Среди стоявших на фоне пожара выделялся высокий человек в кожаном пальто и пыжиковой шапке. Коротков уже знал начальника районного отдела КГБ Сергиенко в лицо, но пока еще с ним был не знаком. Направившись к Сергиенко, стажер хотел было представиться, но тот сам назвал его по фамилии.

– Коротков! Где прокурор района?

– Не знаю, товарищ подполковник! В прокуратуре нет, в райотделе милиции я пока не был, – стажер не ожидал, что его здесь уже знают и ответил несколько сбивчиво. Рядом с подполковником стоят три крепыша в гражданском. Но судя по выправке – офицеры. Здесь же, чуть в стороне, знакомое лицо – старшина патрульно-постовой службы.

– Где ваш следователь? – Сергиенко обращается к Короткову, но смотрит на пожарников, которые тащат рукав брезентового шланга прямо в окно горящего здания.

– Он в отпуске. С выездом. Сейчас связаться с ним нет возможности. – Коротков был рад отвечать на вопросы и находиться рядом с этим собранным, уверенным в себе человеком.

К ним подошел незнакомый капитан внутренней службы.

– Товарищ подполковник, отойдите!.. Пожалуйста… Христом богом прошу… – Говорит капитан по-русски с местным акцентом. – Емкости с газом еще могут взорваться!.. Коротков покосился в сторону газовой установки. Видимо, емкости находятся под землей, за оплавившимся металлическим ограждением, где пожарники периодически поливают пеной участок земли с обгоревшими приборами и приспособлениями.

– Занимайся своим делом, капитан! – Отмахнулся от него гэбист. – Значит так, Коротков! Бери милиционера и мою машину. Езжай в газовое хозяйство. Опечатаешь все сейфы и шкафы. Оставишь там милиционера на посту… Ни одного человека в здание не пускать! – Сергиенко повернулся к милиционеру. – Эти идиоты устроили какие-то занятия в Поляне (село в 40 км от города) всем личным составом! В гробину, душу мать!.. – Старшина попятился за спину Короткова. – Он точно не виноват в том, что личный состав выехал на занятия, но гэбист явно видит в старшине все милицейское начальство района. В глазах у него недобрые отблески пожара. – … Если встретишь где-нибудь начальника газового хозяйства, то запихивай его в машину и вези к нам в отдел. Через час-полтора жду тебя у себя! Да… И постарайся найти прокурора, каким бы он ни был.

– Ершов! – Один из крепышей вытянулся. – Езжай с прокурором, ежели чего, поможешь!

Через час (около половины первого ночи) Коротков зашел в прокуренный кабинет Сергиенко. Здесь уже были первый секретарь райкома партии, председатель райисполкома, начальник милиции и еще какие-то важные люди. Особняком сидел руководитель газового хозяйства, вид у него был жалкий. Коротков, смутившись, поздоровался (всегда старался держаться подальше от начальства, а тут их вон сколько в одном месте). Все еще чувствуя себя неловко (Сергиенко не был его руководителем, хотя и давал поручения), доложил о проделанной работе, стараясь смотреть в сторону первого секретаря, как бы докладывая обоим. Первый секретарь одобрительно молчал… Сергиенко по-отечески похлопал стажера по плечу:

– Добро, Анатолий! Там в приемной у секретаря почти вся информация по взрыву. Прочитай и доложи о том, с чем согласен, в область по своей линии. Шефа твоего не нашли до сих пор … О нем докладывай, как знаешь, но к утру, хочешь от своего имени, хочешь от имени прокурора, но накрапай постановление о возбуждении уголовного дела по факту взрыва и причинения ущерба государственному и общественному имуществу. Статью, думаю, подберешь… У вас там нет света, можешь работать у нас – вон хоть бы у Ершова в кабинете. Наша секретарь все, что нужно, тебе отпечатает… Давай, смелее, прокурор!

Коротков с Ершовым вышли из кабинета. Они были уже на «ты». Секретарь протянула стажеру лист бумаги с печатным текстом.

– Это ваш экземпляр.

Некоторые фразы из документа были аккуратно закрашены черной тушью. В оригинале это был доклад гэбистов своему областному управлению. Смысл документа сводился к следующему: В 21:20 в результате халатной эксплуатации групповой газовой установки во дворе по ул. Мира, 5, произошла утечка газа. Газ скопился в подвальных помещениях детского сада №2, где от искры произошел взрыв, а затем пожар. По предварительным данным жертв и пострадавших нет. Полностью разрушены и выгорели два здания детского сада. Взрывной волной выбиты окна и витрины на нескольких улицах города. Размер ущерба устанавливается. Магазины и учреждения взяты под охрану силами местной милиции. Прокуратурой возбуждено уголовное дело по факту неосторожного уничтожения государственного и общественного имущества. Создана следственно-оперативная группа во главе с помощником прокурора Коротковым, в которую включены оперативные работники органов госбезопасности и внутренних дел. Руководитель газового хозяйства района дает пояснения, рассматривается вопрос о его задержании. Документация газового хозяйства опечатана и взята под охрану.

«Надо же… Оказывается, я уже – помощник прокурора и «возглавляю» следственно-оперативную группу! Ай-да подполковник!.. » – конечно, сам бы он так толково бумагу составить не смог. За те неполные пять месяцев, что стажер состоит на службе в органах прокуратуры, информации в вышестоящие инстанции о резонансных преступлениях и происшествиях он никогда не составлял. Их обычно готовили следователи или прокуроры лично.

– Слухаю!26 – звучит недовольный сонный голос незнакомого чиновника из областной прокуратуры. Он служит недолго, на два-три года больше, чем Коротков – большие начальники спят дома.

«Вот говнюк, даже не представился!», – думает Коротков.

– Представтесь, пожалуйста! – Жестко, по-русски требует Коротков. Звучит незнакомая фамилия: какой-то прокурор какого-то отдела. Долго ничего не может понять. Потом растерянно, но, как и полагается, по-русски, спрашивает Короткова:

– Как вы думаете, мне сейчас докладывать прокурору области?

– Думаю, что лучше доложить! – Коротков положил трубку, оборвав разговор, и подумал: «Хорошо, когда начальство сонное, да еще и трусливое. Не нужно врать и объяснять, где находится прокурор района».

Постановление о возбуждении уголовного дела Коротков быстро и без проблем надиктовал секретарю-машинистке районного отделения гэбистов, заметив, что она заложила в машинку и листик для себя. Проворно, под его диктовку, она отпечатала постановление о принятии дела к своему производству и о создании следственной группы.

Подумалось: «Всегда бы так работать». Обычно только на техническую работу по отпечатке документов уходила масса времени, иное дело, когда работаешь с профессиональным секретарем.

Сергиенко внимательно ознакомился с документами, одобрительно кивнул и пригласил Короткова в пустой кабинет, видимо, для конфиденциальной беседы.

– Ну что, прокурор? Тебе принимать решение… Будем задерживать начальника газового хозяйства на трое суток? – Вопрос был сформулирован таким образом, что в нем отчетливо слышался ответ. Коротков на пару секунд задумался. Благодаря Сергиенко он, можно сказать, нашел себя в той непростой обстановке, которая сложилась в городе, но сейчас, когда нет ни следователя, ни шефа, основной процессуальной фигурой в уголовном деле становится он сам. Теперь ему принимать решения и ему же за них отвечать.

До сих пор, разговаривая с подполковником, Коротков чувствовал себя старшим сержантом запаса, коим он и был по военному билету, и даже слегка вытягивался и подбирался, как полагается при общении со старшим по званию. Теперь, желая сбросить с себя груз зависимости от старшего по возрасту и положению, стажер неожиданно для себя самого уселся на краешек стола и смотрел уже не на подполковника, а чуть в сторону.