— Возьми меня за руку и заломи мне ее за спину, — инструктирует Левин. — Давай.

Кажется нелепым даже пытаться, но я знаю, что затягивание с этим не избавит меня от этого. Поэтому я подхожу ближе, протягиваю руку, чтобы схватить его за толстое предплечье.

— Вот так, — говорит он ободряюще. — Теперь заведи ее мне за спину. Как только сделаешь это, пни меня по голени, как будто пытаешься выбить ее у меня из-под ног.

Я хмурюсь, мои пальцы все еще свободно обхватывают его руку.

— Это смешно. Я не смогла бы уложить кого-то твоего размера, даже если бы попыталась. Просто нет способа.

— Ты сможешь, если тебя правильно обучат, — настаивает Левин. — И это то, что твой муж поручил мне сделать. — Здесь сделан акцент на слове "муж", как будто он напоминает мне о моем долге перед Виктором или, возможно, о контроле Виктора надо мной. Тот факт, что на самом деле, в конце концов, у меня нет выбора ни в чем. Я здесь только для того, чтобы мной командовали.

Я чувствую, как во мне снова закипает негодование, и моя рука крепче сжимает руку Левина.

— Хорошо. — Левин делает паузу. — Помни, Катарина, победа в бою не всегда зависит от размера. Застать противника врасплох тоже имеет значение, и в этом у тебя есть преимущество, потому что он не будет ожидать, что ты тренировалась.

— Я просто не понимаю, как кто-то моего размера и кто-то твоего могут когда-либо быть одинаково подходящими.

— Дело даже не в совпадении, — терпеливо объясняет Левин, более терпеливо, чем я ожидала, если честно. — Победа в бою, это сочетание техники и простого преимущества. В запланированном бою, нет, конечно, нет. Есть причина, по которой в боксе и ММА существуют уровни веса. Но в реальном жестоком бою не всегда все идет так, как планировалось. Твой злоумышленник может быть недостаточно хорошо обучен, он может быть просто жестоким человеком. Бандиты часто таковыми и являются. Прежде всего, они ожидают, что ты не будешь знать, что делать, и станешь легкой мишенью. Цель здесь, сделать тебя более сложной мишенью. Твоя цель сбежать, а не выиграть бой. Ты понимаешь?

Мне кажется невероятным, даже с учетом его объяснений, что кто-то вроде меня мог когда-либо надеяться избежать нападения кого-то вроде него. Но кое-что из того, что он говорит, имеет смысл. И если есть возможность, что я научусь убегать даже от кого-то вроде него, то я действительно хочу этому научиться.

Я крепче сжимаю его руку, заламывая ее ему за спину, как было указано. Я чувствую, как рука Левина сжимается в кулак, его мышцы напрягаются под моей ладонью, и я следую его команде, чтобы ударить его сзади по ноге, моя ступня соприкасается с его коленом.

— Меня можно сбить с ног, если вывести меня из равновесия, убрать ногу из-под меня и использовать против меня мой размер и вес, — говорит Левин. — И если ты на моей стороне в этом, той, которую удерживают, тогда ты захочешь попробовать что-то подобное.

Его другая рука внезапно появляется, хватая руку, держащую его за руку, когда он выкручивает свою руку в моей хватке, протягивая другую руку, чтобы надавить на мои пальцы. Он делает это не так грубо, как, я уверена, сделал бы в реальной ситуации, но даже то, как он отталкивает мои пальцы назад, заставляет меня ахнуть. Он разрывает мою хватку без особых усилий, делая шаг в сторону, чтобы избежать удара. А затем, так же аккуратно, он снова выкручивает мою руку назад, его ступня касается моей икры, когда он выбивает мои ноги из-под меня.

Я падаю лицом вниз. Его рука поддерживает меня, так что я не падаю на землю, но, тем не менее, это шок, когда я могу удержаться только одной рукой.

— Пошел ты! — Я кричу, извиваясь в его руках, чувствуя, как боль пронзает меня, несмотря на осторожность Левина. У меня перехватывает дыхание, паника снова начинает охватывать меня.

— Ты все еще можешь выкрутиться из этого, — говорит Левин сверху меня. Его рука прижимает мою руку к спине, а в остальном он едва касается меня, хотя я чувствую, как он опускается на колени по обе стороны от моих бедер. Он очень, очень осторожен, чтобы сохранить рейтинг вероятно потому, что его босс и мой муж, настоящий убийца.

— Каков твой первый инстинкт? Что ты должна попытаться сделать? — Голос Левина спокоен, и это вызывает у меня желание причинить ему боль по-настоящему.

Может быть, в этом и смысл.

— Я могла бы ударить тебя головой, — мрачно говорю я ему. — Или пнуть тебя по яйцам. Или свободной рукой швырнуть грязь тебе в лицо.

— Я не рекомендую бить нападающего по яйцам, когда ты лежишь на земле, — криво усмехается Левин. — Это обычно толкает твоего оппонента вперед, и в этом случае ты просто окажетесь в ловушке, а он будет зол. Ты могла бы попробовать бросить ему грязь в глаза, но ты не всегда можешь быть снаружи, и ты не сможешь хорошо прицелиться. Что оставляет…

— Удар головой. Должна ли я попробовать это сейчас? — Я не пытаюсь скрыть раздражение в своем голосе. Я устала, мне больно, и я готова бросить. Я не знаю, почему Виктор решил сегодня снова подтолкнуть меня, но я полностью смирилась с этим.

— В этом нет необходимости. — Рука Левина все еще лежит на моей руке, удерживая ее. — Но при определенных обстоятельствах я бы согласился, что это был бы лучший выбор. Это может напугать твоего нападающего и, возможно, причинит ему боль до такой степени, что его хватка ослабнет. В этот момент ты попытаешься выкарабкаться из-под него, чтобы убежать. — Он делает паузу. — Помни, если у него нет оружия, твоя цель — сбежать. Не беспокойся о том, чтобы вывести его из строя или победить. Просто беги.

— Запуск, который я могу сделать.

— Если он находятся слишком далеко для удара головой, — продолжает Левин, — используй свой собственный вес, чтобы попытаться сбросить его с себя. Способ не обязательно будет такими уж простыми или стабильными, поэтому используй все возможные рычаги воздействия.

Затем он помогает мне подняться, отпуская мою руку, и я поворачиваюсь к нему лицом, глубоко вздыхая.

— Еще пара вещей, — уверяет он меня. — Мы будем больше практиковаться в ударах ногами в другой раз. Я научу тебя, как ударить противника коленом в живот или в пах, чтобы освободить пространство и попытаться убежать. Мы пройдемся по другим препятствиям, и я научу тебя, как выйти из захвата. Здесь есть чему поучиться, но у нас будет больше возможностей в следующем безопасном месте, как только ты поправишься.

Левин снова показывает мне движения, пропуская то, где я оказываюсь на земле, а затем он смотрит на Виктора.

— Я передаю ее тебе.

КАТЕРИНА

Виктор натянуто улыбается, делая шаг ко мне и принимая пистолет от одного из других мужчин. У меня скручивает живот, как только я это вижу, у меня нет абсолютно никакого желания учиться стрелять из пистолета, похоже, мне не дадут выбора точно так же, как у меня не было, когда дело дошло до драки. Несмотря на то, что я выросла в окружении насилия, мне это никогда не нравилось. И никто не ожидал, что мне должно. Я была принцессой мафии, защищенной и изнеженной. Мне не нужно было защищать себя. Не нужно было брать в руки пистолет и учиться из него стрелять.

— Вон там для вас установлены мишени, — говорит Левин, кивая в сторону линии забора сразу за большим сараем, перед которым выставлено несколько человек. — Удачи.

Мне это понадобится, думаю я, следуя за Виктором к забору, мои глаза прикованы к темному металлу пистолета в его руке.

Виктор останавливается в нескольких шагах от забора, его лицо холодное и невыразительное, когда он поднимает пистолет.

— Это то, чем ты научишься пользоваться, — говорит он, позволяя мне взглянуть на него. — Предохранитель пока еще включен, но я научу тебя быстро снимать его и стрелять. Для этого тебе понадобится мышечная память не меньше, чем для рукопашного боя. Как и сказал Левин, тебе нужно уметь действовать, несмотря на страх.

Я пытаюсь сосредоточиться на том, что он говорит, но по какой-то причине то, что он стоит так близко ко мне, вызывает румянец на моей коже, напоминая мне о приснившемся сне, обо всех других вещах, которые произошли между нами. Я не чувствовала ничего подобного, когда Левин был рядом со мной, но теперь, когда Виктор стоит так близко, что я могла бы дотронуться до него, если бы захотела, мое сердце учащенно бьется по причинам, которые не имеют ничего общего с моим беспокойством по поводу использования пистолета.