Богатырь едет в дальний путь, на трудный подвиг и прославляет вновь свою богатырскую силу.

Вот общий очерк событий, конечно, различных между собою, нашей народной эпопеи, но содержание ее, как мы сказали, лежит не в событии, а в жизни самой. Теперь постараемся определить общий характер нашей эпопеи.

Праздник, пир составляет колорит Владимировых песен; но этот пир, как и вся жизнь, имеет христианскую основу. Христианство есть главная основа всего Владимирова мира. На этой-то христианской основе является богатырская сила и удаль молодого, могучего народа. Эти пиры, эта жизнь имеют и всерусское значение; видим здесь собранную всю Русскую землю, собранную в единое целое христианскою верою, около великого князя Владимира, просветителя земли Русской. Радость, проникнувшая жизнь после возрождения Христовым учением, является как праздник, как постоянный братский пир (это особенно ясно из слов летописи). Богатыри, бояре, купцы, крестьяне и всякие гости съехались в Киев со всех сторон. Из Ростова Великого – Алеша Попович и Еким Иванович, из Галича – Казарин Петрович и Дюк Степанович, с юга России – Дунай сын Иванович; Добрыня Никитич – родом из Рязани (по песням); из Великого Новгорода – Ставр-боярин; Чурила – из-под Киева; наконец, из Мурома – Илья Муромец Иванович; о родине других говорится неясно. Могучий, пирующий хор богатырей в то же время хранит землю Русскую от врагов и хищников.

Илья Муромец перед князем Владимиром. Художник В. Н. Верещагин

Женщины принимают деятельное участие в этой громкой жизни подвигов. Они часто также носят куяки, панцири, кольчуги, также выезжают в поле искать бранных опасностей. Сила их иногда не уступает мужской. Такова Настасья-королевишна, на которой женился Дунай, сестра Афросиньи-королевишны, супруги великого князя Владимира, отличавшейся влюбчивым сердцем. Такова жена Ставра-боярина Василиса Микулишна (Николаевна). Прибавим, в дополнение к этой мужественности женщин, образ, совершенно русский, Царь-девицы; вспомним предания об амазонках, о чешской Власке, и все это вместе, утверждая за славянской женщиной независимость и равные права с мужчиной даже в ратном деле, совершенно уничтожает тем самым всякую мысль о рабстве или угнетении женщин у славян.

Отношения богатырей к великому князю почтительны, но не подобострастны; они вольно собрались вокруг него, зовут его красным солнцем, солнцем киевским, охотно служат ему службы; но ни в чем не выражается униженное их отношение к великому князю.

Битвы и подвиги, свадьбы и пиры составляют внешний строй этой жизни, в которой слышится воля и приволье. Но весь этот шумный мир, еще много хранящий в себе следов недавнего язычества, проникнут уже, как сказали мы выше, лучами христианской веры. Таким образом, первое и главное, что выдается из этого мира Владимировых песен, – это христианская вера; она постоянно и всюду основа жизни; особенно слышится это в песне о Калине-царе, особенно видится даже и в сказочном образе Ильи Муромца, причтенного в действительной жизни нашей церковью к лику святых. Все богатыри – православные, и постоянно повторяется богатырское присловие, когда приезжает православный витязь к неправославному государю:

Вместе и согласно с началом христианской веры выдается начало семейное, основа всего доброго на земле. Богатыри почтительны к отцу и матери. Так Добрыня, отправляясь на трудный подвиг, просит благословения у матери; так заступается за мать Гордей, так с родительским благословением едет на подвиги Илья Муромец. Но особенно ярко проявляется то же начало в позднейшей песне новгородской об удалом Василье Буслаеве; Василий со своей дружиной перебил почти весь Новгород в заранее условленной с ним схватке; тогда мужики (мужи) новгородские идут к его матери просить защиты, она посылает за сыном девушку Чернавушку, та идет, схватывает Василия за руки и тащит к матери, которая сажает его за замки и затворы. Как бы ни старались в слове «тащить» найти другой смысл, отношения сыновние Василия к матери очевидны. Итак, сила богатырская является у нас осененная чувством православия и чувством семьи, без чего не может быть истинной силы.

Богатырка Настасья Микулишна. Художник С.С. Соломко

Теперь поговорим о самих богатырях в отдельности.

Каждый из богатырей имеет свою особенность, свой определенный, живой, вполне художественный образ, проведенный верно сквозь все песни, где только о нем говорится. Взаимные их отношения очерчены довольно ясно, даже и в том виде нашей эпопеи, в каком дошла она до наших времен, но некоторые намеки дают право думать, что эти отношения должны быть еще живее и определеннее.

Люди, о которых упоминают Владимировы песни, суть следующие: великий князь Владимир, Добрыня Никитич, Чурила Пленкович, Алеша Попович, Иван Гостиной сын, Иван Годинович, Горден Блудович, Дунай сын Иванович, Поток Михайло Иванович, Дюк Степанович, Соловей Будимирович, Михайло Казарин, Ставр-боярин, Бермята Васильевич, старый боярин, Данило Ловчанин, Данило Игнатьевич и сын его Иван Данилович, Илья Муромец, Дмитрий, богатый гость, Гришка Долгополый, боярский сын, Путятин Путятович, наконец, сорок калик со каликою. Упоминаются однажды: Самсон Колыванович, Сухан сын Домантьевич, Святогор, Полкан, семь братов Сбродовичей, мужики Залешане (Заолешане), два брата Хапиловы. Из враждебных лиц: король Золотой Орды Этмануйл Этмануйлович, король Задонский, Калин-царь, Змей Горыныч, Тугарин Змеевич, Збут Борис-королевич. Женщины: княгиня Афросинья и сестра ее Настасья-королевишна, Марина Игнатьевна Блудова жена, Чесова жена, жена Добрыни Настасья Дмитриевна, грозна Настасья Никулишна, Василиса Микулишна и другие.

Поговорим прежде всех о том, около которого собрались все эти славные богатыри и гости, – о великом князе Владимире; повторяем, что мы говорим не об историческом, а о сказочном и песенном Владимире.

Илья Муромец и Калин-царь. Из альбома «Русские былины и сказания про богатырей древне-киевского периода». Издание А. Каспари, 1894 г.

Святое Крещение, принятое великим князем Владимиром, христианское значение, которое приобрел он для Руси и православия, вытеснило из памяти народной прежнюю языческую жизнь его; народ удержал в своей памяти лишь обновленного христианским учением князя, и хотя в песнях не имеет он ни величавого, ни строгого вида, но зато в нем не встречается и следов языческой жизни. В песнях ни слова не говорится о том женолюбии, которое обладало Владимиром до принятия Св. Крещения. В начале песен Владимир является холостым и женится на Афросинье-королевишне, дочери Этмануйла Этмануйловича, короля в Золотой Орде, как говорится в песне. Вероятно, здесь речь идет о византийском императоре, но Орда, как туча, облегшая Русскую землю, заслонила от нее все окрестные страны, так что всякий иностранец, тем более всякий враг, становился в наших песнях ордынцем после нашествия татар.

Владимир в песнях не одарен богатырской силой, не имеет даже храбрости, часто смущается и пугается перед бедою; в особенности страшен ему грозен посол из Орды, – одним словом, образ его в песнях вовсе не величав. Но зато образ этот вполне добродушен, но зато привет и ласка – его неотъемлемые качества. Добрая душа греет людей, и страшно могучие богатыри Владимира, от подвигов которых он иногда не знает сам, куда деваться, любят его, служат ему охотно и зовут «Красное Солнышко, ласковый Владимир-князь!». Постоянно радушный и ласковый хозяин, Владимир является в песнях почти всегда на веселом пиру со своими гостями. Большая часть песен начинается так: