Леночка, ты все спрашиваешь, милая, когда приехать? Да я рад был бы прямо сейчас тебя видеть перед собой, но, увы! Я уже писал, что, может, с сентябрьской получки смогу тебе выслать нужную сумму.., однако, смотри сама: если не можешь столько выдержать, так приезжай быстрей, а деньги я сниму в кассе и тотчас вышлю телеграфом, ты только намекни. Знай, любимая, я жду тебя всегда. Когда бы ты ни приехала, я буду весь твоим. Сейчас, признаюсь, немного отдохнул и чувствую, как ты: мне позарез нужна женщина, но, родная Ленусик, ради нашей общей любви я готов потерпеть, и тебя дождусь честно, только тебя, поверь, славная моя женушка. Думаю, ты поймешь меня правильно: очень надеюсь на взаимность, иначе, прости, будет подло с твоей стороны, если ты такие чувства променяешь на какую-нибудь дешевку. Это будет несправедливо…
Я никогда еще с тобой так не объяснялся, Ленок, но будь уверена, очаровательная моя, что каким я был в прошлом к тебе – ласковым, любящим и нежным, – таковым остался и теперь… Нет, все-таки кривлю душой: теперь еще сильней в тысячу раз стал тебя уважать и любить. Ты, насколько знаю, иногда разочаровывалась в моем отношении к тебе и совершенно напрасно, то был блеф, обманчивое видение. Ведь если человек не любит другого человека, ему все в этой жизни безразлично, ни до чего нет дела. Да ты это и сама видела в отношениях Сергеевых, наших соседей, ведь так же?!
Моя дорогая, ты написала, что хочешь оставить Славика с бабушкой и дедушкой, чтобы он подольше отдохнул и вдоволь наелся фруктов. Прости, но мое мнение на сей счет: нет, ни в коем случае оставлять не нужно! Не потому, конечно, что я не доверяю своим родителям или по какой другой несущественной причине, а потому, что я просто не смогу, не выдержу без него так долго, как, впрочем, и без тебя. Все время буду думать, переживать, да и он будет скучать, плакать, постоянно вспоминать о нас. Да и как, вникни, родная, можно расстаться с одним–единственным нашим ребенком, составляющим вместе с нами одно целое – семью. Неужели, это, признаться, даже в голове моей не укладывается, тебе бы хотелось, пусть даже на время, избавиться от нашего малыша, не жаль расстаться с ним?! Если это так, то.., не обижайся, пожалуйста.., у тебя нет сердца, значит, ты весьма легко и быстро можешь пойти на любой компромисс… Вот когда у нас будет второй ребенок, Леночка, тогда, видимо, еще можно будет допустить полет фантазии на сей счет и решить, как поступить в той или иной ситуации, но пока… Родная, если ты хоть немножко уважаешь свою семью и в дальнейшем собираешься жить ее заботами, стремлениями, то пусть наш сын будет с нами. Договорились?!
Ты спрашиваешь, как это я согласился стать преподавателем, то есть взвалил на свои плечи дополнительную неоплачиваемую нагрузку. Дорогая, в армии согласия не спрашивают – назначают приказом, и все. Дело в том, что к нам прислали 24 человека, у которых время срочной службы подходит к концу, и теперь они проходят курсы подготовки на офицеров запаса, то есть при увольнении им будут присваивать звание – младший лейтенант запаса… Не волнуйся, моей зарплаты нам вполне хватит на безбедное существование. Под конец августа я все-таки возьму в кассе 100 рублей и вышлю вам, мои дорогие. Надеюсь, тебе их хватит на дорогу. Глядишь, и мой день рождения девятого числа успеем отметить в кругу семьи. А через месяц, на твой День рождения, я приготовлю тебе очень хороший подарок.
А вообще, конечно, я очень рад, что вы там хорошо отдыхаете, прилично питаетесь, не болеете и чувствуете себя замечательно… А я здесь вчера и сегодня ходил по грибы, сейчас вовсю пошли подосиновики, вдоволь их наелся. Ты, кстати, когда приедешь, еще тоже успеем их пособирать, засолить. Огурцы уже тоже ел свои, с грядки; помидоры тебя дождутся, и капусту будем вместе солить, я тебя буду учить, хорошо?..
Вот, вроде, и все, моя крошка. Пиши почаще. Я твои письма читаю весь вечер. Как заскучаю, так и начинаю их читать или сам пишу вам. И ты так делай. Если вдруг чего-то захочется.., то ты садись и пиши, все свои чувства излей на бумаге, тебе, глядишь, и легче станет, и быстрей пролетит время… Леночка, не стесняйся, сообщи, как прошли твои непредсказуемые "гости", как ты их перенесла, перетерпела, моя любимая? Кстати, когда будешь ехать обратно, смотри, рассчитай, чтобы тебе в дороге не было неудобно… Ленчик, вот ты пишешь, что не можешь без меня, что я тебе очень нужен, а почему же тогда ты частенько от меня отворачиваешься, когда мы вместе, "ворчишь" на меня?.. Не будешь больше так делать, нет?!
Ну ладно, родная, пора идти отдыхать, уже половина двенадцатого ночи. Сегодня, как никогда, писал много. Это, наверное, потому, что сегодня я так сильно и страстно хотел тебя, что даже голова разболелась. Но вот после письма боль, вроде, утихла… Ну ничего, успокаиваю себя мыслью о том, что скоро снова будем вместе. Да?! Ты, любимая, хорошо себя к этому подготовь, лады?!
Целую тебя в губки. И в большие, и в маленькие. Вечно твой Игорь…"
Сохраняйте, господа, эпистолярии – этих бессмертных свидетелей эпохи, бесценные семейные реликвии. Они, в отличие от официальных бумаг, составляемых, как правило, неискренними прохвостами от власти, помогут порядочным потомкам разобраться в хитросплетениях лабиринта истории, ибо истинные ее творцы – мы с вами, рядовые сограждане.
Лена остро почувствовала, как ее раскрасневшиеся щеки обдало жаром. Стыд, неловкость и отчаяние безмерно завладели ее существом, в эту минуту она готова была провалиться сквозь землю, уйти в беспамятство, забыться, умереть.., лишь бы больше не смотреть в глаза этому доброму, наивному человеку, перед которым она так нелепо, скверно зависла на измене и теперь вынуждена была играть роль прилежной и любящей супруги. Впрочем, не оправдания ее – объективности ради, надо заметить, что не все было так примитивно, как кой-кому могло показаться на первый взгляд.
8.
Неженатый Гарик, дипломированный специалист, инженер, получивший направление института из стольного града Киева в отдаленный райцентр, ведущий весьма размеренный, консервативный образ жизни, ощущал себя в этой провинциальной заводи явно не в своей тарелке. Дабы развеяться и в поисках приключений иногда захаживал в одиночестве или с друзьями в единственный на всю округу ресторанный кабак, убивая таким манером свободное время и просаживая энную сумму, которая, выражаясь языком классика, жгла ему ляжку. Между прочим, работая на спиртзаводе, он и без того имел возможность упиваться в стельку, причем совершенно бесплатно, которой, кстати, многие его коллеги и пользовались во вред собственному здоровью. Но столичная душа Гарика нуждалась в шике, блеске, фанфаронстве. А молодое, энергичное, спортивного вида тело ко всему этому требовало ощутимой добавки – так сказать, девочек на десерт. С его блестящими внешними данными и с отлично подвешенным языком окрутить какую-нибудь юную местную простушку-селянку, лишь вчера вышедшую из-под опеки мамы с папой, конечно же, не составляло большого труда. Благо, в стольном граде за славные годы студенческих пирушек и похождений параллельно с учебой в институте неплохо освоил школу донжуанства и ловеласничанья.
За год "осваивания целины" Гарик потерял счет своим победам на любовном фронте, и ему уже порядком все это стало надоедать, жизнь стала казаться сплошным беспросветным бардаком и бездарной затеей. Ощущения все более и более притуплялись, душа стала чахнуть. И вот однажды, выйдя из кабака с приятелем покурить-поболтать, Гарик вдруг заметил оживленно:
– Посмотри, какая непостижимая дамочка прогуливается. – Сие странное определение "непостижимая" было адресовано как раз Лене Драйзеровой, совершающей с сынишкой вечерний моцион. Всей своей гордой осанкой, неторопливой, но уверенной походкой и красиво облегающим ее стан кримпленовым платьем она как бы давала понять и себе, и прохожим, что ей сейчас нет никакого дела до многочисленных бытовых проблем, мучающих обывателей, да, собственно, и до глобальных, мировых тоже. Ей было просто хорошо – вот так независимо, не напрягаясь, ни о чем не думая, гулять и все.
