Переброска батальона проходила под покровом ночи, в режиме полной секретности. Транспортные ИЛ-76 сопровождали истребители с Ферганского аэродрома. Они совершили посадку рано утром 17 июля. К концу дня разбили палаточный городок и подключились к местной электролинии. Пункт хозяйственного довольствия построили в первую очередь. Повара сразу приступили к приготовлению пищи под открытым небом. На следующий день завершили все работы по благоустройству жилой зоны. Технику и боевые машины десанта разместили в парке, огороженном колючей проволокой. Всё имущество, включая столбы для ограждения, привезли из Союза. Один за одним делали посадку транспортные самолёты с запасами продовольствия, боеприпасов, медикаментов и прочего вещевого имущества, даже дрова, которые были большим дефицитом в этих местах. Полевые кухни работали на дизельном топливе, которое тоже из Союза доставлялось топливозаправщиками из Термеза через перевал Саланг. Обеспечение жизнедеятельности батальона возлагалось на командование Среднеазиатского военного округа. Все свободные от занятий в войсках ДРА и военные советники помогали расквартировывать прибывшее подразделение под руководством полковника Федулова. Командование армии Афганистана и представители правительства составили акт приёма взятия под охрану Баграмской базы. Батальон афганской армии выдвинулся в рейд для подкрепления позиций в провинции Лагман.

Нас удивило поспешное введение советских войск. Это ещё раз подтверждало слабость демократического правительства и о нарастающей силе оппозиции. Федулов, когда прибыл на виллу, прямо оценил создавшуюся ситуацию:

– На этом не закончится наше присутствие в этой стране. Своими силами им никогда не справиться. Попомните мои слова, ещё не одно подразделение пересечёт границу Афганистана. Если мы здесь упустим свою сферу влияния, то американцы и англичане своего не упустят.

– Значит, мы здесь надолго? – спросил я.

– Думаю, навсегда. Даже если бы не было угрозы военного присутствия США, то существует угроза фундаментальных исламистов со стороны Ирана и Пакистана. Наше правительство не может допустить ослабления позиций в стратегически важном регионе возле своих южных границ.

– Здесь гражданской войной попахивает? – продолжал я.

– Подпольно она уже давно идёт, с момента апрельской революции, но угроза военного противостояния возникла только сейчас. На 70 % территории оппозиция сформировала боевые подразделения, тайно получающие помощь из Пакистана.

– Пусть поставят границу на замок.

– Это невозможно. Только Гундукушские горы занимают ¹/₅ территории. По всем проходам и ущельям не поставишь заставы, все равно пролезут по горным тропам. Своих сил справиться с боевиками правительство не имеет. Думаю, они будут просить ввести наши части для прикрытия Кабула и важных стратегических объектов.

– Может, встреча в Эр-Рияде примирит стороны?

– Не думаю. Оппозиция не принимает участия в этих переговорах, хотя изменения во внешнеполитической деятельности возможны. Лишь бы не в худшую сторону, от них всё можно ожидать. Это же мусульмане, нам их никогда не понять, как и им нас.

Лето пролетело быстро. Визит Тараки был назначен на 11 сентября. За два дня Хабиб предупредил, что вылет в десять, но мы выедем в семь.

– Почему так рано?

– Так нужно, я буду с вами.

В назначенное время мы были готовы к выезду. Хабиб приехал на президентском «мерседесе». Мы сели на заднее сидение. Водитель подъехал к входу в виллу. Шенон вышла во всем белом. Строгий костюм, элегантная шляпка, жемчужное ожерелье. На пальцах – золотые перстни и кольца. Я вышел и пропустил ее в машину, она оказалась между мной и Володей.

– Здравствуйте, господа, рада видеть вас. Новая форма вам к лицу.

– Здравствуйте, леди. Вы неотразимы. От аромата вашего парфюма можно опьянеть.

– Спасибо, Алекс, за комплементы. Мы в официальной поездке, прошу вести себя соответствующе, без фамильярности, присущей вам.

– Слушаюсь, мэм.

«Мерседес» шел мягко, скорость не чувствовалась. Подъехали прямо к трапу. На аэродроме суетились люди, ездили машины. За два часа до вылета мы разместились во втором салоне. Первый предназначен для президента. Везде стояла охрана. Кресла в салоне располагались друг против друга, между ними – невысокие столики. Хабиб усадил нас спиной к входу. Шннон сидела между нами, а Хабиб сел напротив. Стюарт принес прохладительные напитки и свежую прессу.

Через час на аэродром запустили журналистов и телевидение. Хабиб зашторил наш и ближайшие иллюминаторы. Теперь понятно, почему так рано приехали, они не хотят ее светить. Значит, и в Аравии будут соблюдены меры предосторожности. Когда подъехал кортеж президента, Хабиб вышел из самолета. Официальная церемония проводов заняла минут пятнадцать. Тараки поднялся на борт, за ним – официальная делегация. Охрана и чиновники пониже рангом заполнили наш салон. Женщин в самолете не было, многие кидали взгляды в нашу сторону.

Шенон читала журнал и не обращала ни на кого внимания. Я делал вид, что читаю, разглядывая публику. Когда взлетели, Хабиб открыл шторы. Рядом летели МИГи. Впечатляющее зрелище. Все смотрели на них. Шенон долго разглядывала самолеты.

– Это новая модель?

– Да.

– Как называется?

– МИГ-29.

– Ваши обычно новые самолеты не продают, держат в секрете. Почему они сделали исключение для Тараки?

– Мне неизвестно, такие решения принимаются на высоком уровне.

– Кремль зря ничего не дает, Тараки дорого заплатил?

– Их передали по договору о дружбе и сотрудничестве безвозмездно.

– Тараки заплатит за все свободой Афганистана, бесплатный сыр есть только в мышеловке.

– Я солдат и далек от политики, мое дело – выполнять приказы, и ваши в том числе.

– Приятно слышать о такой преданности.

– Это мой долг и обязанность.

– Вот таким, Исмаил вы мне больше нравитесь.

В МИГах сидели одни летчики. Значит, ребята летят в первом салоне.

Через два часа приземлились в аэропорту Эр-Рияда. Церемония встречи заняла двадцать минут. Тараки уехал с официальной делегацией в резиденцию короля. Нас на лимузине отвезли в пятизвездочную гостиницу «Сеттарейс Аравия» («Звезда Аравии»). Номера находились на двадцатом этаже. Нас с Володей поместили в двухместный номер. Шенон и Хабиб разместились в одноместных номерах. Еду приносили прямо в апартаменты. С большой лоджии хорошо был виден город, в центре – высотные дома, а по окраинам – коттеджи и частные дома.

– Без моего разрешения никто не может покинуть гостиницу, включая и вас, мисс Шенон, – сказал Хабиб.

– Я хочу вечером спуститься в бар, – сказала она.

–Только с охраной. Исмаил, доложите мне, когда вернётесь.

– Слушаюсь. Во сколько нам быть готовыми, мэм?

– В 19 часов.

– Приятного всем отдыха, – пожелал Хабиб.

– Благодарим.

Мы приняли душ, пообедали и прилегли отдохнуть. Абу включил телевизор. По новостям показывали церемонию встречи. Мы увидели Серёгу и Толика. Ребята выглядели очень эффектно. Показали наши истребители, они сделали круг и улетели на военную авиабазу.

Зазвенел телефон, меня пригласили спуститься в фойе. Только вышел из лифта, ко мне подошел невысокого роста мужчина и произнёс пароль:

– Не откажитесь дать небольшое интервью корреспонденту ТАСС, – и показал акредитационную карточку журналиста на имя Коркова Кирилла Илларионовича.

Это был полковник внешней разведки.

– Я не уполномочен, но сделаю исключение для соотечественника, – дал я ответ, полученный от Федулова. Мы присели за столик в баре.

– Как устроились?

– Спасибо, шикарно. Как вы узнали, что мы здесь?

– Мы следим за вами с самого аэропорта и будем рядом круглосуточно, как, впрочем, и агенты других разведок. Здесь ЦРУ, МИ-6, Моссад, всех не перечислишь. Мы сможем контролировать вас только в пределах столицы. Если Шенон захочет оторваться от всех, она выедет из Эр-Рияда.

– Без нас она не имеет права покидать гостиницу, это приказ Тараки.