Сужаются мои круги Сужаются мои круги Доверия и состраданья. Неиллюзорностью тоски Накроет опыт созерцанья… Сквозь боль и тьму, сквозь ложь и страх Мои уроки бесконечны. Но я с молитвой на устах Дверь отворяю первым встречным. Мне не принять иной судьбы — В златых чертогах запереться. И всполохи земной борьбы Так больно обжигают сердце. Ступени тьмы Ступени тьмы казались восхожденьем. Почудилось: у славного венца Сольешься с долгожданным наслажденьем И властью без начала и конца… И все твои земные искушенья Там расцветут, исторгнув сладкий яд, И полные соблазнов вожделенья В чертоги славы двери отворят… Еще ступень – вдруг в затхлом полумраке Упала пелена и хлынул свет… Твоих страстей безродные собаки Рвут в клочья несложившийся сюжет. Да будет так. В коварной паутине Тобой сплетенных петель и интриг Не ты в ее сакральной сердцевине. Ты только жертва, жалкий еретик… Калиюга Калиюга… Проклятие тьмы, Что над нами довлеет всевластно… Как спастись от войны и чумы, Как избегнуть юдоли злосчастной. Тот ли воин, кто ведает смысл, Кого смерть не пугает земная, Кто долги бытия искупил, Кто личины бесовские знает… Только внутренний свет наших глаз Нам поможет в дороге не сбиться. Если кто-то и помнит о нас, Тот, кто любит и будет молиться… Как чайки Как чайки кричат на закате… На них надвигается ночь. Вот драма… И даже Создатель Ничем им не в силах помочь. Им больно, и страшно, и душно. Им не пережить этой тьмы… Но солнце уйдет равнодушно, Неся неизбежность зимы. Как птицы кричат на закате, Так мы опасаемся жить, Со страхом, что века не хватит Молиться, желать и грешить… Есенин Есенин осенний… Весенний Есенин… Печально порочны предсмертные тени… Как струны звенят многосильные жилы, И сердце что бубен – не лживы, не лживы Его нараспев несказанные строки, Его листопадами путь одинокий… И розовый конь, всех коней драгоценней… И имя – Есенин. Есенин осенний… Черны в болотных зеркалах
Черны в болотных зеркалах Апреля воды снегом талым… В дремучих нежилых углах, Как будто бы дворцовым залом, колонны сосен и берез, Ветвей узорное коварство… Сквозь радугу лукавых слез Весна венчается на царство. Царица ли Царица ли из рода Хасмонеев, Отдав на поругание любовь, Я не приму могущества злодеев, Рассеяв их болезненную кровь. И выпив чашу яда наговором, На эшафоте стану я чиста, Властителя покрыв его позором, Предвосхитив грядущего Христа. Тебе же, Царь, и горечи, и страха До смерти предстоит напиться всласть… И демонами сужденная плаха — Тоска и одиночество… и власть. На римских площадях На римских площадях осенней ночью Весталки кружат в танце при луне И жгут костры, невидимы воочью, И гимны, те что слышны только мне, Они поют, на город призывая И солнце, и любовь, и благодать… Небесные ворота открывая, кому дано искусство обладать Божественною творческою сутью — Поэтам и художникам в миру, Стоящим на краю, на перепутье, Лампаду возжигают поутру… Сапфир Что привезти тебе c далеких берегов Восточных стран, любви и неги полных? Купи сапфир… Скрываясь от врагов, Храни его в скитаниях невольных. Купи сапфир – глубокий, дорогой, Исполненный звездой и небесами. Пусть будет он согрет твоей рукой, Пусть магией манит и чудесами. Купи сапфир, он будет только мой, Явившись мне из снов моих дремучих. Он, словно взгляд, напитан древней тьмой И силою верховных жриц могучих. Глядись в него в мерцающей судьбе И помни обо мне в житейской гуще. А мой сапфир – оставь его себе… Он станет оберегом всемогущим. Синий заяц моей печали Синий заяц моей печали, И любви моей нежный плюшик… Белоснежным ты был вначале, Самым смелым из всех игрушек. Ты прошел со мной реки-горы, Собирая в ладошку слезы. Нанесли на тебя узоры Моих тайных желаний грезы. На груди твоей две заплаты, Да и вата торчит за ухом. Ты укроешь мои утраты Синим-синим чудесным пухом… |
