Почему я сразу не устроилась швеей или в ателье? Все просто. Я очень плохо ориентировалась в городе. Это в деревне и районном центре все друг друга знают, а если после такого опыта попадаешь в мегаполис, тут же теряешься. Как и зачем я пошла устраиваться нянькой? Увидела объявление и пошла. Наверно это и был перст божий. И что меня, несмотря ни на что, все-таки взяли. С первого раза. Также как и Катю.

Кидаю в бульон свеклу и снова перевожу взгляд на телефон. Не звонит и не пишет. А может самой? Нет тогда точно толку не будет никакого.

На память приходит день нашей свадьбы. Данила в белом костюме, белой рубашке, и я стою рядом с ним, в рот заглядываю, влюбленная дурочка. Я выбрала лаконичный образ: простой наряд и прическу без украшений. Длинные волосы легли волнами по плечам, шелковое платье достигало пола, но без рюшечек, без рисунков. И я точно помню, что Даниле мой образ очень понравился.

Когда мы ждали регистрации, он взял меня за руку и, буквально коснувшись губами к уху, прошептал: «Ты выглядишь роскошно и просто. Это удивительно. Моя нимфа».

Зря я надела простые жемчужные сережки в тот день. Верно говорят – жемчуг – это к слезам, а уж тем более если они надеты на свадьбу. Но тогда казалось что все будет идеально. Красивый зал с мраморными колоннами, небольшое количество гостей, живая музыка, легкие закуски. А еще мы с Данилой танцевали вальс под Вивальди, и это было очень красиво. Я до сих пор глупо улыбаюсь, вспоминая нашу свадьбу.

Были ли у нас какие-то договоренности с ним? Одна, но очень важная – чтобы я стала мамой для Алисы. Это была единственная просьба Данилы. В ответ он обещал меня любить и полностью обеспечивать мои нужны. Алиса изначально была главным человеком в канве наших отношений.

Теперь же я сижу на чужой кухне, понимая, что я-то свое обещание выполнила, а Данила… Данила поступил очень плохо. Он меня обманул.

Не выдержав, беру в руки телефон и решительно набираю ему сообщение: «Ты обещал что будешь помогать мне. А в итоге оставил совсем одну. Выгнал. Мне одной воспитывать ребенка, мне нужны деньги». Отправляю. Какая я смелая когда сижу в квартире у подруги! Ну по крайней мере сейчас он не прибежит меня воспитывать кулаками. И не будет орать пьяный.

Ответ приходит через полчаса. Ну а куда спешить человеку? Ему ведь и так хорошо, без семьи. Моя обида перерастает в злость. Но деньги-то все равно нужны, пока я на ноги не встану. Не хочу чтобы Алиса голодала, а с такой непутевой мамашей как я и не такое может случиться.

«Опять хочешь жрать за мой счет?». Я бы может в другой момент и обиделась, но тут на меня что-то находит. Нет уж, Даня! Пускай просить деньги – это и унизительно, но я буду это делать! И если будешь выделываться, пойду в суд. У тебя такие доходы, что и не снились обычным людям. И зажимать их собственному ребенку? Даже если ты и решил, что она тебе неродная, все равно платить придется! Родилась она в браке.

«Ты же не хочешь чтобы мы с тобой судились?»

В этот раз отвечает быстрее: «Дорогая, у тебя нет бабла на съемную хату, а ты про суд. Возвращайся в реальный мир».

Отвечаю тут же: «Я займу».

Мои руки дрожат, ладони вспотели. Я вдруг понимаю, что судя по тону сообщений, еще чуть-чуть, и он вышлет мне что-нибудь. Все-таки он был нормальный, был! И я не понимаю что же произошло с мужем.

«Хорошо, я тебе буду платить, но есть условие».

«Какое?»

«Будешь жить с мамой в деревне. Ты должна вспомнить что такое труд, и приучить к труду Алису. Она совсем избаловалась».

Вот сдалась ему эта деревня… Почему условие именно такое? Поиздеваться надо мной? Ткнуть меня как котенка в собственную лужу? Типа я забыла откуда приехала? Но так Алиса по факту родилась в шикарном доме. Ей-то оно зачем? Молчу, не зная что ответить. И когда я уже беру в руки сотовый, приходит еще одно сообщение от Данилы: «Сто тысяч в месяц, если протянешь в деревне год». Сто тысяч… Для деревни это большая сумма. Зато можно накопить на первый взнос ипотеки, а то и вовсе купить квартиру в районном центре. Нет, я не так наивна, чтобы думать что я найду себе нового принца на белом «мерседесе». Не будет такого. Дальше – только труд и никаких мужей. Хватит мне. А заодно и прокачаю свои навыки кройки и шитья. Может даже ателье открою. Вот и славненько.

Пишу: «Согласна». И через пару минут мне прилетает на карту пятьдесят тысяч с припиской: «Остальное будет когда вышлешь фотки из дома своей матери».

Когда Катя вечером возвращается домой, я ее огорашиваю новостью, что завтра с утра мы с Алисой поедем к моей маме. Что такое моя мама, Катя прекрасно в курсе, поэтому не скрывает своего удивления:

– Ника, тебе что, идти некуда?

– Во-первых, и правда некуда, – чего уж тут делать вид что есть куда? Родственниками я так и не обжилась, а среди друзей только одна Катя и есть. Так что да, идти мне можно куда глаза глядят – не ошибешься, ехать в любую страну или город.

– А во-вторых? – щурится, не спуская с меня взгляда, – Только не говори что ты и вправду считаешь что мама тебя ждет, любит и поможет.

– Ничего я не думаю. Это условие Данилы, иначе алименты платить не будет.

– В смысле? Условие чтобы ты жила с матерью в деревне? – у Кати глаза на лоб лезут.

– Да, все так.

Воцаряется молчание. Катя касается пальцами подбородка, затем делает вывод:

– Выходит, Данила хочет тебя контролировать даже после расставания.

– Что ты имеешь ввиду?

– А то и имею, – усмехается, – Он тебе – подачку в виде алиментов, которые он обязан платить на собственную дочь, а ты – живешь по его указке. И он спокоен, знает где бывшая жена. С кем живет, что делает. И будь уверена, встречаться с другими парнями он тебе не даст.

– Кать, какие другие парни? После этого брака я вынесла только дочь и понимание что замуж я больше не хочу.

– А вот это ты зря. Мужиков нормальных много.

– Перестань, не до них сейчас. Мне бы самой на ноги встать, разобраться в себе, в жизни. Алиске через полтора года в школу, и моя задача – к этому времени обрасти нормальной работой и домом. И алименты Данилы мне в этом очень помогут.

Катя вздыхает в ответ, но не спорит. Я решение приняла, а советы подруги послалть муженька по известному адресу мне не подходят.

На следующее утро мы с Алисой отправляемся на вокзал. Ехать нам триста километров, причем мать меня не ждет. И уже сидя в автобусе, я думаю: а примет ли? Моя мама – это не Катя, это другой человек и другие отношения. Она любит брата, а не меня. Только его она готова принимать в любое время суток. Но и позвонить заранее не вариант: тогда она точно скажет чтобы я не приезжала.

Может Катя в чем-то и права? Я сейчас себя чувствую игрушкой в руках Данилы. С помощью которой он развлекается, дергая за ниточки. Но зачем? Что ему это дает? Самоутверждение?

Мы доезжаем с Алисой до соседнего города, потом еще раз пересаживаемся, на этот раз на маршрутку. А потом, добравшись до районного центра, еще час проводим на остановке, ожидая очередной автобус. Алиса уже уставшая, да и я с этими чемоданами хочу выть.

– Мам, тут совсем не так все, – замечает дочка, кивая на пустое поле, заканчивающееся лесом. Позади одноэтажные дома – частная постройка. Я хорошо знаю это место, сколько раз приезжала сюда на учебу.

– Да, а когда мы окажемся в деревне, ты удивишься еще больше, – провожу рукой по волосам дочки. Какая она красивая. Что ее ждет в деревне, такую городскую? Хотя… Можно и не ждать особых событий, народу-то мало, не уверена что Алиса найдет себе друзей там. Еще когда я была маленькой, детей было очень мало. А потом школу и вовсе закрыли: деревня-то вымирает.

Наконец подъезжает, «фыркая», небольшой автобус, и мы залезаем внутрь. Я запоздало вспоминаю что Алиса не сможет посещать все свои кружки. Но ничего, потом мы все обязательно наверстаем.

Погода премерзкая. И хоть скоро весна, смотреть в окно на проплывающие мимо пейзажи совсем не хочется. Это черные поля, голые деревья и хмурое серое небо. Тоскливо и промозгло. Так будет еще не меньше месяца. И лишь после этого из-за туч выглянет синее небо, а поля зазеленеют. Это всегда происходит внезапно, в один миг. Вот еще десять минут назад, казалось бы, на деревьях набухали почки, а потом – раз! И уже листики. И все красиво.