– Погоди, нет. Так не выйдет, – озабоченно бормотала девушка, ощупывая грудь потенциальной жертвы. – Болт хитрый, наконечник раскрывающийся и с резьбой. Будем тянуть – разворотим ему грудную клетку.

– Все? Шансов нет? – с надеждой спросила я.

– Мы протолкнём болт дальше, в спину.

– И сломаем ему ребра?

– Возможно. Но это неплохой шанс. Но тебе тоже не хватит сил. Надо звать Тайхана.

– Тайхан уже тут, сестрёнка. Он всегда там, где неприятности.

Я была очень рада юноше, он появился как нельзя кстати. Впрочем, как и всегда! Самый первый мой помощник. Без него придётся тяжело.

– Ну-ка, что тут? Сломаны два ребра, пробито легкое. Не жилец, – сын опустился на колени рядом с телом и вопросительно поглядел на Мэй.

– Ты проталкиваешь стрелу, я останавливаю кровь. Мама держит его за плечи. На счёт три: раз, два…

Все получилось очень быстро. Я вцепилась в плечи чужака, Тай ловко и сильно нажал на торец болта, раненый сипло закричал, забился и широко раскрыл глаза. То был не фэйри. У всех фэйри глаза чёрные, как ночь. А у этого – золотистые. И даже не узкие, совсем чуточку миндалевидные. Возможно, это и вовсе не ильхонец.

Тай с рычанием выдернул болт из голой спины мужчины. Мэйгут быстро зажала ладонями оба отверстия: и входное, и выходное. Я впервые видела настоящую магию фэйри: кровь остановилась мгновенно, а кожа под девичьими пальцами вспыхнула алыми искрами.

– Стой, дура, ты его поджаришь! – заорал Тай.

Дочь быстро отдернула руки и виновато захлопала чёрными ресницами. На коже чужака остались алые пятипалые ожоги. А раны и в самом деле затянулись, оставив лишь багровые следы.

Мэйгут облизнулась, разглядывая полуголого мужчину, и я вдруг поняла, что его надо спасать, пока ещё возможно. Строго взглянув на дочь, я тихо и ровно произнесла ритуальные слова:

– По праву старшей крови я забираю его себе. Теперь это мой мужчина.

– Так нечестно! – взвизгнула Мэй. – Я его первой увидела! Я его спасла! Я хочу!

Лицо ее некрасиво исказилось гневом, губы задрожали. Мне немедленно захотелось отдать ей все, что она захочет. Подумаешь, мужчина! Для меня он слишком молод, да и не интересует меня противоположный пол! А единственная моя дочь хочет… Вот только совершенно непонятно, как он здесь очутился и зачем. Не опасен ли он?

Эта мысль и ещё пристальный и молчаливый взгляд золотистых глаз заставили меня повторить:

– По праву старшей крови он мой.

Мэйгут вскочила и сердито топнула ногой:

– Ну и возись тогда с ним сама! Не подойду больше! Пусть сдохнет как собака!

– Зря ты так про собак, – серьезно заметил Тайхан. – Мать, возьми его под левую руку. И понесли в дом, пока другие не сбежались.

– И давно у Мэй дар исцеления? – спрашиваю я Тайхана, пока мы несем раненого в дом. – Почему мне не сказали?

– Давно, – пыхтит юноша. – Года три уже. Она сначала пробовала лечить мои ссадины, а потом поговорила с теткой…

– С кем?

– Ну, с Рене! Этой… мэйренни-айдро.

– Она знает?

– Разумеется.

– Ты рассказал?

Тай иногда навещал русалку в лесу, я никогда не скрывала от него, благодаря кому он остался здоров. Но я всегда думала, что он молчал об этом, храня мою тайну. Видимо, я ошибалась.

– Матушка, ну за кого ты меня принимаешь! Мэйгун узнала сама. Или ты не знаешь, что она может открыть все двери, которые поддаются тебе? Проследила, подслушала, прибежала советоваться со мной. Я ей рассказал все, что знал. А чего не знал – поведала Рене.

Как мило! И все это время меня обманывали за моей спиной.

Чужак в наших руках слабо, но выразительно застонал. Да, вместо того, чтобы болтать, следовало уложить его в постель и напоить горячим вином, если мы, конечно, не хотим, чтобы все усилия по его спасению пошли прахом! Впрочем, не понимаю, зачем мы вообще его лечили, надо было дать ему сдохнуть, а тело потом вытащить в лес и там бросить. Если будут искать – никто ничего не знает.

Класть раненого было некуда, и Тайхан благородно согласился уступить ему на время свою каморку в конюшнях. Конюшни – это громко сказано. Они, конечно, у нас есть, и там даже живет одна лошадка, мирная, тихая и покладистая. Мы запрягаем ее в возок, когда едем в город за покупками. А Тай мужественно взял на себя когда-то обязанности конюха, отгородил часть конюшни деревянными щитами и соорудил себе вполне уютное логово с узкой деревянной постелью, полками на стенах и даже отхожим местом. Разумеется, зимой он перебирался в дом, к печке, но сколько у нас той зимы? Даже снег выпадал не каждый год.

– Где же ты будешь спать? – неуверенно спросила я оборотня.

– Так в стойле, – беззаботно ответил он. – Постелю сена, брошу поверх него плащ и нормально. Я же не изнеженная барышня! Ты не волнуйся, это же ненадолго. Этот чудак или помрет, или ему станет лучше. Мэй не слишком еще искусна в лечении. Тогда и подумаем, что дальше.

Так и порешили. Раненого уложили в постель, я зачем-то осталась сидеть рядом, а Тайхан побежал в кухню за вином.

Мужчина был мне интересен, я смогла это признать. Непонятно, был он ильхонец или иностранец. Судя по безупречности профиля и черным густым волосам, ильхонская кровь в нем точно была. Но глаза были другие, и нос чуть больше, чем по канону красоты, и кожа не такая темная, как у местных жителей. Полукровка? Да, скорее, всего.

Кстати, Мэй сказала, что у него сломаны ребра. Надо бы перетянуть. Пока же чужаку явно не хорошо. На высоком лбу блестят капли пота, на груди остались кровавые разводы, губы побелели, дыхание хриплое. Я нашла на полке чистую тряпку, намочила ее из кувшина для умывания и обтерла лицо незнакомца. Молоденький совсем, лет двадцать пять на вид, может, даже и меньше.

Неуловимым движением чужак вдруг поймал мою руку цепкими пальцами, широко раскрыл золотые глаза и проговорил отчетливо:

– Я Кей. Кейташи.

– Просто Кей? Какого ты рода?

– Просто Кей.

Отпустил мое запястье и затих, а я в растерянности смотрела на руку и нервно кусала губу. Мне было приятно его прикосновение. От него побежали мурашки по спине. Ко мне прикоснулся мужчина, и я это ощутила.

Выходит, я была права. Он не простой человек. В нем есть кровь фэйри. Ужасно, отвратительно. Что теперь с ним делать?

– Я принес вино, теплое, – Тайхан, как всегда, появился совершенно бесшумно. И как обычно, в самый нужный момент. – Давай я его подержу, а ты напоишь.

– Сначала стоит перетянуть ребра.

– Ты права, матушка. Сейчас найду бинты.

Он принялся копаться сначала на полках, потом в куче одежды, сваленной в одном из углов прямо на пол, а затем с радостным вскриком нашел искомое в сундучке под столиком для умывания. У него, как у вечно влипающего в неприятности, всегда были в комнате бинты и крепкое вино для промывания ссадин и царапин. Конечно, его запасы пополнялись подозрительно часто, но пьяным Тая не видел никто, поэтому мы с матушкой Ши молча закрывали на это глаза.

Мне пришлось держать чужака… Кейташи за плечи, пока сын ловко и с явным знанием дела обматывал его торс широкой тканевой лентой. Тот только скрипел зубами, сдерживая стоны боли. Вино выпил залпом, упал на подушку и, кажется, мгновенно уснул.

– Иди, матушка, я присмотрю за твоим мужчиной.

Щеки у меня вспыхнули, я возмущенно поглядела на юношу. Конечно, я отобрала его у Мэй в присутствии Тайхана, но он же не подумал, что все это всерьез?

– Ну и что ты смутилась? Тебе нужен мужчина, я рад, что он сам нашелся, наконец. Разве вы не учите девочек в школе, что замужество – это хорошо и правильно?

– Тай, он гораздо младше меня!

– Какая разница? Ты вечно молода. Ну пусть не вечно, пусть очень долго. Все равно… Он будет стареть, а ты нет. Так что это не причина…

– Тайхан, мы не будем об этом разговаривать! – жестко и холодно одернула я наглого мальчишку. – Никогда. Я ухожу. И его зовут Кейташи. Просто Кейташи, без имени рода.