Но все пошло не так, как мы запланировали! Во-первых, первая эскадрилья приземлилась раньше: дул сильный встречный ветер с океана, который значительно уменьшил путевую скорость. Я бы поискал высоту, где дует не так сильно, но капитан-лейтенант Гальвин сообразил поздновато, поэтому эскадрилья израсходовала половину топлива раньше и села почти в устье Амура на озере Чля, не дойдя до Пильтуна порядка 200 километров. Отправили шесть машин назад, за топливом. Со всех машин слили топливо в две лодки, которых отправили дальше, которые разведали южную часть залива Пильтун. Сели там, осмотрелись. Следов людей не обнаружили и вернулись на озеро. Дело было в том, что нефть в районе реки Оха обнаружили давно, еще в конце прошлого века. Русский флот еще на нефть не перешел, котлы топили углем, а англичане имели в составе своих владений с 1797 года остров Тринидад, где нефть свободно выливается из-под земли. С 1850 года на острове добывалась нефть, которой очень заинтересовались британцы, и постепенно перевели свои корабли с угля на мазут. Именно англичане продали первые корабли с мазутными котлами в Японию. Поселок Оха состоял на две трети из японцев, и там действовал телеграф. Об этом мы узнали еще в Магдагаче, от сахалинца, покинувшего остров в прошлом году. Вполне вероятно, что он немного привирает, но возможности проверить это пока нет. Поэтому я сместил будущий аэродром на 80 километров южнее. Там уже высажен десантный взвод, который приступил готовить полосу и оседлал с несколькими пулеметами дорогу к Охе. Телеграфные столбы, действительно, шли вдоль просеки-дороги, прямой как стрела, так что, сведения сахалинца подтвердились. Пока мы их не трогаем. Десантники вооружены пулеметами Льюиса, поэтому представляют из себя значительную силу по огневому воздействию. Плюс все имеют боевой опыт и умеют его использовать.
Насчет двух дней Фрунзе оказался прав: отряд казаков под командованием атамана Гамова сосредоточился в городе Сахалян, туда подошел крупный отряд японцев с четырьмя орудиями, начала разведывательные действия авиация противника. Наших сил в городе не было, три отряда самообороны, жиденькая цепь казачьих постов вдоль границы. Да, мы могли пресечь действия японской авиации, которая была вооружена самолетами «Фарман-15», еще довоенными, с двигателем 90 собачьих сил, но нам требовался инцидент. Но произошел он совершенно в другом месте: 18 января ночью телеграфист станции Магдагачи получил сообщение, что поезда с японскими войсками пересекли границу и захватили станцию Пограничная, причем, в течение двух суток подряд телеграф в Пограничном не работал в направлении Харбина, и поезда не ходили. Через час после этого сообщения, тот же телеграфист передал «Молнию», что на ветке Пограничная – Гродеково видны дымы минимум пяти паровозов. Вторжение началось! Из Моисеевской, с разъезда № 86, пришло сообщение, что части восточно-сибирской советской армии атакованы со стороны Китая кавалерией и пехотой. Запросили помощи Благовещенск, Джалинда, Рейново и Албазино. Их по льду Амура атаковали в конном и пешем строю смешанные японо-русско-китайские войска.
Шестнадцать, предшествовавших этому, дней я плотно занимался переброской войск из Иркутска в район озер Далжа и Сладкое. Кроме десантников, пришлось перебрасывать много стрелкового вооружения, так как политуправление развило активную деятельность и поднимало на борьбу всех рабочих приисков, коих на территории Приамурья было великое множество. Базироваться на озере Чля было небезопасно: рядом, в 50 километрах, находился город Николаевск-на-Амуре, а самолет в небе не спрячешь. Первые вылеты на Сахалин показали, что использовать заливы, из-за приливов, достаточно сложно. Местом базирования стало пресноводное озеро Сладкое, тем более, рядом находилось более 20 сел, основными жителями которых были переселенцы, а не каторжане, русские и украинцы, поселившиеся здесь в конце прошлого века, спустившись сюда по Амуру, устье которого находилось в 50 километрах от этих берегов. Южнее русские села были много реже, там находился город Александровск-Сахалинский, угольные копи и каторга. И там была дорога к «главной» реке Сахалина: Тымь (тогда она называлась «Тыми»), вниз по Тыми до самого Ноглыха шла узкоколейка. Население там уже смешанное, есть как русские, так и японцы. Я воспользовался полнолунием и провел ночную разведку восточного побережья на «Ша-6» с шестью посадками, и нашел необозначенное на картах пресноводное озеро подходящих размеров, причем, буквально рядом с ним находился источник нефти и два «колодца». Были там и несколько домов, но зимой они пустовали. И место было всего в 16 километрах от предварительно расчищенной полосы для приемки тяжелых транспортников. Здесь, используя ледовые якоря, я быстро расчистил снег винтами, и 8-го января там приземлились все 50 летающих лодок, мы установили контроль над 9-ю селами и поселками рабочих местных нефтяных колодцев. Но, подчеркиваю, это – территория России, единственное «Но», «правительство» Сахалинской губернии не признавало Советской власти. Это они пригласили сюда «своих партнеров» – японцев, и до 1925 года в «реальной истории» Япония оккупировала эти места. Их очень интересовала «нефть» Сахалина! Это было единственное месторождение на «территории Японии». В 60 километрах от нашего аэродрома находилась станция Лярв, она еще не достроена, но там тоже находилась телеграфная станция. Заполучив в свои руки большие запасы сырой нефти, и перебросив сюда шесть ректификационных колонн, мы решили проблему с топливом, тем более, что все поселки были буквально завалены «тарой», теми самыми «баррелями», металлическими бочками, которые после того, как сойдет лед на Охотском море, уйдут в Японию. Пока японцы здесь всего чуть больше года, но объем выполненных работ просто поражает. Выяснилось, благодаря ополчению, Красной Гвардии, что до 95 % «японцев» японцами не являются. Это – корейцы, сами японцы в эти гиблые места особо не стремятся. Инженеры – англичане и японцы, а работяги завербованы в Китае и Корее. Прямая, как стрела, просека – это будущая железная дорога-узкоколейка в Оху. Установив всего два поста: на побережье и на просеке, за 10 суток наловили почти полтысячи «агентов», спешивших доложить хозяевам, что здесь произошли некоторые изменения. В общем и целом, не так много, но расслабляться не стоит!
Интересный разговор состоялся с единственным русским инженером Науменко. Он из Одессы, заканчивал Технологический институт в Петербурге, довольно пожилой, большую часть жизни прожил здесь в Александровске.
– Я вас ненавижу, краснопузых!
– За что?
– Вы собираетесь передать управление государством кухаркам! Вы развалите великую Россию!
– Сколько пафоса и вранья! Реально в статье Ленина говорится обратное: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами, и чтобы начато было оно немедленно, то есть к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту». Как инженер, вы должны понимать разницу между управлять и учиться управлять. Если я посажу вас за штурвал самолета прямо сейчас, то, кроме трупа и обломков, несмотря на ваше образование и капитал, мы ничего не получим. Не так-ли, Пал Степаныч?
– Не знаю, управлять аэропланом не пробовал, доводилось управлять паровозом, ничего, справился.
– Там не требуется следить за направлением, высотой, углом тангажа, креном, определяться на местности, находясь несколько выше ее, наблюдать за полусотней приборов. У вас один рычаг: вперед-назад, и рычаг управления редуктором. А пути куда-нибудь приведут сами, мимо следующей станции не проедете. Требуется только следить за светофорами. Путь за вас проложили рабочие и путейцы.
