Видимо, какие-то глубокие причины вызвали к жизни искусство, видимо, какая-то непререкаемая нужда заставляла людей всегда и везде обращаться к художественному творчеству.

Искусство никогда не было пустой забавой, легким развлечением. Когда в силу тех или иных исторических причин оно вступало на этот путь, превращаясь в игрушку класса тунеядцев, оно чахло, вырождалось. Но это — отклонения от столбовой дороги большой культуры. А в целом искусство всегда было насущной потребностью, без него буквально невозможна подлинно человеческая жизнь.

Почему это так? Не преувеличиваем ли мы значение искусства в жизни людей? Что нельзя жить без пищи и питья, без жилища, укрывающего от стужи и непогоды, без какой-то одежды и т. д. — это ясно. Но почему, спрашивается, нельзя более или менее сносно прожить без искусства? Ведь если я не буду есть и пить, я попросту умру, а если я не буду ходить в кино или слушать музыку, это никак не грозит моему здоровью.

Конечно, если иметь в виду только сохранение физического здоровья. Да и то нормальный человек захиреет, если никак не питать его мозг, как бы благополучно ни было при этом его чисто материальное благосостояние. В том-то и дело, что человек, начисто лишенный возможности пользоваться благами искусства, окажется перед угрозой катастрофического духовного оскудения.

Мы обычно не очень задумываемся о том, чем, какими богатствами наделяет нас искусство, в какой мере оно формирует нашу личность.

Когда речь заходит о материальной стороне жизни, нетрудно убедиться в преимуществах культуры. Перенесемся на двести, всего только на двести лет назад. Представим себе, что мы можем воспользоваться всеми благами тогдашней цивилизации, а это в ту пору было доступно весьма немногим. И все же! Чтобы попасть из Москвы в Хабаровск, надо было несколько месяцев трястись в неудобной колымаге, а сейчас на это мы затрачиваем несколько часов на «ТУ-104»; семь суток путешествия в поезде уже кажутся нам слишком долгими. Электричество для нас самое элементарное и привычное удобство, а тогда не было даже керосиновой лампы, восковые свечи горели лишь во дворцах, в зажиточных домах коптили свечи сальные, а в курных крестьянских избах чадили лучины.

Насколько мы были бы беднее в XVIII веке! Не было тогда на свете ни поездов, ни машин, ни электричества, ни стальных перьев, ни даже спичек. Дистанция в материальной культуре крайне разительна.

Ну, а в культуре духовной? Вообразите себя на месте человека XVIII века, и притом самого образованного. Представьте, что вы никогда не читали (их просто не было еще на свете!) ни Пушкина, ни Гоголя, ни Толстого, ни Чехова, ни Маяковского, ни Горького, ни Шолохова. Вы никогда не слыхали музыки Глинки и Чайковского (их тоже еще не было!), не могли видеть ни суриковской «Боярыни Морозовой», ни репинских «Бурлаков», никогда не были в кино. Представьте себе это, и вы, наверное, сразу ощутите, как поразительно изменится ваш духовный мир, сколько привычных с детства образов и представлений исчезнет из вашего сознания, как даже язык ваш станет таким тяжеловесным и неповоротливым, что с его помощью трудно будет даже спорить о преимуществах кибернетики перед поэзией.

Короче говоря, личность каждого из нас сформирована не без существенного воздействия искусства в разных его видах.

Замечательный русский революционер и глубокий мыслитель Н. Г. Чернышевский назвал искусство «учебником жизни». Действительно, художественные произведения обладают способностью «учить» нас лучше и глубже понимать окружающий мир, самих себя, влияют определенным образом на наши мысли и чувства. В этом и заключается их важное общественное значение.

Настоящее искусство всегда и во все времена было могущественной духовной силой, средством осмысления окружающей нас жизни и самих себя, средством воспитания человеческой души и в конечном счете прямым и активным орудием общественной борьбы.

Конечно, это касается только настоящего, как говорят, большого искусства. А его-то нам и надо прежде всего научиться понимать.

Но какого рода знаний можем мы требовать от искусства, какие мысли и чувства оно способно в нас возбуждать?

Читая роман Л. Н. Толстого «Война и мир», мы очень многое узнаем о России эпохи Отечественной войны 1812 года. «Как закалялась сталь» Н. Островского или «Разгром» А. Фадеева позволяют нам ближе познакомиться с героическими событиями и смелыми борцами за свободу времен гражданской войны. Искусство кино дает нам возможность узнать о жизни разных народов и стран, в которых нам никогда не приходилось бывать. Рассматривая «Боярыню Морозову» Сурикова, мы нагляднее представим себе событие русской истории XVII века, а «Три богатыря» В. Васнецова позволят воочию увидеть, как могли выглядеть знакомые нам по былинам витязи Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович.

Может ли искусство давать нам специальные научные знания? Конечно, и каждый вспомнит множество примеров такого рода. Научно-фантастические романы Жюля Верна или Уэллса, разумеется, относятся к области художественной литературы. Но в них содержится немало научных сведений; многие предположения этих писателей только в наши дни начинают технически реализоваться на практике.

В аудиториях и кабинетах географического факультета в новом здании Московского университета висят специально написанные советскими живописцами пейзажи, воспроизводящие характерный облик различных природных зон нашей Родины — от тундры до субтропиков. Здесь произведения искусства служат прежде всего учебными пособиями при изучении географии.

Но ведь подобные и нередко более документально-точные и многосторонние знания мы можем приобрести другим путем. Для точных научных сведений искусство далеко не всегда самый надежный источник. Художнику, как известно, отнюдь не возбраняется вымысел. Для научного же сочинения нет худшего порицания, как сказать, что это фантазия.

Вы, конечно, основательнее изучите русскую природу по книгам, посвященным географии, ботанике, зоологии, чем по пейзажам Шишкина, Саврасова, Левитана, Ромадина или Нисского.

О войне 1812 года можно прочесть хорошую научную книгу, например, работу советского историка Е. Тарле «Нашествие Наполеона в Россию». Из нее мы почерпнем куда больше фактических данных, чем из «Войны и мира». В любом большом историческом музее мы найдем совсем такие же кольчуги, мечи, шлемы, конские уборы, какие изображены на картине Васнецова.

Таким образом, наука может дать нам гораздо более систематические, солидные и специальные знания, чем искусство, каким бы драгоценным подспорьем ни было последнее в приобретении фактических сведений о множестве вещей и событий прошлого и настоящего.

Искусство не способно подменить собою науку.

Но ведь и искусство тоже нельзя заменить наукой, как бы ни была она точна, глубока и всеобъемлюща. Дело в том, что между знаниями, которые дает наука, и знаниями, которые дает искусство, есть немаловажная разница. И наука и искусство равно служат человеческому обществу, помогая нам осмысливать, или, как говорят, познавать, окружающую нас действительность. Но делают они это по-разному. Попробуем разобраться в этом.

Каждый из нас лишь в сравнительно небольшой степени приобретает знания путем личных наблюдений, собственным жизненным опытом. Мы не можем по-настоящему жить и работать, если не усвоим себе множества знаний, которые приобрели другие люди, те, кто жил до нас, или наши современники.

Мы знаем, например, что в тропиках климат жаркий, хоть никогда сами не были ни в Индии, ни в пустыне Сахаре. Мы знаем, что некогда существовал в России феодальный строй; однако никому из нас непосредственно не приходилось наблюдать крепостничества. Нам известно из курса физики, что атом состоит из ядра и электронов, но огромное большинство из нас не участвовало в доказывающих это экспериментах и расчетах, не говоря о том, что никому из нас не принадлежит честь этого научного открытия.

Науки в первую очередь снабжают нас массой сведений и знаний, которых мы лично не добывали, а в большинстве случаев не могли бы и сами проверить.