– Мы переживали за тебя, отец звонил в Рязань и узнавал как ты.

– Мы это кто?

– Вся наша семья.

Дома у Ирины теперь я бывал часто. О женитьбе не говорили, я не торопил события. Ирина надеялась, что я останусь в Москве и после выпуска сыграем свадьбу. Моей же мечтой было уехать за границу и увезти её с собой, но заводить об этом разговор с будущим тестем не решался.

После третьего курса весь спецфакультет уехал в Каченское училище для прохождения лётной подготовки. В Каче готовили лётчиков-истребителей. Нас обучали управлять самолётом и летать с инструктором. Самостоятельное управление не было предусмотрено. Ощущение полёта на МИГе нельзя описать словами. Величайшая сила тяги у этой птицы. Машина вибрировала на взлёте, когда включали форсаж. Главное для нас в подготовке было иметь представление об управлении самолётом, чтобы в критический момент могли взлететь самостоятельно.

Водить БТР, БМП и танк мы могли в совершенстве. Все годы обучения отрабатывали вождение на этих учебно-боевых машинах. Для этого выезжали на полигон ГРУ в Калининскую область. Больше всего мне понравилось управлять командирской машиной на базе МТЛБ. Она развивала скорость до 80 км в час. Для гусеничной техники это был предел. На других типах машин такую скорость не наберёшь.

На четвёртом курсе нас увезли грузовым самолётом на остров Сахалин, на базу морских котиков. Это было секретное подразделение ГРУ. Боевые пловцы в специальном снаряжении могли проплыть до 70 км. Их задача состояла в том, чтобы с боевого корабля, дрейфующего в нейтральных водах, проплыть через пограничную зону до берега, взять контейнер, оставить там свой и вернуться обратно. Это подразделение совершало спецоперации по всему миру. О существовании этого подразделения знал очень узкий круг военных начальников.

Нас учили пользоваться водолазным снаряжением, глубоководным оборудованием. Под водой мне было страшнее, чем в воздухе. Хотя всё наше обучение было ознакомительным, но в будущей работе могло пригодиться. Поэтому на практических занятиях, я расспрашивал у инструкторов обо всех нюансах работы с аппаратурой и снаряжением. Все зачёты сдал на отлично.

Оставалась одна командировка на Памир, в роту горных егерей, для прохождения альпинистской подготовки. Увезли нас туда зимой, пока не было лавиноопасной обстановки. До Ашхабада летели самолётом ИЛ-76. Расписание самолётов планировалось так, чтобы прилёт был глубокой ночью. В тёмное время меньше видимости, больше вероятности скрыть свои действия. Система была продумана до мелочей. На альпинистскую базу, которая располагалась в Нагорно-Бадашманской области, нас увезли на машинах. Я никогда не был в горах. Они поразили нас своим величием и безмолвием. Ни одна местность не запоминается так, как горы. Они будут всегда тянуть к себе.

Удивило многообразие альпинистского оборудования и снаряжения. Вся нагрузка приходилась на руки. Инструктора знали, что мы будем ослабевать, и заставляли подолгу отжиматься. К концу месяца, проведённого в горах, я почувствовал, как налились предплечья. Все практические занятия проходили в реальных горах, на оборудованных маршрутах. На Сахалине нас не пускали в открытое море. Все погружения осуществлялись в бассейнах. А здесь мы находились в реальной обстановке. Красота гор очаровывала. Казалось, что в сказке находишься, что нет армии, училища, учёбы. Ты среди друзей-альпинистов, пьёшь чай у костра и что ты провёл с ними всю жизнь.

Зачёт по скалолазанию сдавали при штурме реальной гряды. Спуск прошёл тяжелее, чем подъём. После вводной подготовки у нас появились раненые. Нужно было организовать оборону зоны спуска и спустить вниз двух курсантов. С задачей справились. От усталости попадали в палатки и уснули. Вскоре закончилась наша практическая подготовка в горах и мы благополучно вернулись в училище.

Пошёл последний семестр. Уже всем было ясно, что я получу медаль, не было ни одной четвёрки. Наша с Ириной любовь крепла и казалась незыблемой и вечной. Анатолий Петрович строил планы нашей семьи. После выпуска – свадьба, я остаюсь в училище офицером-воспитателем, а потом, после окончания аспирантуры, становлюсь преподавателем. Получим квартиру в хорошем районе города. Всё это я узнал от Ирины. К этому времени я уже имел влияние на свою будущую жену. Она признавала, что хозяином в семье должен быть мужчина. Я убеждал её, что не моё призвание быть преподавателем, хочу уехать подальше от большого города и служить в бригаде ГРУ, группы советских войск в Германии (ГСВГ). Немцы называли эту бригаду «Красные дьяволы». Или служить в бригаде «Дельта» Московского военного округа.

Как только Ирина заикнулась отцу о моём решении, он вскипел и вызвал меня к себе в кабинет. Говорил со мной жестко:

– Я не хочу, чтобы моя дочь скиталась по гарнизонам и ждала всю жизнь тебя из командировок.

Я спросил:

– А если бы мы не встречались, я попал бы туда, куда хочу?

–Хоть на все четыре стороны. Хочешь воевать? Поезжай, но без неё. Решай и выбирай путь. Я его приму в любом виде. Или с ней, но в училище, или где захочешь, но без неё.

– Я подумаю, и когда приму решение, я вам доложу.

– Свободен.

– Есть.

Я вышел из кабинета, не зная что делать и как поступить правильно. К моему счастью, или несчастью, в Афганистане произошла апрельская революция. Правительство Мохаммада Даура сложило полномочия в апреле 1978 года. Правящая «демократическая партия» Афганистана выдвинула президентом своего лидера Нур Мохаммада Тараки, а премьером – Амина. Американцы быстро сориентировались и начали строить свою деятельность по влиянию и захвату власти в Афганистане. Наша разведка доложила об активизации американской деятельности в этой стране. Допустить американцев до нашей границы было смерти подобно. Были включены все рычаги воздействия на Тараки. Советское правительство предложило ему свою помощь и поддержку. Президент принял это предложение. В ффганскую армию срочно направлялись военные советники из всех родов войск, перебрасывалась техника. Через год Тараки попросил усилить личную охрану советскими специалистами. Пока его охрана состояла из старой гвардии короля. Многие были отстранены, на их место поставили неопытных, но доверенных лиц. Президент просил прислать четырёх телохранителей, знавших арабский язык.

Было принято решение не разукомплектовывать спецгруппы из бригады «Дельта», а срочно выпустить четырёх курсантов из спецфакультета. Эта весть быстро облетела всё училище. Я принял решение. Ничего не сказав Ирине, я пошёл к Морозову. Думал, что если любит, то пойдёт за мной на край света, а если нет – то и суда нет. Адъютант доложил о моём прибытии и просьбе принять по личному вопросу.

– Пусть войдёт.

– Разрешите?

– Входи.

– Старшина Назимов на беседу по личному вопросу прибыл.

– Присаживайся.

– Я принял решение.

– Надеюсь, хорошо подумал?

– Да.

– И что же?

– Вот рапорт о включении меня в кандидаты на досрочный выпуск и отправку в Афганистан.

Морозов внимательно прочитал. Ничего не говоря, подписал и протянул мне.

– Иди, сдай в спецчасть, пусть оформят.

– Есть, – сказал я, развернулся и вышел.

Меня включили в кандидаты. Занятия для нас прекратились. Нам выдали вопросы для подготовки к выпускным экзаменам. Время дали всего неделю.

Шёл май месяц. Государственная комиссия поспешно принимала у нас экзамены. Сдавали по два экзамена в день. Я сдал всё на отлично. Старшиной роты опять назначили Матюху. Четырёх курсантов, отобранных и успешно сдавших выпускные экзамены, включили в приказ министра обороны на присвоение воинского звания лейтенанта. Вместе со мной досрочно выпустились: Серёга Ходаков, Анатолий Троцкий и Владимир Коваль. Мы сдали курсантскую форму, взамен получили офицерскую, только погоны были на нас ещё курсантские. За два месяца до основного выпуска, 22 мая, нам вручили лейтенантские погоны. Медаль и дипломы вручал начальник высших учебных заведений МО СССР.