Марк закрыл глаза и снова вспомнил таблички на драгоценных надгробиях. В тайной усыпальнице были похоронены принц Филипп, его супруга принцесса Клара, сыновья Луи и Альбер. Но там было ещё три могилы: некой принцессы Элоизы, супруги Луи и их детей Элинор и Этьена. Значит, мало того, что вместе с Филиппом в заточение отправилась его семья: жена и сын Луи, там родился ещё один его сын Альбер. А потом Луи женился на некой Элоизе и у них тоже были дети: мальчик и девочка. Все они оказались похоронены в этом склепе. Более поздних потомков не было, и если эта ветвь королевского рода пресеклась, то, по сути, Жоану нечего бояться, ведь тогда корона всё равно должна была перейти к его предкам по линии Анри. И чем тогда граф де Полиньяк, даже получивший в свои руки доказательства того нарушения правил престолонаследия, стал бы угрожать королю? Другое дело, если помимо Элинор и Этьена у Луи был ещё один сын, который вырвался из заточения и продолжил свой род. Тогда его потомки могли бы с полным основанием претендовать на трон, и право Жоана на корону оказалось бы под сомнением.
Де Полиньяк пытался заказать кольцо Марка Великого для кого-то другого. Может, он нашёл не только сведения о той давней трагедии и драгоценной усыпальнице, но и тайного наследника принца Филиппа? Что если он ищет доказательства узурпации трона королём Анри, чтоб оспорить законность правления Жоана и возвести на престол своего ставленника? Именно ему он хотел подарить копию королевской реликвии, как знак признания его права и поддержки в борьбе за трон. И тогда всё выглядит ещё более опасным, чем казалось раньше, потому что обратись этот наследник принца Филиппа в королевский суд с иском об оспаривании права Жоана на королевскую власть, законы Сен-Марко будут на его стороне. И тогда к власти придёт новый король, рядом с которым будет его верный вассал, а, по сути, благодетель граф де Полиньяк. И тогда он действительно сможет влиять на назначение главных сановников королевства, убедить нового короля отказаться от мира с алкорцами, отменить все мирные договоры и хартии, как заключённые ненадлежащим лицом, и снова развязать войну. И в этой войне новый коннетабль возглавит армию и, видимо, надеется увенчать свою голову венцом победителя.
Возможно ли такое? Вероятно не все признают нового короля, и тогда королевство будет расколото на два лагеря, на два враждующих войска, вспыхнет гражданская война, и неизвестно, как поведут себя при этом алкорцы. Удержатся ли они от искушения ввязаться в этот спор, поддержав одну из сторон и, воспользовавшись этим, занять часть территорий Сен-Марко. Допустит ли это Жоан или во избежание смуты примет решение суда и откажется от власти в пользу новоявленного родственника? Но и в этом случае начнётся война, на сей раз с алкорцами.
Марк вздохнул и покачал головой. Ему очень хотелось бы ошибиться, но слишком многое говорило о том, что он прав. Граф де Полиньяк пёр напролом, пытаясь заполучить драгоценную усыпальницу принца Филиппа, он игнорировал влиятельных соперников, явно надеясь в скором времени занять положение, которое позволит ему лишить их власти, и пытался заказать тот перстень-печать на руку, которая больше, чем женская, но меньше его собственной руки. Кто этот наследник? Откуда он узнал о нём, где он его прячет? Ну, узнать он мог как раз от де Рогана. Предки молодого виконта были тюремщиками Филиппа и его семьи и, конечно, знали о том, что у них происходит. Может, они и скрыли тогда третьего ребёнка Луи, продолжая служить его потомкам и передавая тайну их происхождения от отца к сыну. Может, в какой-то момент виконт де Роган, который не отличается умом, выболтал своему старшему другу графу де Полиньяку эту тайну, а тот решил воспользоваться ею, чтоб возвыситься и занять место главнокомандующего в армии Сен-Марко, снова идущей в бой против извечного врага.
Всё это по-прежнему оставалось догадками, но версия была стройной и вполне правдоподобной. Марк подходил к ней то с одной, то с другой стороны, испытывая её на прочность, но все факты сходились и вполне укладывались в эту схему. Оставался только один вопрос: как тот самый наследник докажет, что является прямым потомком принца Филиппа? Ведь если в его роду затесался хоть один бастард или хоть в одном поколении прервалась мужская линия, право на трон у него отсутствует. Он может сколько угодно предъявлять могилы предков, но это само по себе не сделает его королём. Должны быть какие-то документы, достаточно надёжные и убедительные, чтоб доказать его право. Скорее всего, это родословная, которую ведёт какой-то уважаемый регистратор. В Сен-Марко это королевская Палата гербов, и вряд ли ей доверили бы столь опасную для королевства тайну. В луаре — геральдический совет альдора, однако, алкорцы тоже не лучшие союзники для подобного дела. Имей они такие доказательства на руках, давно бы воспользовались ими, чтоб устроить хаос на землях Сен-Марко и пограбить под шумок. Более всего для этого подходят магистраты крупных свободных городов, таких как Магдебург, Лейден или Эрцбург. Может ли где-то в их архивах храниться родословная потомков принца Филиппа? Почему бы и нет? В конце концов, они нейтральны и за небольшую пошлину вполне могут вести реестр.
И что со всем этим делать? Марк не знал. Он уже понял, что если его догадки верны, то главную опасность для королевства представляет вовсе не граф де Полиньяк, и даже не драгоценная усыпальница принца Филиппа, а именно этот наследник, который может представить королевскому суду надлежаще заверенную родословную, подтверждающую его право на престол Сен-Марко.
Первой его мыслью было обратиться к графу Раймунду и всё ему рассказать. Граф — человек, не отличающийся сентиментальностью, но при этом бесконечно преданный королю, наверняка предпринял бы решительные действия, чтоб оградить королевство от такой опасности. Может быть, он даже набрался бы смелости схватить виконта де Рогана и выбить из него имя тайного наследника. Но затем Марк сообразил, что для подобного шага ему нужны неопровержимые доказательства, а вовсе не умозаключения, построенные на косвенных уликах. В конце концов, де Роган вообще может быть здесь не при чём, лишь случайно оказавшись в окружении нового коннетабля, а инициатором этой заварухи явился сам потомок Филиппа, ведь он может быть вполне разумным и влиятельным человеком, который лишь использует де Полиньяка в своих интересах, двигая его, как таран, а сам при этом остаётся в тени. Да, следовало признать, что Марку пока нечего предъявить Раймунду. Кроме того, он был не уверен, что вправе рассказывать даже своему непосредственному начальнику о том, что нашёл в подземелье Лорма.
Слегка приуныв, Марк посмотрел на остывший ужин, стоявший на столе, и принялся за еду. Однако его мысли продолжали двигаться в прежнем русле. Если он никому не сможет рассказать об усыпальнице, то ему самому придётся найти и уничтожить ядро этого заговора, а именно наследника и его родословную, или хотя бы родословную, без которой тот будет довольно безвреден. И где её искать? Он вдруг замер, вспомнив совет Фернана. Конечно, некоторые секретные документы королевской династии хранятся в храме святой Лурдес. Может ли там быть что-то о тайном помиловании принца Филиппа и его последующей жизни? Ведь Анри и его потомки-короли тоже должны были знать и о рождении младшего сына опального принца, и о женитьбе и рождении детей у старшего. Может быть, кто-то скрупулёзно и бесстрастно записывал всё это в какой-нибудь секретный реестр, который хранится где-то в глубине храмового архива. Другое дело, покажут ли эти документы ему? Скорее всего, нет, но поскольку жрицам не разрешается лгать, он хотя бы сможет понять по их ответам, есть там такие документы или нет. И если они есть, то тогда можно будет обратиться прямо к королю, единственному, кто может истребовать и прочитать их. То, что нельзя рассказать графу Раймунду, можно будет рассказать Жоану, и пусть он сам решит, что со всем этим делать. Однако для начала ему нужно предоставить как можно более полную и достоверную информацию обо всём, что происходит у него при дворе.
