— Давай все в машины, — напутствовал он меня. — Мы едем в гостиницу «Гран Флора».
Олшейкер вытащил из кармана сложенный лист бумаги и развернул его. Это была хорошо выполненная карта центра Рима с указанием всех улиц с односторонним движением и лучших маршрутов, выделенных желтым фломастером. Затем он повернулся на девяносто градусов и показал рукой через завесу моросящего дождя на темнеющие силуэты.
— Вон там, видите? Четыре машины с карабинерами. Они будут сопровождать и прикрывать вас по дороге в город.
— А ты?
Он посмотрел на мое лицо в синяках и свежих шрамах, на ободранные костяшки пальцев и проговорил:
— То, что я слышал о тебе, свидетельствует — ты сам о себе позаботишься. Я же доставлю начальство назад и отправлюсь домой, приму горячий душ и теплую девочку. Меня дома ждет длинноногий, длинноволосый словарь, и я хочу сегодня ночью расширить словарный запас.
— В бога душу твою мать, Олшейкер! Мне бы твою жизнь!
0 часов 28 минут. Мы выехали с посадочной полосы, пересекли поле аэродрома, оставили позади здание аэровокзала и выехали на Аппиеву дорогу. С флангов нас прикрывали четыре «альфа ромео» с тремя карабинерами в каждой. За окном проносились каменоломни, кирпичные заводы, туристические рестораны, обрамлявшие по сторонам современное шоссе, проложенное более двух тысяч лет тому назад. Мы въехали в Вечный Город с юго-востока и направились вдоль старых городских стен. «Альфа ромео» пропустили нас вперед перед въездом на узкую улочку, ведущую к гостинице «Гран Флора». Напротив отеля, на другой стороне, стояли еще две «альфа ромео», в каждой из которых сидело по паре человек из СИСМИ, старавшихся не привлекать к себе внимание. Но хорошо бы, если бы кто-нибудь сказал им: во-первых, курить опасно для вашего здоровья, и во-вторых, если вы курите, то не выбрасывайте окурки из окон автомашин. Если около машин валяется дюжина окурков, то любой поймет, что вы кого-то ждете.
01 час 12 минут. Я разместил председателя в двухместном номере на втором этаже, оставив Гатора и Полпинты с автоматами в его гостиной. Нод Ди Карло и Родент, тоже с автоматами «Хеклер-Кох», оборудованных глушителями, расположились в спальне вместе с председателем.
Генерал Крокер протестовал, ругался и даже пытался приказывать. Он хотел, чтобы они дежурили в коридоре или холле гостиницы так же, как и трое приданных нам Олшейкером агентов Дипломатической службы безопасности. Но все было бесполезно. Как вы помните, у меня имелся приказ, и я выполнял его, но по-своему.
01 час 21 минута. Мы выключили свет в своих четырех номерах и устроили шумное представление отхода ко сну. Для тех, кто мог нас подслушивать, СИСМИ установило соответствующую аппаратуру. Я нашел ее с помощью «Большого Брата», обезвредил пару устройств в номере председателя, но оставил в наших комнатах. Макиавелли правильно говорил, что и у стен есть уши. Затем в темноте мы тихо переоделись в рабочую форму, как и договорились во время полета в Италию.
Вы зададите вопрос — в рабочую форму?
Ага. Черные защитные комбинезоны. Ботинки с резиновыми подошвами. Положили в карманы черные вязаные шапочки с прорезями для глаз и рта. Захватили нейлоновые веревки с карабинами для них. Не забыли и бесшумные пистолеты Токарева, принадлежность которых было невозможно установить — я их привез в свое время из Москвы, и пару автоматов «Хеклер-Кох». Ночные инфракрасные прицелы, выкидные ножи, запасные обоймы. Я взял и свою цифровую фотокамеру.
Тридцать четыре минуты второго. Для координации своего исчезновения из гостиницы мы использовали радиотелефоны. Нажав три раза на клавишу своего аппарата, я услышал в ответ три двойных щелчка. Все были готовы.
Наши комнаты находились справа и слева от номера председателя, и их окна выходили на старую городскую стену и Сады Боргезе. Внизу пролегала Виа Компанья. Я осторожно открыл стеклянные двери, ведущие на узкий балкон, опоясывающий отель. Выбравшись на него, я осмотрелся — на балконе никого не было, на улице тоже. На всякий случай я прочесал улицу внизу с помощью ночного прицела. Пусто и тихо. Ни прохожих, ни машин, ни нянек из СИСМИ. Я два раза нажал клавишу радиотелефона — щелк, щелк. И хотя я ничего не услышал, но все равно знал, что балконные двери в трех других комнатах приоткрылись.
Я сосчитал до двадцати, перевалил через ограждение балкона и повис на нем на вытянутых руках. Отпустив ограждение, я пролетел два метра и бесшумно приземлился на нижнем балконе. Пригнувшись, я задержал дыхание и прислушался.
Все было тихо — на улице, в парке и в комнате, напротив которой я стоял. Я подал сигнал — щелк, щелк. Три темные фигуры преодолели решетку верхнего балкона и через мгновение беззвучно оказались рядом со мной. Убедившись, что все в порядке, я спрыгнул на балкон следующего этажа и подал сигнал группе.
Дак Фут бесшумно опустился рядом, упал и откатился в сторону. Бумеранг спланировал, как Нуриев на сцену. Пик здорово ударился и негромко застонал, Бумеранг что-то свирепо прошипел в его адрес.
Пока мы не привлекли ничьего внимания. Я попробовал ограждение, как и перед первыми двумя прыжками. Надежно — бывали случаи, когда в подобных ситуациях штыри вылетали из гнезд от малейшего прикосновения. Я перебрался через решетку и повис на руках — до тротуара было футов десять. Ваш покорный слуга хотел прыгнуть, но в этот момент мой радиотелефон щелкнул пять раз.
Я ухватился за ограждение покрепче и посмотрел вниз. Боже правый! Подо мной на тротуаре торчал какой-то гриб!
А это еще что такое, спросите вы?
С той высоты, на которой я висел, это выглядело как маленький итальянский гриб. Я подразумеваю маленького, толстенького человека в развевающемся плаще и широкополой шляпе. Он остановился прямо подо мной и, вот сукин сын, неторопливо прикуривал сигарету. Он что, не знал — курение опасно для здоровья? Особенно если я свалюсь сверху и сломаю его гребаную шею?
У меня начали разжиматься пальцы — я вешу больше ста килограммов. Сжав зубы, я с трудом подтянулся вверх и поставил левое колено на карниз балкона. Перекинув руку через перила ограждения, я застыл, как мумия. Мокрая насквозь мумия от дождя и пота. Кажется, прошла целая вечность, не зря же Рим — Вечный Город, пока этот гриб двинулся с места и исчез в темноте. Я отпустил решетку и рухнул камнем на тротуар, что не слишком хорошо сказалось на моей поврежденной лодыжке и коленке.
Тридцать девять минут второго. Мы надели плащи, они были обвязаны вокруг поясов, чтобы скрыть свое снаряжение и пошли вдоль старой городской стены. Пройдя семь домов, мы свернули в узкую улицу. Вытащив карту и осветив ее красным лучом фонаря-карандаша, я показал каждому его маршрут к месту сбора. Мы разбились на три группы. Я двинулся вниз по извилистой улочке, застроенной пяти-шестиэтажными домами с магазинами в первых этажах. Дак Фут и Бумеранг свернули налево, пересекли небольшую площадь и исчезли в ночи. Пик отправился назад.
Через девятнадцать минут мы собрались на маленькой площади немного позади «Гран Паласа» Так, у вас опять вопрос? Вы спрашиваете, что происходит?
Друзья мои, ответ прост. Я собирался выполнить завет крестного отца Бема, то есть натянуть Виктора Гринкова раньше, чем он натянет председателя Крокера.
Председатель приказал мне обеспечить его безопасность в Риме и больше ничего не предпринимать. А я и не собирался ничего предпринимать, я просто выполнял его приказ, но по-своему. Виктор приволок с собой сорок Иванов. Это были, вне всякого сомнения, бандюги из ОМОНа. Возможно, они готовились устроить нам засаду на улице, может быть, собирались ликвидировать нас где-нибудь еще. Я не знал этого. Но, так как совсем недавно имел с ними дело, я знал одно, что они подстроили какую-то мерзость — ни на что иное они просто не способны. Поэтому, предпринимая превентивные меры против головорезов Виктора, я просто выполнял приказ — обеспечивал безопасность и сохранность бесценной задницы председателя.
2 часа 7 минут. Мы начали движение к «Гран Паласу». Его построили в тридцатые годы, и он был в свое время для Муссолини излюбленным местом для свиданий с любовницами. Гостиница — типичный образчик архитектуры в псевдоримском стиле, широко распространенном в фашистской Италии. Большое, безобразное здание высотой в семь этажей, представлявшее собой полную мешанину: тут и отделка рококо с непременными химерами и коринфскими колоннами, и пара контрфорсов… Есть термин для подобных творений архитектуры — гнусно.
