Евстегнеева Яна
20:12. Начало
Эпиграф
На просторах маленькой планеты Тетра с незапамятных времён расстилались территории мятных лугов. Там росла самая разная мята:нежная и перечная, мягкая и высокая. Над полями витал её свежий запах, разгоняемый ветром на далёкие расстояния от этих живописных краёв. В своё время именно он привлёк сюда фелесов: статных и гордых созданий из семейства кошачьих.
В долине меж гор они обосновали славный город – Тигралин. Каждый странник, идущий в сторону мятных лугов, задолго до их появления на горизонте, знал: близятся угодья фелесов, и на их землях стоить вести себя вежливо и не враждебно. Тогда фелесы будут гостеприимны и добры.
Тигралин был не единственным городом на просторах и окраинах лугов. Фелесы населяли и другие уютные и просторные места: болота, степи. Даже некоторые холодные горные хребты и заснеженные, вечно ледяные леса принадлежали различным породам этих изящных созданий.
Среди широких горизонтов вместе с фелесами бытие разделяли и другие формы жизни: подлые и жадные рептилии, обитающие преимущественно в жарких краях и опалённые солнцем – наггары. Их владения так и назывались: Наггар-Терра.
Были и хладнокровные крылатые фаолы – красивые, надменные, самодовольные. Они таились с противоположных сторон, там, где вечная мерзлота и ледяные катакомбы. Своё студёное царство они нарекли Кальд-гроттеном.
Жизнь шла своим чередом и владения всех трёх рас росли и развивались. Процветал и Тигралин: фелесы, благодарные тем, что даёт им природа, были к ней очень близки и находили всё больше способов жить в гармонии с окружающим миром.
Древние знахари, колдуны и шаманы научились сливаться с естеством, постигали новые практики, помогали поддерживать вокруг жизнь и чистоту.
Они научились находить свои тотемы и связывать свою душу с животными, которых нарекли лусусами.
Питомец возымел множество разнообразных способностей, среди которых была возможность жить дольше: столько же, сколько и его хозяин, до естественного окончания дней. Фелес, в свою очередь, обретал девять жизней. Девять попыток выжить, если смерть была насильственной.
Союз лусуса и фелеса можно было оборвать убийством одного из них: если погибнет питомец – хозяин потеряет право на девять жизней. Если погибнет хозяин – лусус станет обычным животным.
На этом шаманы не остановились, и их пытливые умы смогли покорить четыре главные стихии всей Вселенной: воду, огонь, землю и воздух. Сосредоточив энергию в себе, шаманы стали поддерживать благоприятный климат в Тигралине.
Много чудес они создали на своём веку. Но, как и всему живому вокруг, постаревшим колдунам пришло время завершить свой жизненный цикл.
И тогда, во благо Тигралина, они заточили силы в четыре камня, и выбрали тех, кто унаследует их дело: стражей. А тот, кто высек сосуды для столь мощных сил, был избран их хранителем и передавал этот титул, своим детям по старшинству.
Когда все эти истории превратились в легенду, а древние шаманы, духи которых сопровождали и избирали стражей на протяжении долгих лет, дошли до нашей эры, гордое знамя хранителя выпало нести юному фелесу по имени Сорем.
Он с честью принял звание и камни, держащие под защитой и в жизнеспособности весь Тигралин. Четыре стража стали его хорошими друзьями. Вместе они поддерживали в природном балансе и спокойствии свой городок. Фелес знал, какая на него и стражников возложена ответственность, и что от него зависит очень и очень многое. И он справлялся.
Сорем был влюблён в песчаную самку – Лумини: начитанную и любознательную, которая с помощью своего лусуса могла посещать соседний мир, и с удовольствием его изучала. Ей всегда были интересны люди: она вела целую книгу, где были записаны понравившиеся ей имена и слова, людские традиции, зарисована человеческая одежда.
Но люди ни разу не видели её в своём мире; она была достаточно скрытна.
И, когда Сорем и Лумини обрели семью и прожили ещё десяток лет вместе, завистники покусились на их славную обитель. Покусились на весь их город.
Глава 1
Капитуляция
Тигралин озаряло яркое жёлто-красное пламя. Горели дома, накалился воздух; всюду сновали жители города, то появляясь, то исчезая в густом удушающем дыме, заполняющем всё пространство.
Ничто не предвещало атаки наггаров, пришедших со своих земель, и напавших без объявления войны. Как самый бесчестный и гнусный народ. Жгли город своим пламенем те, кто умел его изрыгать, продвигаясь вглубь. Крылатые – парили над полыхающими домами, влетали в окна, добираясь до мелких лусусов. Если находили – тут же рвали на части, душили. Неподготовленные фелесы ощутили сполна их жестокость, и отбивались, как могли. Матери прятали лусусов и детей; отцы, вооружившись, вышли на оборону.
Первыми из вышедших на защиту были Стражи и Хранитель – мой папа и его друзья. Предводитель наггарского войска объявил свои требования: он пришёл за камнями стихий, и эта новость передалась из уст в уста за считанные минуты.
Будучи десятилетним ребёнком, я уже знала наизусть важность камней и Стражей, потому что должна была унаследовать звание Хранителя.
Сквозь гул и шум, в панике бежавших прочь жителей, я потерялась: знала, что отец вышел защиту с остальными, видела слёзы на его глазах; а мы с мамой покинули горящий дом. Она отбивалась от атаки крылатых наггаров, в прыжках вспарывая их глотки металлическими когтями. Эти демоны знали слабые места фелесов: первым делом выискивали и убивали детей и лусусов, а потом – ослабевшую и потерявшую право на девять жизней, взрослую часть населения.
Мы видели это своими глазами. Шок оглушил; в этом безумии я потеряла из виду маму с сестрой и братом, но точно знала, где папа. И бежала к нему: к самому центру этого ада, лишь бы не оставаться одной в толпе. Скопища наггаров продолжали наступать, улочки Тигралина чадили, и из последних сил этот смрад разгонял страж Ветра. Остальных не было поблизости.
Увидев меня, он окликнул отца, и тот, хромая, вышел из чёрного дыма.
Страж воздуха молча обратился к папе, ловкими жестами и мимикой вещая: «Сорем, отдай ей камни. Тогда им ничего не достанется, а у тебя будет шанс отбиться. Остались только мы вдвоём, ясно чем кончится это нападение. Нужно капитулировать, Тигралин захвачен».
Лица обоих сквозили отчаяньем. С незапамятных времён не было таких жестоких и подлых набегов.
Покрасневшими глазами отец пронзительно посмотрел на меня. Они слезились. И, вглядываясь в эти слёзы, я очень надеялась, что их вызвал едкий дым и отгоняла другие мысли. Папа не может плакать, он ведь сильный!
– Па, – шепнула я вслух.
Приблизившись, отец опустился рядом со мной. Страж передал ему камень с символом воздуха, и он, положив его поглубже в стёганную сумку из кожи, затянул потуже верёвки, закрывающие её. Затем, оглядываясь, протянул мне: «Дальше – без папы. Я люблю вас, беги».
В красном небе показалась крупная фигура, через завесу марева отчётливо виднелись угловатые крылья. Страж ощетинился, принимая атаку на себя, а отец ещё раз рявкнул мне: «БЕГИ И НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ!».
Покорно кивая, я перескочила на четыре лапы и устремилась прочь, с тяжёлой сумкой на спине. Бежала так быстро, как могла. Но, всё же, оглянулась.
Окутанный огнём силуэт папы стал каким-то незнакомым, пугающим. Зрачки в светящихся глазах пропали. Я никогда не видела подобного в живую: потемневший силуэт выпрямился, за спиной засветилось что-то цветное, похожее на крылья.
Со всех сторон на отца сбежались наггары, и я умчалась прочь, теряясь в дыму.
Растерянная, я бегала туда-сюда среди горевших домов, зная, что где-то наверху, за слоем смрадных облаков, над нами летают крылатые черти. Потому, старательно прижимала тело к земле.
Те, у кого крыльев нет, сновали рядом с папой, в центре города, жадно выискивая камни стихий.
