Это не могло быть совпадением.

Аниса исчезла в ярких солнечных лучах. Передо мной развернулась пустыня, море находилось за моей спиной. Эдала была где-то там, и что-то подсказывало мне, что она сможет ответить на мои вопросы.

Аниса появилась сначала в виде точки в небе, вскоре превратившуюся в птицу, которая покачивалась, приближаясь ко мне. Наконец, она развела крылья в стороны, приземлилась на моё плечо и начала искать у меня в руке дохлую крысу.

Её клюв был пуст.

— Ленивое создание, — отчитал её я, когда она взяла у меня тушку и принялась есть.

— Кто-то приближается, — сказал Кофи, стоящий у меня за спиной. — Похоже, Хассас.

Блестящая гнедая кобыла галопом скакала в нашу сторону с Тамамом на спине, оставляя за собой клубы пыли, подобно песчаной бури.

— Узнай, что ему надо, — сказал я Амиру.

Аниса ещё не закончила свой обед, и ей бы не понравилось, если бы её прервали. Я проследил за тем, как Амир приблизился к Тамаму. Их лошади качали головами, пока мужчины разговаривали. Прежде чем животные успели успокоиться, Амир поехал назад.

— Они нашли ребенка даркафов!

Аниса могла закончить свой обед позже.

***

Ребенок выглядел так отвратительно, что едва походил на человека.

— Это вы его нашли? — спросил я двух женщин, которые стояли рядом с ребёнком.

Одна из них, одетая в коричневые одежды, покрытые красными пятнами, как у торговцев специями, вытерла щёки и сказала дрожащим голосом:

— Она была в клетке.

С ней была грузная женщина, которая выглядела так, словно растила детей всю свою жизнь, судя по тому, как нежно она провела рукой по лбу этого создания.

— На пристани. Клетка была накрыта плащом.

Её глаза наполнились слезами.

— Мы услышали стук… — женщина взглянула на металлическую коробку в руках ребенка, — по прутьям. Вокруг было так много людей. Никто не обращал на неё внимания.

Я понял, почему она была накрыта. Кожа ребёнка была бледной, как луна. Впрочем, как и глаза. Девочка повернула голову в нашу сторону, услышав голоса, и уставилась в пустоту. Она не могла видеть. Её рот раскрылся, словно она собиралась заговорить, но оттуда вырвались лишь нечленораздельные звуки. Я не увидел языка.

Я почувствовал сильную тошноту.

Женщина всё ещё говорила:

— … надо сделать. Их надо наказать.

— А что это за коробка? — спросил я, кивнув на то, что крепко сжимал в руках ребенок.

Цепь на коробке соединялась с золотым браслетом на её запястье. Эта коробка была похожа на головоломки, которыми играли дети. Мой брат хранил в такой свои бесполезные детские сокровища.

Торговка специями сказала:

— Она не отдаёт её нам. А если бы и отдала…

— Коробка заперта, — вставила грузная женщина, сев на колени рядом с девочкой и зашептав ей на ухо, что она в безопасности, что всё хорошо и что никто не заберёт у неё коробку.

Девочка прильнула к женщине, которая казалась мягкой и тёплой. Такой была для нас Мариам, когда мы были детьми.

— Мы оставим ребенка здесь, — сказал я им. — О ней будут заботиться, пока мы не найдём для неё место.

Я не знал, примет ли её сиротский дом.

— Мой король, — сказала более крупная женщина. — Я оставлю ребенка у себя. Я…

— Это небезопасно. Есть люди, которые её ищут, и они сделают всё, чтобы её вернуть.

Она мрачно кивнула, а торговка специями с покрасневшими глазами наклонилась и прижала руку к плечу женщины.

Когда они ушли, я позвал Мариам, которая была точно так же ошеломлена, увидев состояние ребёнка, как и те женщины.

— У тебя доброе сердце, Мариам, — тихо сказал я, когда она попыталась уговорить девочку, которой мешали её большие чёрные одежды, встать с пола.

— Моей внучке было бы сейчас столько же лет.

Мариам не смотрела на меня.

Я не знал, что у неё вообще были дети, не говоря уже о внуках.

— Башня Надии и Эдалы подойдёт? — спросил я. — Девочке может понравиться, что из неё видно сад.

Но главное, что она располагалась напротив моей башни.

Мариам устало посмотрела на меня и постучала по виску.

Ребёнок был слеп. Она не смогла бы ничего увидеть, а тем более сад.

Я поспешно встал.

— Присмотри за ней. Ты можешь остаться там же.

Мариам тепло поговорила с девочкой, а затем широко мне улыбнулась. Я никогда не видел её такой счастливой.

— Надо оторвать от неё эту цепь. И если она отдаст тебе коробку, немедленно принеси её нам, — сказал я.

Хотя у нас были гораздо более важные дела, чем изучение игрушки ребенка.

Когда они ушли, в тронном зале сделалось тихо. Стражники, стоявшие вдоль стен, молчали и не двигались.

Спинка трона моего отца — моего трона — была твердой, а сидение мягким.

«Чтобы спина никогда не сгибалась», — говаривал мой отец.

Трон слева от меня был пуст. Елена должна была занять его через два дня. Я вспомнил трон Алфаара — куски скрученного металла торчали во все стороны, что говорило о том, что на нём долго никто не сидел. Это было сидение того, кто никогда не обращался к своему народу. И в том шатре, который они называли дворцом, не было сидения для королевы. Его жёны были для него не важнее украденной соли, которая была свалена в кучи рядом.

Я покачал головой. Я попытался избавиться от мыслей о так называемом короле. Я не мог понять свой интерес к Алфаару. Я слишком часто о нём думал.

Когда я встал, стражники поклонились мне. Я часто мечтал стать королём. Теперь я мечтал о чем угодно, но только не об этом. Может быть, о жизни, где я мог быть моряком? Я мог бы жениться на ком-то вроде… Эмель… или на ком-то, кто не мог похвастать знатным происхождением.

— Пришлите сюда Нику, — сказал я стражникам.

Она ещё не закончила рассказывать мне о мероприятиях Фальса Мока.

— Я буду ждать ее в атриуме.

Она пришла очень быстро. Я только начал разделять на части гранат, который принёс слуга. Я считал наивысшей победой, если мне удавалось не испортить ни одного семени. Пробовала ли когда-нибудь Эмель гранат? Когда я увижу её на фестивале, я спрошу её об этом.

Ника подробно рассказала мне о том, где мне надо было находиться и когда. Рассказала о том, где меня ожидали увидеть люди, о том, где мне надо было сидеть и приветствовать их, и о расположении мест. Это была такая ерунда по сравнению с моими мыслями об Эдале и даркафах.

— Ты согласовала всё это с Азимом?

— Конечно. Вас будет сопровождать целый отряд стражников.

— Они не будут привлекать внимания?

Она кивнула.

— Половина из них будет одета в обычные одежды.

— Хорошо.

Королю нельзя было появляться в окружении большого количества стражи. Люди могли начать задаваться вопросом, почему я не чувствовал себя с ними в безопасности.

— Я пригласил ещё одного гостя.

Она сложила руки на груди.

— Кого мне ожидать?

— Эмель.

— Ученицу Альтасы?

— Да.

Она поджала губы, и её брови резко приподнялись.

— Что-нибудь ещё? — спросил я.

— Нет, господин.

— Хорошо. Завтра мы будем готовы к полудню. О, и Ника?

— Да?

— Пусть там будут гранаты.

— Гранаты?

— Разрезанные надвое.

Она поклонилась.

— Вообще-то, — сказал я. — Пусть там будут семечки в миске.

На случай, если Эмель решит надеть что-то светлое. Я вспомнил, что Надия ненавидела пятна.

Город в окне замер, море как будто тоже замёрзло. Словно какая-то магия протянула свои непокорные руки и утопила пальцы в море, чтобы успокоить его. Но ведь море без волн, без течений переставало быть морем.

Таким образом, магия могла уничтожить его.

Глава 16

Эмель

В ясном свете утра я села в кровати. Моё сердце колотилось в предвкушении.

Сегодня должен был состояться Фальса Мок. Я должна была встретиться с Касом и пойти смотреть парад. Я собиралась сказать ему, что возможно мы с ним могли бы начать жить вместе. Я собиралась выбрать его, оставив дворец и Альтасу.