– Я попробую пассы ветра, леди Стоун.

– Надо не пробовать, а делать, – бросила она мне вслед. – Там на столике бумажные птицы. Постарайся поднять их в воздух. Я буду внимательно за тобой следить.

Я ничего не сказала. Вошла внутрь, спиной ощущая пристальный взгляд. Несколько раз сжала и разжала пальцы. Я не покривила душой. Пассы ветра я изучала не менее старательно, чем водные. И они мне нравились. Для водных приходилось часто скрючивать пальцы, будто это не пальцы, а когти хищных птиц. Пассы для вызывания ветра считались сложными, потому что требовали большей пластичности. Следовало шевелить пальцами, будто виртуозно играешь на невидимом музыкальном инструменте. Но мне это давалось без труда. В теории. В изоляции я учила пассы в углу зала, где магия блокировалась полностью во избежание проблем. Мало ли что я там сложу. Поэтому трудно было предсказать, какие ветра я вызову на практике. С водой-то дела тоже обстояли так себе.

– Не бойся! Делай! – крикнула леди Стоун, когда я застыла перед столиком.

Я подавила желание ругаться и рычать. Представила птиц, парящих в воздухе, и применила самый простой пасс ветра из существующих. Ему полагалось заставить бумажных птиц взлететь секунд на десять.

Однако…

Они не взлетели, а от сильного порыва проехали по столу и упали на пол.

– Молодец, Сэм, – «похвалила» я себя.

Подняла птичек и предприняла новую попытку, но ситуация повторилась.

Я выругалась-таки. Не удержалась. Сложила пасс заново в надежде, что бумажные «противницы» сами взлетят с пола, и мне не придется наклоняться. Однако они едва колыхнулись.

– У тебя целый час до конца занятия, – проговорила подошедшая ко мне леди Стоун. – Тренируйся. Надеюсь, сегодня мы увидим приемлемый результат.

…Увы, надежды не оправдались. Урок закончился, а я так и не продемонстрировала ничего путного. Птички словно издевались, не желали подчиняться. Но дело, разумеется, было во мне. Я что-то делала не так. Или у меня попросту отсутствовали способности. В смысле, нормальные способности. Те, которые позволяют контролировать стихийную магию. Это ведь второй дар, в конце концов.

– Ветер – самая сложная стихия из всех, – в голосе леди Стоун не прозвучало и тени сочувствия. – Не всем дано ее подчинить.

– Я что-то делаю неправильно? – спросила я прямо.

– Пассы неплохие, – признала она. – Возможно, у тебя маловато способностей для этого раздела магии. Вся врожденная мощь отдана дару времени. Или же…

Она замолчала, решив не продолжать.

– Или что? – Я смотрела на нее в упор, ожидая ответа.

На щеках преподавательницы заиграл румянец.

– Или ты просто ненавидишь отца. Стихии – его магия.

– Хотите сказать, я подсознательно не хочу добиться успеха, потому что ненавижу Альберта Холланда и не желаю иметь с ним ничего общего?

– Это не исключено. Ненависть – сильный мотиватор.

Я думала о словах леди Стоун всю дорогу до сектора. Задумалась капитально и только у входа в обитель травников сообразила, что пришла в старый дом, а не в новый. А когда добралась-таки до спальни, которую делила теперь с Эдит, меня ждал неприятный сюрприз. Сюрприз, связанный именно с Альбертом Холландом.

На кровати лежало письмо.

Леди Саманта, спешим уведомить вас, что завтра вы обязаны явиться в суд, чтобы дать показания по делу вашего отца – лорда Холланда.

Я чуть мимо кровати не села от неожиданности. Показания в суде? Этого мне нынче только и не хватало.

– Я не смогу с тобой поехать, к сожалению. Придется пройти через это в одиночку. – Белинда смотрела с пронзительной грустью. – Мне запрещено находиться рядом с Альбертом. Видишь ли, в чем дело… – она запнулась. – Я пыталась его убить.

– Ого!

Я аж подпрыгнула.

Белинда вымученно улыбнулась.

– Я не говорила раньше. Решила, это не та тема, которую ты захочешь обсуждать. Но, да. Когда я узнала, ЧТО он сделал, не сдержалась и… В общем, Альберт провел некоторое время у лекарей, а мне велели никогда к нему не приближаться. Карательных мер против меня решили не предпринимать, сочли, что я была не в себе из-за открывшейся правды. Но предупредили, что если нарушу распоряжение, точно окажусь за решеткой. Так что…

– Понимаю, – проговорила я поспешно. – Я справлюсь. Правда. Меня не пугает суд. Я же свидетель. Просто видеть этого ползучего гада не хочется.

Я покривила душой. Мы с Белиндой отнюдь не близки. Но сегодня я предпочла бы, чтобы она составила мне компанию. Ее присутствие помогло бы, значительно облегчило задачу.

– Просто отвечай на вопросы судей и старайся не смотреть на Альберта лишний раз, – посоветовала Белинда и коснулась моего плеча (левого плеча, на правом сидела Кармина). Осторожно, будто боялась, что я ее оттолкну. – Он просто мерзавец, который и взгляда твоего не заслуживает.

– Не заслуживает, – кивнула я, стараясь не замечать ее руку на плече. Нет, мне не было неприятно, но я испытывала неловкость. – Он выбросил меня словно мусор. А еще он просто трус. Легко избавиться от младенца, который ответить не в состоянии. Попробовал бы выступать против взрослых магов. А то только угрожать способен.

– Верно. – Белинда погладила мое плечо и убрала руку. – Альберт – ничтожество, а ты – одаренная фея с большим потенциалом и чистым сердцем.

Я хотела было возразить и напомнить, что у меня сложности с практикой. Особенно в стихийной магии. Но промолчала. Потому что ее слова пришлись по душе. Считаю я Белинду матерью или нет, отдельный вопрос. Но ее похвала имела значение.

…В суд меня переправили через портал. За мной явился высокий мужчина в темной мантии. Уточнил, понимаю ли я, для чего меня вызвали, а потом недовольно глянул на Кармину.

– Оставьте птицу в Школе, юная леди. В суде ей не место.

Сова гневно ухнула, демонстрируя нежелание подчиняться, а я закатила глаза.

– Если знаете способ приказывать этой птице, вперед. Мне она не подчиняется. И никому другому тоже. Даже ректору. Ей двести лет, и она считает себя тут главной.

Кармина в подтверждение опасно щелкнула клювом, и сопровождающий махнул рукой.

Мол, так и быть, пусть птица тоже отправляется в суд.

– Но если из-за нее будут проблемы, отвечать вам, леди Холланд.

– Хорошо. Мне так мне, – проговорила я будничным тоном, а сама подумала, что не буду иметь ничего против, если сова приложит Альберта в темечко.

Переход много времени не занял. Минута полета в окружении разноцветных огней и мерцающих звезд, и вот я стою посреди коридора с зеленым ковром на полу и окнами, за которыми возвышаются горы. Я с трудом поборола желание рвануть к одному из них и полюбоваться видом. Поглядеть хоть на частичку магического мира, а то кроме Школы фей бывать нигде не доводилось.

– Будьте готовы к тому, что в зале много зрителей, – объявил сопровождающий, не одобряя сей факт. – В основном бывшие студенты вашего отца. Он пользовался популярностью, и у него много поклонников.

– Ясно, – пробормотала я, почувствовав себя крайне неуютно.

Поклонники? Вот прелесть-то какая! Пришли, значит, поддержать любимого наставника. И их не волнует, что он избавился от собственного ребенка? Ну и мерзость!

– Саманта Холланд, проследуйте в зал! – раздался усиленный в разы голос.

Он звучал не из динамиков. Они тут отсутствовали в принципе. Видно, дело было в магии.

Я сделала глубокий вздох и рывком открыла дверь. Перешагнула порог, стараясь ни на кого не смотреть. Однако увидела достаточно. И трех судей за столом на постаменте, и толпу зрителей (ни одного свободного места в зале!), и самого Альберта на скамье у стены. Кожей ощутила его наполненный ненавистью взгляд. Будто убить им хотел наповал.

– Устраивайтесь, – главный судья указал на кресло рядом с окном и неодобрительно покосился на Кармину.

Я занервничала сильнее. Предстояло сидеть лицом к зрителям. Оказаться под прицелом десятков глаз. Глаз магов, находящихся не на моей стороне.