– Ты же знаешь, что да.
– Тогда не останавливайся.
– Что ты имеешь в виду?
– Фотографируй! – Ангелина дождалась очередной вспышки, расстегнула блузку и поставила ногу на невысокую могильную плиту. – И так!
– С удовольствием. – Шумахер сделал несколько снимков, подошёл к девушке и мягко провёл рукой по её бедру.
Ангелина прильнула к молодому мужчине и крепко поцеловала в губы. Крепко и горячо. И так долго, что сделавшая ещё глоток виски Кристина рассмеялась и спросила:
– Вас сфотографировать?
– Лучше сразу видео, – пробормотал увлёкшийся Шумахер, чьи руки мягко скользили по телу девушки.
– Пошла жара, – прокомментировала Кристина.
Ангелина захихикала, но в этот момент штык лопаты ударился во что-то твёрдое и Бочка сообщил:
– Докопался.
– Быстро ты… – с лёгким сожалением протянул Шумахер, поцеловал Ангелину и вернулся к могиле: – Гроб?
– Гроб, гроб, – подтвердил Бочка. – На кой ляд они его так глубоко зарыли? Заколебёшься, пока докопаешься.
– Надо было человека нанять, – хихикнула Ангелина, поправляя задранный Шумахером бюстгальтер.
– Вижу, вы время зря не теряли, – заметил Бочка.
– Выбирайся из ямы – и тебе достанется.
– Обещаешь?
– Конечно, милый.
– Это старая могила? – неожиданно спросила Кристина.
– Крест древний, вокруг всё заросло… конечно, старая, – ответил Шумахер, не глядя на девушку. – А в чём дело?
– Я вдруг подумала… – Кристина коротко вздохнула. – Там же будет череп? Не голова?
– А что не так с мёртвыми головами? – поинтересовался в ответ Шумахер.
– Они вонючие и гнилые, – помогла подруге Ангелина. И сморщила носик. – Лучше череп. К тому же он прикольнее.
– Череп, череп, – сообщил из ямы Бочка. Он как раз сломал крышку гроба и вытащил «сувенир». – Лови.
И бросил добычу вверх.
– Ой!
Не ожидавшая подобного Кристина резко подалась назад, и череп поймал Шумахер. Рассмеялся и сунул его Ангелине:
– Подержи. – А сам наклонился к осквернённой могиле. – Вылезай.
– Руку дай.
Бочка выкинул из ямы лопату, с помощью друга выбрался на поверхность и плюнул в могилу:
– Счастливо оставаться.
Шумахер поддержал друга и сделал глоток из бутылки.
– Мне оставил? – спросил Бочка.
– Конечно. – Шумахер отдал бутылку, в которой оставалось не меньше трети виски, и перевёл взгляд на девушку: – Что скажешь?
– Неплохой экземпляр, – оценила Ангелина, вертя в руках череп. – Сгнил не сильно, крепкий.
– Зачем он вам? – тихо спросила Кристина, которая всё ещё стояла в шаге позади.
– Думаешь, мы в зал черепа из кабинета анатомии принесли? – Бочка вопросительно изогнул правую бровь. – Или ты решила, что это пластиковые китайские поделки с «Али-экспресса»?
– Если так, то за кого ты нас принимаешь? – поинтересовался Шумахер.
– Так все те черепа… – Кристина была по-настоящему удивлена.
– Из могил, – подтвердил Бочка. – Все черепа, которые ты видела в зале – настоящие.
– И когда-то были людьми…
– Когда-то все мы были людьми, – обронил Шумахер.
Сказал, вроде, небрежно, полушутя, однако тон получился таким, что Бочка бросил на друга удивлённый взгляд. Но промолчал.
– Интересно, кем он был? – продолжила Кристина, глядя на череп, с которым продолжала забавляться подруга.
– На табличке было имя, можешь поискать её и узнать, – предложил Бочка.
– Это имя, просто имя, не более, – девушка помолчала. – Неужели вам всё равно, какие дела за ним стоят?
– За именем?
– За именем и за человеком.
– Это была самая обычная, ничем не выделяющаяся могила, – ответил Бочка. – А значит, дела за тем, кто в ней лежит, стоят самые обычные: родился, учился, женился, где-то работал, умер. Всё.
– Теперь лежит без головы, – хихикнула Ангелина.
– Плевать, – добавил Шумахер.
– Всем плевать, – вздохнула Кристина. – А мне всё равно интересно, кем он был? Мужчиной или женщиной? Хорошим человеком или плохим? Чем занимался? Как умер?
– Зачем тебе это знать? – не понял Бочка.
– Мы вскрыли его последний дом и отняли голову… Мне кажется, следует проявить хоть капельку уважения, – ответила девушка.
– Зачем уважение тому, для кого всё закончилось? – искренне удивился Шумахер. – Он гнил здесь десятки лет, и за всё это время им заинтересовались только мы. Есть повод порадоваться.
– Нам?
– Ему.
– Его башке будет намного веселее в нашем зале, чем в сырой земле, – громко рассмеялась Ангелина. Затем поцеловала череп в лоб и прижала к груди. – Вспомни, как это было, дурашка.
– Кажется, кто-то завёлся, – игриво заметил Шумахер.
– Давно уже, – не стала скрывать Ангелина, продолжая тискать череп. – Когда ты меня лапал у могилы.
– Я всё слышал, – вставил своё слово Бочка.
– На самом интересном месте ты заорал, что докопался до гроба. Очень не вовремя.
– А то что?
– А то всё могло зайти очень далеко. – Ангелина задрала блузку.
Кристина закатила глаза. Шумахер сделал маленький шаг к Ангелине, но девушка подбежала к покосившемуся кресту и попросила:
– Фотографируй! – Положила череп на левую ладонь и уставилась в пустые глазницы.
– Какой кадр!
– Может, поедем уже? – спросила Кристина, которую стало тяготить пребывание на кладбище.
– Сейчас поедем, – пообещала Ангелина.
Но вместо того, чтобы направиться к машине, она насадила череп на крест, вновь расстегнула блузку и приняла вызывающую позу.
– Фотографируй!
Шумахер издал одобрительное восклицание и поднял фотоаппарат. Бочка же обнял Кристину и предложил бутылку:
– Ещё глоток. Чтобы стало весело… как всем.
– Иди ко мне, – позвала подругу Ангелина. – Почувствуй себя ведьмой!
– Расслабься, – прошептал Бочка. – Сегодня такая ночь…
«Такая ночь…»
Они уже нарушили массу запретов и нарушат остальные. Если, конечно, осталось что нарушать. Они давно вышли за рамки, а здесь, на кладбище, просто переступили через очередную черту, и вседозволенность туманила головы сильнее алкоголя. Им было хорошо.
Кристина сделала глоток крепкого виски и засмеялась. Легко, по-настоящему. Через голову стянула майку, под которой не оказалось ни бюстгальтера, ни топика, и встала рядом с подругой.
– Мы – ведьмы!
И ответила на жаркий поцелуй Ангелины.
– Какой кадр!
Ангелина сбросила блузку, бюстгальтер и шорты. Кристина последовала её примеру и теперь на девушках оставались только трусики.
– Кажется, мы зря не брали их с собой раньше, – пробормотал Бочка, завинчивая на опустевшей бутылке пробку. Оставлять её здесь он не собирался. – Я уже забыл об усталости.
Впрочем, сейчас они с Шумахером готовы были позабыть обо всём на свете – слишком уж горячей получалась фотосессия.
– Мы – ведьмы!
– Да! – поддержал девушек Шумахер.
Но остался на месте, не мешая Ангелине и Кристине резвиться. Остался, несмотря на то, что позы и движения «ведьм» становились всё более призывными. Не откровенно зовущими, но обещающими – девушки знали, как реагируют на них спутники, и давно позабыли о смущении.
– Ночь! Кладбище! Череп! – провозгласила Ангелина.
Она присела перед извивающейся под неслышную музыку подругой, провела руками по бёдрам и стала медленно стягивать трусики.
– Я – ведьма! – воскликнула Кристина, обеими руками поднимая над собой череп. – Вы сделали меня такой! И теперь трепещите!
Шумахер продолжал фотографировать, а Бочка почувствовал, что оставаться сторонним наблюдателем ему осталось недолго – не выдержит. Он медленно, не желая торопиться, расстегнул на рубашке пуговицу, затем ещё одну, понял, что замечен – Ангелина ему улыбнулась и провела языком по губам, расстегнул следующую…
И вздрогнул, услышав изумлённый возглас:
– Что вы здесь делаете?!
«Развлекаться» они приехали на старое и довольно большое кладбище, на территорию проникли через пролом в заборе, могилу выбрали на дальнем краю и надеялись остаться незамеченными. Но, видимо, слишком увлеклись, и громкие голоса, а также вспышки фотоаппарата привлекли внимание местного работника. Или же сторож чересчур хорошо относился к своим обязанностям и не пренебрегал ночными обходами. Но как бы там ни было, старик ошибся, решив, что одного его появления будет достаточно, чтобы хулиганы ретировались. И если девушки среагировали «как положено»: Кристина взвизгнула, Ангелина выругалась, обе похватали одежду и поспешили спрятаться за могилами, то их спутники, убедившись, что сторож явился один, повели себя совсем не так, как застигнутые на месте преступления вандалы.
