— Так зачем тебя вызывал Елин? — спросил Ри едва завидев меня.

— Ты не поверишь...

Я придвинул стул к кровати, потому что сил стоять уже не было. Ри продолжал смотреть на Эл. Буквально на секунду показалось, что он смотрит на нее с такой нежностью, с какой он никогда ни на кого не смотрел. И мне вдруг стало интересно, а что она для него значит? Ри никогда не был привязан к кому-то из нашего окружения. В лагере у него не было любимчиков. Да, его все уважали, но настоящих друзей он не заводил. Раньше он предпочитал быть один. Ри один ходил на миссии, один отдыхал, один горевал. И единственный, с кем он общался, был я. Но после того, как появилась Эл, он изменился. Ри стал больше времени проводить с ребятами, принимал активное участие в жизни лагеря, а сейчас стоял над ее кроватью и переживал. Думаю, Эл изменила его.

— У нас теперь есть прозвище среди народа, — сказал я Ри.

— То есть о нас стало известно всему свету?

— Да, ифриты – таинственная военная организация, которая приходит на помощь, когда ее уже не ждешь. Люди в черной одежде появляются неизвестно откуда и сокрушают врага за считанные секунды, а потом так же быстро исчезают, не оставляя и следа.

— Звучит как начало дешевого романа, — скривился Ри. — Может, они рано или поздно забудут о нас? Если мы не будем показываться на глаза, то когда-нибудь память о нас уйдет.

— Думаю, уже слишком поздно. Жестоко давать людям надежду, а потом отнять ее. Так что нам надо будет пересмотреть свою политику.

— Но мы не можем помочь всем, Вик. Ты и сам это прекрасно знаешь.

— Я подумал о том, что это может быть нам на руку. Вся эта ситуация с капитаном и с отрядом Эл, где оказался перебежчик. Мы не можем более доверять никому. Да и наша собственная репутация висит на волоске. Но что, если мы заручимся поддержкой народа? Тогда, в случае чего, они не смогут так просто избавиться от нас.

— Но, ты же сам говорил, что Совет поставил перед нами условие полной секретности.

— Как раз об этом мы с Елиным и общались. Но, пока это дойдет до людей сверху, наша репутация уже будет говорить за нас. Так они не смогут нас тронуть.

— Работы, конечно, прибавится, — вздохнул Ри. — Надеюсь, это не выйдет нам боком. Впрочем, ты прав, я все равно не вижу лучшего варианта.

— Хорошо, тогда сегодня же сделаю объявление в лагере.

— Вряд ли эту новость встретят с восторгом — раздался тихий женский голос.

Мы с Ри оглянулись и увидели Эл, которая наблюдала за нами одним глазом. Ее щеки стали красными от температуры, по лбу струился пот, а губы слабо подрагивали.

— И как давно ты в сознании? — спросил я, садясь к ней на край кровати.

— Достаточно долго, чтобы понять, о чем идет речь.

Я дотронулся до ее лба, аккуратно смахнув мешавшие волосы. Он буквально горел. Девушка попыталась улыбнуться, но у нее это плохо получилось. Лишь правый уголок пересохших губ едва заметно поднялся вверх, а затем снова опустился.

— Тебе надо поспать и набраться сил, — сказал Ри, подходя ближе к Эл. — Ты молодец, снова смогла выжить.

— Слышу сарказм в твоем голосе, — отозвалась она. — А как там тот мальчик? Ты же взял его, Вик?

— Другого выбора же у меня не было. Только учти, забота о нем ляжет полностью на тебя, я предупреждал!

— Это хорошо, — она снова попыталась улыбнуться.

— Мы уже уходим, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Ри прав, тебе нужен полный покой.

— Нет, — в последний момент Эл резко ухватила меня за руку своей маленькой ладошкой.

В комнате повисла гробовая тишина. Ри от удивления разинул рот, я уставился на Эл, а Эл, в свою очередь, взглядом стала сверлить потолок. Ее щеки моментально покраснели, но мою руку она все равно не отпустила. Ри предпринял попытку выдавить из себя слова, но вместо этого до моих ушей донеся только его нечленораздельное мычание. Эл опустила голову еще ниже.

—Я... — неуверенно протянула Эл. – Не хочу оставаться одна.

— Ну конечно, — с облегчением воскликнул Ри, будто именно это и хотел тогда сказать. – Тебе, наверное, слишком страшно быть одной в таком состоянии. Конечно, кто-то должен за тобой проследить. Верно, Вик?

Я с изумлением смотрел на своего друга. Он лепетал, как маленький ребенок, быстро и бессвязно. Такое с ним творилось в первый раз.

— Ты такая хорошая девочка, — нервно рассмеялся Ри и потрепал ее по распущенным волосам. — Я уже тут давно нахожусь, а вот Вик только пришел. Так что труба зовет, сама понимаешь. Но вы тут не грустите, вам и так не будет скучно, да...

На этом моменте он замялся и поспешил ретироваться. По дороге к двери Ри задел боком стол и чертыхнулся.

— Что это с ним? — неуверенно спросил я, а потом отмахнулся. – А впрочем не интересно.

— Я не должна была так делать, — тихо произнесла Эл.

— Ты говоришь про то, что произошло сейчас или про свое ранение?

— Полагаю, все вместе. Времени почти не оставалось, я думала, что смогу спасти нас обоих. Но у меня не хватило сил.

— Ты должна была отскочить в сторону сама, понимаешь? Тогда бы я смог сделать хоть что-то.

— Но ты собирался закрыть меня,разве нет? В тот момент я думала только о том, что не хочу видеть твою смерть, — она подняла на меня глаза, продолжая держать мою руку.

— И все равно больше так не делай, — я вздохнул и снова опустился на край постели. — У меня чуть сердце не остановилось.

— Ты еще слишком молод для подобного, — фыркнула она.

— Знаешь, если подумать, то и в прошлые разы то получала ранения именно по этой причине. Эл, ты постоянно пытаешься кого-то спасти, но при этом подставляешься сама. Не надо так делать, я и сам могу себя защитить, пойми ты это уже.

— Можно было просто сказать спасибо, — буркнула она. — Я и сама понимаю, что мои действия не всегда рациональны, но я ничего не могу с этим поделать. Мне хотелось бы быть такой, как ты. Успевать взвешивать все факторы и принимать нужное решение за считанные секунды. Но я так не могу, я всегда будто действую на автомате.

Это речь оказалась слишком длинной и сложной для нее. Эл закашляла и рухнула на подушки, задыхаясь. Теперь Эл лишь тяжело дышала и словно в тумане смотрела на меня. В этот момент я сделал то, что ожидал от себя меньше всего. Даже не успев подумать, я медленно наклонился вперед. Кровать тихо скрипнула от такого движения. Измученное болью лицо Эл было совсем близко.

— Спасибо, — тихо произнес я и поцеловал ее в лоб.

Эл лишь удивленно вздохнула. Она ничего не ответила и ничего не сделала. Просто продолжала смотреть на меня во все глаза. Теперь румянец ушел с ее щек, а лицо побледнело. Я и сам не понимал, что именно сейчас произошло. И тут мне показалось, что настояло время для того, чтобы уйти в закат, раз больше ничего путного я сделать не мог.

Я резко встал, намереваясь как можно быстрее покинуть это место, но тут Эл снова схватила меня. На этот раз, правда, она сжала в руках край моей куртки. Хорошо, что Ри тогда ушел. Продолжения он бы не вынес.

— Я была искренна тогда, — прошептала Эл. — Не хочу, чтобы ты уходил. Пожалуйста, побудь тут хотя бы немного.

Я представлял, какого труда ей стоило сказать нечто подобное. Эл была одной из самых сильных бойцов, кого я знал. Ей почти никогда не бывало страшно, она никогда не сдавалась, она была олицетворением силы. Но сейчас перед собой я видела обычную девушку, не бойца. Ей было страшно так же, как и неловко. И, наверное, тогда для меня это стало открытием.

— Конечно, — ответил я.

Я лег рядом с ней, на самый край. Но Эл все равно прижалась ко мне всем телом, и я почувствовал, что ее било в лихорадке.

— Засыпай, я буду рядом. – Эл лишь согласно кивнула мне.

***

На следующий день я собрал всех на центральной площади. Рядом со мной стояли Ри и Ис. Они оба уже были в курсе того, что я собирался сообщить толпе. И если Ри воспринял эту новость более или менее здраво, то Ис все еще сомневался в правильности принятого решения

— Сейчас, — начал я свою речь. — Наступили тяжелые времена. И мы больше не имеем права думать только о себе. Каждый, кто находится в этом лагере прошел через боль, каждый из вас сталкивался с трудностями, каждый несет что-то в себе. Я знаю, как вам было тяжело найти в себе силы и продолжить борьбу. Но это и делает вас всех исключительными. И я прекрасно понимаю, что сейчас прошу вас о большем, чем просил в начале, но другого выбора у нас просто нет. Мы должны выйти в мир.