Литмир - Электронная Библиотека

Они заполнили кое-какие бумаги, и настало время покинуть вагончик. Пожилая женщина послушно последовала за медбратьями, но как только они спустились по лестнице, она схватила метлу, которая стояла у порога вагончика, и уселась на неё верхом. По правде сказать, это была довольно забавная метла: обычная палка, к которой с одной стороны привязана охапка мелких веток. Это была метла Морнильи. Так как ничего не произошло, почтенная Мелисса обратилась к медбратьям:

– Мне нужно в Тэдем, – произнесла она это с трудом, голос её не слушался. – Я должна остановить нечто ужасное.

– Да уж, старость не радость… – прошептал один из медбратьев.

А у Морнильи от удивления округлились глаза:

– Я знала, что часть её души сохранилась! – прошептала она.

Медбратья поставили метлу на место и помогли почтенной Мелиссе забраться в машину «Скорой помощи». Морнилья горячо с ней попрощалась – она боготворила почтенную Мелиссу!.. Двери «Скорой помощи» захлопнулись, и машина тронулась с места. Вдруг Морнилья закричала:

– Книга мага! Я забыла Книгу мага!

Она сломя голову побежала в вагончик и через секунду выбежала из него, прижимая к груди дрожащую Книгу:

– Подождите!

Но карета «Скорой помощи» была уже далеко: медбратья спешили нагнать график.

– Подождите! Пожалуйста!

И только тогда Морнилья заметила клубы тумана, которые расползлись по саду. Температура воздуха резко упала. Окна вагончика вмиг покрылись морозными узорами. Морнилья отчётливо увидела, как растут тыквенные стебли и листья.

Раздался стук копыт, приглушённый рыхлой землёй. От ужаса у волшебницы подкосились ноги.

Слишком поздно.

Из тумана появился всадник на чёрном коне. В широкополой шляпе, лица не видно. На ремне у него висели большие песочные часы, наполненные белыми жемчужинами. Увидев у него в руке, которую он поднял высоко над головой, косу, Морнилья чуть не потеряла сознание:

– Нет…

Книга мага выскользнула у неё из рук и, упав на землю, забилась в конвульсиях, как старая орлица, которую покидают силы. Волшебница бросилась бежать. И только тогда всадник, кажется, обратил на неё внимание. Он с любопытством склонил голову набок и какое-то время наблюдал, как маленькое несчастное существо, спотыкаясь о тыквы, отчаянно пытается спастись. А потом он развернул коня и во весь опор поскакал вслед за ней.

Морнилья запнулась о стебель, который стелился по земле, и упала плашмя в грязь. Когда она привстала и оглянулась, то увидела всадника прямо над собой.

– Вы не имеете права, – прошептала она едва слышно.

Тот даже не потрудился ответить. Он размахнулся и ударил волшебницу косой. Взгляд Морнильи помутнел. Всадник привычным жестом поймал её душу и отправил в песочные часы. Душа превратилась в поток белых жемчужин, которые одна за другой стекли в сосуд. Эта душа была не особенно сильной, зато отличалась живостью.

Он заглянул в пустые глаза миниатюрной волшебницы – и засомневался. Всё это неразумно. В последнее время он оставлял слишком много следов… Он развернул косу стороной лезвия и ударил волшебницу ещё раз.

Морнилья упала замертво.

Всадник оставил её тело лежать посреди поля, а сам поскакал к вагончику. Тот оказался пуст, и это сильно его разозлило.

Магия Чарли. Волшебство из чайной лавки - i_006.jpg

3

Мангустина

Магия Чарли. Волшебство из чайной лавки - i_007.jpg

Школа «Спички чик-чирички» располагалась в здании бывшей фабрики, сверху напоминающем латинскую букву «V». Время беспощадно обгладывало здание, спроектированное в стиле Прекрасной эпохи, которая сама уже давно канула в Лету. Крыша протекала, поэтому в дождливую погоду нужно было непременно расставлять на партах вёдра. Посреди здания возвышалась высокая башня с красным куполом, символизирующая спичку с серной головкой. На самые верхние этажи башни ученикам подниматься было запрещено: потолок мог обвалиться от малейшего чиха. Окна тоже были в ужасном состоянии: они плохо закрывались, сопротивляясь каждой своей деталью. В глубине школьного двора журчал фонтан, украшенный статуей дракона, забивающийся, когда ему заблагорассудится. Одним словом, здание переживало своё старение с завидной элегантностью, приноровившись к возрастным изменениям.

На доске в классе Чарли красовалась теорема Пифагора, правда непонятно зачем – ведь класс всё равно уже давно не слушал учителя. Все ждали. Дело было в понедельник, ближе к вечеру, а значит, скоро должно было произойти определённое событие. Но событие это всё никак не наступало: оно, словно капризная суперзвезда, затягивало момент ожидания, катастрофически опаздывая и заставляя всех учеников изнывать от нетерпения. Всех, кроме двоих.

Первой была светловолосая Мангустина, которая прилежно выполняла роль лучшей ученицы в классе. Она всегда выглядела ужасно собранной и выводила цифры в тетради так усердно, словно вколачивала гвозди. Её одноклассников это бесило, и они кидались в неё шариками из бумаги. Те застревали у Мангустины в волосах, но она даже не удосуживалась от них избавиться. С одноклассниками Мангустина не церемонилась и с самого начала дала им понять: они все для неё пустое место и недостойны её внимания.

Ну а вторым учеником, который, в отличие от всех, тоже не ждал, был Чарли. Он очень сильно опаздывал на урок и в тот самый момент галопом нёсся по ветхим коридорам школы. За несколько минут до этого он нечаянно вырвал дверцу своего шкафчика и потом долго возился с ней, пытаясь приладить на место. Металлическая дверца изрядно помялась, но Чарли удалось закрыть шкафчик на замок: о большем он и не просил.

– А! Господин Вернье! – воскликнул учитель. – Вы наконец-таки оказали нам честь! Извольте пройти на своё место.

Чарли быстро шмыгнул за вторую парту, прямо за Мангустиной. Как он и ожидал, Джун заняла ему место и встретила его ухмылкой:

– Обычно это я опаздываю, а не ты! Ну и что ты учудил?

Джун была похожа на исчадие ада: растрёпанная, как чертёнок, и одета соответствующе. Она целенаправленно культивировала образ очаровательной хулиганки, который шёл ей как нельзя лучше. Она заявлялась в школу с вызывающим макияжем, в огромных берцах и в майке с надписью «True бунтарка» – на случай если кто-то ещё вдруг не понял. Её родители были владельцами крупнейшей фабрики по производству миндального печенья в регионе Экс-Ан-Прованс: это такое печенье в форме рыбок, покрытое сахарной глазурью. Благодаря этому печенью город, собственно говоря, и прославился. Но Джун это не нравилось. Она говорила, что сахар у неё уже из ушей лезет и что если она потеряет бдительность, то в один прекрасный день её покроют глазурью, перевяжут праздничной лентой и выставят как куклу в витрине родительского магазина на всеобщее обозрение. Поэтому, когда она всех и вся посылала куда подальше, Чарли прекрасно её понимал.

– Я поссорился со шкафчиком, и мы двадцать минут пытались помириться, – сказал Чарли, а потом пояснил: – В общем, я сломал дверцу своего шкафчика.

– И зачем я каждый день голову ломаю, стараюсь быть оторвой – ведь от тебя вреда больше, чем от меня, даже когда я рву и мечу! Ох, как же это бесит!

Тут мимо них полетел бумажный шарик, который кто-то запустил в Мангустину. Но Чарли перехватил его и раздавил в кулаке – так же он поступал с неприятными эмоциями. Ему не нравилось, что из Мангустины делают объект для насмешек. И не важно, что она всегда говорит с ним в презрительном тоне – слишком легко нападать на того, кто одинок.

– У тебя даже повода нет, чтобы быть таким разгильдяем, – прошептала Джун.

– Это как посмотреть, – ответил Чарли в свою защиту. – У меня просто не получается контролировать свою силу, когда я… э… нервничаю. Подростковый возраст, наверное, или что-то в этом роде.

Вдруг ещё один бумажный шарик, предназначавшийся Мангустине, попал прямо в голову Джун. А так как Джун была совсем не такой, как Чарли, то, развернувшись вполоборота, она со всей дури запустила его обратно в отправителя. Тот хотел было ответить ей тем же, но, увидев, как она хищно оскалилась, поднял руки вверх в знак перемирия. Потому что она не просто расплылась в улыбке, а хищно ощерилась, продемонстрировав гораздо больше зубов, чем их должно быть.

4
{"b":"865500","o":1}