— Вы все заодно. Это был лишь концерт.

Вместо ответа она набросилась на меня с ножом. В два шага Карина перепрыгнула через всю комнату и оказалась в метре от меня. Девушка резко выбросила руку с ножом вперед. Если бы я не успела отойти, то удар пришелся как раз по моей шее, но кончик ножа лишь слегка задел мою щеку, оставив на ней небольшую царапину.

— Ты убила Максима! — проревела она. — Он был моим лучшим другом!

И тогда я заметила самые настоящие слезы в ее глазах. Ледяная маска спокойствия, которая царила на ее лице, спала. И теперь я видела перед собой человека таким, какой он должен быть.

— Он был и моим другом! — я снова сделала шаг назад, уклоняясь от второго удара.

— Я убью тебя, — и почему-то в этой ее реплике я не сомневалась.

Надо было срочно найти оружие. Я знала, насколько Карина сильная. Физически я бы не смогла ее остановить, тем более в этом платье. Поэтому надо было как можно быстрее найти оружие. Проблема заключалась лишь в том, что мой пистолет лежал в ящике тумбочки, которая стояла у самой кровати. А чтобы добраться до кровати, надо было миновать Карину.

Она сделала еще один выпад, теперь уже вперед. Я уже не успевала думать, тело действовало само собой. Рука перехватила нож у самой его рукоятки, холодное лезвие распороло кожу на ладони. Было больно, но все лучше, чем лежать сейчас мертвой на полу. Карина прижала меня к стене и со всей силы давила на этот нож. Я держала его как могла. Расслабь я руку хоть на секунду, то моей жизни конец. И вот, когда наши лица находились совсем близко друг от друга и я видела слезы, скатывающиеся у нее по щекам, я поняла, что она действительно очень сожалела. Эта боль виднелась в ее глазах. Она действительно хотела убить человека, который погубил ее друга. Ей было по-настоящему больно уже очень давно. Наверное, если бы она нанесла вред дорогим для меня людям, я бы чувствовала то же самое. И тогда я поняла, что не важно на чьей стороне человек, не важно за что он борется. Почти каждый считает свою цель благой, а злодеи не видят себя злодеями. Да и есть ли вообще злодеи? Карина, как и ее друзья, были такой же дружной командой, как и мы с ребятами из лагеря. Они делали, что им скажут. Они воевали также, как и мы. А потом ее друга не стало. Она чувствовала ровно то же, что и все остальные люди. И если бы на месте Максима оказался бы Вик, я, наверное, вела себя подобным образом. Мы ничем не отличались.

Я согнула ногу и со всей силы ударила ее коленом. Уж не знаю, куда я попала, но Карина пошатнулась, центр тяжести сместился. Нож со всей силы воткнулся в стену рядом с моим плечом. Воспользовавшись образовавшейся паузой, я резко ударила ее локтем по лицу. Девушка отшатнулась, схватившись за челюсть. И, что было сил, я рванула к кровати. Но сделав всего лишь два шага, мое тело начало лететь вниз. Карина успела наступить на подол моего платья, заставив споткнуться.

— Так просто ты не уйдешь!

Она встала надо мной, снова занеся нож над головой. Я быстро оглянулась, до тумбочки оставалось сделать пару шагов. В голове у меня промелькнула мысль, что было бы здорово, соизволь Вик прийти сейчас на помощь. Точно, Вик!

— Вик! — крикнула я, обращаясь к двери.

Карина резко повернула голову в ту сторону, опасаясь, что кто-то пришел. Фокус глупый, но всегда работает. Пока она отвлекалась, я воспользовалась этой возможностью. Схватив руками подол платья, я снова пнула ее ногой в живот. Когда девушка скрючилась от боли, я ударила ее уже по груди. Это дало мне пару секунд, и я быстро поползла к тумбочке. Открыв верхний ящик, я нащупала там пистолет. Карина уже бежала вперед, что-то нечленораздельно крича. Она была в шаге от меня, распластавшейся на полу, когда я успела схватить пистолет и направить на нее. Времени на сомнения не было. Раздалось два выстрела, а затем наступила тишина.

Я сидела, оперившись спиной к тумбочке, и пыталась отдышаться. Мои руки все еще с силой сжимали оружие. Я чувствовала вкус крови на губах. Наверное, разбила нос, когда падала на пол. Руки тоже были в крови, рана от ножа очень сильно ныла. Но я все еще была жива. Несмотря ни на что, мне удалось выжить и в этот раз. И я подумала, чудо это или проклятье. Каждый раз выживать, а потом смотреть на то, что ты наделал. Какой ценой мне дается выживание?

Медлить больше было нельзя. Наверняка охрана слышала звуки выстрелов. Если меня найдут тут, с оружием в руках, будет не очень хорошо. Я встала, слега пошатываясь. Надо было забрать все необходимое, чтобы больше не возвращаться в номер. Я нашла набедренные ремни Вика, в которых он обычно носил оружие, и пристегнула их под подолом. Я взяла только наши поддельные документы, два пистолета и нож. Больше унести с собой было просто невозможно.

Вероятно, в тот раз я впервые не испытывала никаких эмоций. Обычно, после того как ты выходишь победителем, ты рад, что у тебя есть второй шанс на жизнь. Ты думаешь о том, что это чудо, что у тебя еще есть время. Но тогда в моем сердце было абсолютно пусто. Не было ни радости, ни горя, ничего. Мне просто хотелось увидеть рядом с собой знакомого человека. Чувство одиночества давило. Все то, что я знала раньше, оказалось совершенно иным. Все те люди, которых я считала своей семьей, умерли для меня во второй раз. А я ведь до сих пор еще не смирилась с первым.

Я зашла в уборную, нельзя было появляться в бальном зале будучи в крови с головы до пят. Мое лицо действительно было в крови. Я умылась, как могла. И вроде бы это даже помогло. Кровь из раны на руке никак не хотела останавливаться. И, в конце концов, я плюнула на это. Нас и так уже раскрыли. Возможно, тот человек обманул меня и прямо сейчас они с Виком пытаются убить друг друга, как несколько минут назад Карина пыталась убить меня. Но даже этот факт теперь меня не волновал. Может, это состояние аффекта, а может я просто знала, что все хорошо. Конечно, относительно хорошо.

***

Когда я спустилась в зал, прием продолжался. Было очень много народу, поэтому никто не замечал меня и красных пятен на моем платье. Всем было не до того. Вероятно, они и выстрел то не услышали, так громко играла музыка.

Я внимательно обвела толпу взглядом, но не нашла среди нее хоть кого-то похожего на Вика. Да и Эстера среди них тоже не было. Эти двое будто бы растворились. И я уже начала волноваться, в моей голове рождались самые страшные сценарии, как вдруг я, наконец, заметила Вика. Он был в другом конце зала и направлялся на террасу. Судя по всему, человек-змея не солгал, на первый взгляд Вик был в целости и сохранности. Но его лицо и походка... Он больше не играл, это действительно был тот Вик, которого я знала. Он отворил стеклянную дверь, ведущую на террасу, и скрылся за ней.

Когда я вышла из зала, то поняла, насколько шумно было внутри. Но тут, на улице, царила та тишина, которая может быть только ночью. Шум и музыка приглушились и теперь больше походили на мыльный пузырь, который летел где-то далеко. А здесь, здесь светили звезды и луна, в саду все было засыпано только что выпавшими крупными хлопьями снега.

Я не сразу смогла разглядеть Вика. Вся терраса состояла из высоких и широких колонн, над которыми высились балконы верхних этажей. Поэтому под ними было очень темно. Но у самого края террасы, где балконы заканчивались, оставалось место для света. Полоса лунного света освещала деревья и край террасы. Я могла видеть широкое ночное небо и все созвездия на нем, и я могла, наконец, видеть Вика, который стоял у самого края, прислонившись к одной из колонн и смотрел куда-то за горизонт. Лунные блики хорошо освещали его лицо. И я сразу поняла, что он все знает. Вероятно, человек-змея уже обо всем ему сообщил. У Вика редко можно было заметить такое выражение. Он мог позволить себе его лишь в тот момент, когда знал, что никто на него не смотрит. Это была растерянность.

Я тихо зашла за одну из колонн, оставаясь в тени как можно дольше. Похоже, Вик даже не заметил моего присутствия, настолько он был поглощен своими мыслями. Оно и к лучшему, мне хотелось наблюдать за ним как можно дольше. Я смотрела на него и думала, как так вышло, что мы оказались вдвоем в одной и той же ситуации. Устал ли он так же, как и я? Думает ли он сейчас о том, чтобы все бросить и уехать куда-нибудь далеко-далеко? Боится ли он того, что может не вернуться домой? Но в эту минуту он был так красив. Растерянность и сомнение — это все были его настоящими эмоциями. И я поняла, что он устал, устал от всего происходящего. Сейчас у него на душе было пусто, как и у меня несколько минут назад. И лучшее, что мы могли сделать, это просто быть рядом и поддержать друг друга.