Оказавшись снова на свободе, Маттиас Штайн недолго вел смиренную жизнь, приличествующую, казалось бы, человеку, пробывшему в тюрьме немало месяцев и осознавшему тяжесть содеянного. Необузданный характер и половой инстинкт делали свое дело, и Маттиас снова начал охоту за женщинами. Месяцы, проведенные в тюрьме, сделали его менее взыскательным, и его выбор часто падал и не на самых привлекательных. Их было полно в ночных развлекательных заведениях. Он пытался, конечно, найти среди них экземпляры поярче, но это требовало времени и, подогретый алкоголем, Маттиас часто не ловил журавля в небе, а хватал любую синицу. Эти синицы были сговорчивыми, что не удовлетворяло Маттиаса, охотника по природе. Желание встретить кого-нибудь из разряда "журавлей" постоянно преследовало его. Он почти не сомневался, что так и будет. Просто еще не наступил тот день, когда все случится. А пока он просто продолжал болтаться по ночному Франкфурту, заглядывая в любое злачное заведение, где еще не был. Там он высматривал новых жертв для удовлетворения своих "нетипичных" сексуальных представлений.
Так однажды он вошел в ночной клуб "Фантазия".
7
Второй день наружного наблюдения начался так же, как и первый, с той лишь разницей, что теперь рядом с ним не было Мартины. Последней наскучило таскаться за Моникой Фишер, наблюдать, как она пьет кофе, рассматривает витрины магазинов, сидит на скамейке, перелистывая номер модного журнала. Прощаясь, она так и сказала Максу:
– Знаешь, Максик, я, пожалуй, завтра не поеду с тобой. Я уже поняла, в чем суть этого наружного наблюдения. Думаю, ты справишься и без меня. Тем более, что ты делаешь это не впервые. Признаться, скучное занятие, – она даже зевнула, прикрыв рот ладонью.
Он рассмеялся:
– Мартина, зарабатывать деньги вообще скучное занятие.
Итак, его машина стояла на вчерашнем месте, откуда он снова наблюдал за "Ауди" Моники Фишер. Он курил уже вторую сигарету и восстанавливал в памяти фрагменты вчерашнего наблюдения, анализировал их вчерашний маршрут. Больше всего его беспокоила мысль о том, не прокололись ли они где-нибудь, не допустили ли какие-то ошибки, которые могли бы вызвать у Моники подозрение, что за ней следят. Мартина, конечно, вела себя не очень осторожно. Она все же не прониклась важностью задачи. Вдруг Моника что-то заметила? Он растер сигарету в пепельнице. А вот и Моника. Она снова обходит машину, он снова видит ее сзади и она снова напоминает ему Бригитту. Все начинается сначала.
Она припарковала машину там же, где вчера. Макс припарковал свою немного спустя, стараясь оставаться незамеченным и одновременно не теряя из вида клиентку. Она уже нацепила светозащитные очки и двинулась все по той же Кайзерштрассе. Сыщик шел за ней сзади, держась на безопасной дистанции и лавируя среди пешеходов, чтобы держать постоянно в поле зрения стройную фигуру Моники. Ее черная головка то исчезала, то снова появлялась, иногда замирая, когда она останавливалась у очередной витрины. Все как вчера. Все удивительно похоже. Скоро уже поворот на ту узкую безлюдную Везерштрассе, куда она свернула вчера, сбив их с толку. Они тогда остановились, раздумывая, как двигаться, чтобы не привлекать внимание клиентки на достаточно пустынной улочке. Не могли ли они засветиться тогда? Посмотрим, пока не понятно. Повернет она на этот раз или нет? Она повернула. Макс быстро добежал до угла дома, у которого свернула Моника, и осторожно выглянул из-за него. Моника бодро шла по Везерштрассе и уже приближалась к тому месту, где вчера развернулась и пошла обратно. Он перешел, как и вчера, на другую сторону Везерштрассе, под защиту длинного ряда разномастных автомобилей. На этот раз клиентка пересекла Мюнхенерштрассе. Она уже приближалась к пересечению с большой Гутлейтштрассе. Он во все глаза "ловил" ее спортивную фигуру. И вдруг! О боже! Моники на пустынной улице не было. Куда она подевалась? Макс нерешительно двинулся по улице, раздумывая, что предпринять. Вдруг впереди снова показалась черная головка клиентки. Она словно вынырнула из бокового двора, отделенного от пешеходной части улицы чугунной решеткой. Макс облегченно вздохнул. Интересно, что она там делала? Что-то проверять не представлялось возможным, и он продолжал осторожно двигаться по другой стороне улицы, не упуская клиентку из поля зрения. Боковым зрением он увидел, как по той же стороне улицы, где шла Моника, к ней откуда-то сзади быстро приближался мужчина в шляпе. Вот оно. Макс затаил дыхание. Вот он ее, видимо, любовник. Вот он обходит ее слева, вытаскивает из кармана пиджака правую руку. Пожалуй, сейчас возьмет ее под руку, и дальше они уже будут идти вместе, как и положено любовной паре. Его сердце ликовало. Будет о чем доложить Лео Фишеру. Правая рука мужчины не взяла Монику под руку, а быстро вернулась в карман пиджака, сам же мужчина быстрыми шагами, почти бегом, не оглядываясь, уходил вперед по направлению движения Моники. Моника же, словно споткнувшись, начала медленно оседать на тротуар. До сыщика начало доходить. Он не слышал никаких звуков, в голове мелькнуло "Нож…". Сработал инстинкт, и Макс бросился вслед за преступником (в этом он уже не сомневался). Тот, видимо, поняв, что кто-то его преследует, побежал уже в полную силу, сняв с головы шляпу. Макс бежал за ним. Преступник свернул на Гутлейтштрассе и затерялся в толпе. Макс продолжал бежать, обгоняя прохожих и периодически извиняясь при столкновениях с ними. Где-то вдали он снова увидел шляпу преступника на его голове. "Зачем он ее снова надел в такую жару?" – не к месту подумал сыщик. Он, наконец, добежал до того места, где мелькнула голова в шляпе, но увидел только отъезжающий автомобиль марки "БМВ". Ему, правда, удалось запомнить номер машины. Вот и все. Что скажет он сегодня вечером Лео Фишеру? Что видел, как убили его жену? Есть ли в этом его вина? Конечно же, нет. Просто какие-то совпадения. Чей-то хитроумный замысел совпал по времени с предпринятым наружным наблюдением? Или совсем не так? Он медленно возвращался туда, откуда начал преследовать преступника. Вот снова эта Везерштрассе.. Вдалеке, возле того места, где была убита Моника Фишер, уже образовалась толпа. Пожалуй, кто-то что-то видел. К толпе уже подъехала машина полиции, и инспектор делал первые опросы. Помощники оттеснили любопытных и делали снимки. Макс подумал, что надо бы подойти к полицейским и дать показания. Потом он решил, что это можно сделать и потом. В его планы не входило именно сейчас терять кучу времени, когда надо самому себе ответить на кучу вопросов. И что он может показать? Какой-то мужчина в шляпе убил, вероятно, ножом неизвестную ему (или известную?) женщину и скрылся путем бегства в направлении большой улицы, откуда, возможно, скрылся на автомобиле марки "БМВ". Он же как ответственный гражданин и частный детектив бросился за преступником, но не смог его задержать. А что он сам делал на этой пустынной улочке? Объяснения, объяснения… Нет, сейчас он не подойдет к инспектору, от которого (он видел это) в разные стороны разбредаются люди, еще недавно страстно желавшие узнать, что же произошло. По той же стороне улице, с которой он следил за Моникой Фишер, он миновал место убийства, даже не глядя в ту сторону, и проследовал до Кайзерштрассе. Дойдя до парковки, сел в свой автомобиль и поехал в офис на Шиллерштрассе.
Он пил кофе и курил одну сигарету за другой. В голове носились мысли: одна экстравагантнее другой. Постепенно он успокоился и привел мысли в порядок. Что, собственно, произошло? Он выполнял свою работу согласно контракта с Лео Фишером. В какой-то момент объект наблюдения подвергся нападению и был убит. Есть ли в этом вина сыщика Вундерлиха? Разве он мог знать, что готовится убийство его клиентки? Конечно, нет. Это просто совпадение, что кто-то еще выслеживал в то же время Монику Фишер и убил ее. Но он должен так или иначе позвонить Лео Фишеру. Что подумает Фишер? Чего доброго обвинит его… В чем? Что он это допустил? Но ведь наружное наблюдение не предполагает никакого вмешательства в действия вокруг объекта наблюдения. Он, слава богу, и так предпринял попытку задержать преступника. И если надо, даст показания полиции. Как ответственный гражданин и частный детектив. Ох, как тяжело! С тяжелым же сердцем он взял телефонную трубку:
