"Прочь, демон!"

"Не противься, ты уже в моих руках."

Медленно Таврион погружался в полную темноту, пока не осталось ничего, кроме неё, и он мог лишь наблюдать цветы своих мыслей, распускающиеся из пёстрых бутонов, одни из других.

_____

В прекрасном зале с пьедесталом в центре, в кругу больших зажженных жаровен, изображающих воспаривших в хищническом устремлении орлов, чьи крылья кончиками направились вниз, а лапы были готовы схватить добычу, злые клювы же раскрыты.

Лунный свет столбами бил на обелиск, зажигая белые письмена, означающие молитву купола.

Рядом стоял Протелеон в своей триумфальной белоснежной мантии и перечитывал текст этого древнейшего заклинания.

Тишина.

Метель не взвывала в эту ночь.

Все было спокойно.

Внезапно среди книжных шкафов в одной из ниш возник черный дым, он медленно протек из окна, и разливался уже мрачным туманом по полу, заполняя всю нишу.

Запахло серой и гарью.

Явился Люций в белой тоге с черной полоской и в золотом лавровом венке, он спокойно заговорил:

— Приветствую тебя, верховный жрец Протелеон.

— Демон… — омрачилось лицо жреца и голос был строг, — зачем пришел ты ко мне?

— Я пришел за своей невестой, Протелеон. Мой друг Стратоник привел её сюда, но время для её отдыха окончилось, я должен забрать её с собой.

— Почему ты решил, что она здесь?

— Нет, нет. Я всегда знаю где она, ведь её душа в моих руках, привязана ко мне. Такова моя демоническая природа.

— Не в твоей природе дело, Люций.

В дверях появился Стратоник, за его спиной пряталась Табия.

— Люций… — прошептала она.

— Табия, — повернулся тут же демон, и мягким тоном продолжил, — нам пора, Табия.

— Отпусти её Стратоник, — сказал Протелеон, — она нам уже ни к чему.

— Ни к чему? — спросил Люций.

— Я лишь пригласил Табию, — вежливым тоном объяснял Стратоник, — в этот прекрасный дворец, чтобы она могла насладиться пребыванием в жемчужине нашего города.

— Города больше нет, — сухо отрезал Люций, — и жемчужина этим руинам ни к чему.

— Люций, скажи, что будет с миром? — спросил Стратоник, — Ведь ты хотел показать мне это?

— Я ошибся в себе, — голос демона наполнился печалью, — Стратоник, быть может, ты пройдешь свой путь гораздо лучше, чем я. Теперь я хочу лишь уйти в пустоту, на время стать тенью этого мира.

— Ошибся?

— Но ты увидишь, префект Стратоник — тогда голос Люция вновь оживился и далее стал торжественным, — Поступь моего бога непоколебима и судьбоносна. Его воле противиться невозможно, хотя я и намерен попытаться сейчас сделать это… уйдя от божественного света.

— О каком божественном свете ты говоришь? О какой поступи? — Стратоник все больше чувствовал зловещий смысл слов Люция.

Демон раскинул руки и произносил речь возвышенно, как только мог:

— Боги, мой покровитель и его собратья, спустятся на эту землю и отчистят её от жизни. В нынешней форме жизнь это болезнь планеты. И я был призван избавиться от тех, кто был венцом её, способным защитить этот мир. Моя миссия завершена, и я хочу удалиться, вопреки пути наверх, что мне обещан. Но это не важно, ибо воля богов нерушима. Мир преобразится, жизнь больше не будет нужна, грядет мир, в котором энергия и материя будут существовать в чистых своих формах.

— То, о чем ты говоришь, — прервал его Протелеон, — есть, по существу, не более чем апокалиптическая профанация, вызванная глубоким отчаянием. — Голос старца был твердым и ощущалось в нем спокойное чувство превосходства, — Вы, демоны, ввязались в это. Вы отдали себя во власть существам иного порядка. Их действие разрушительно для вас, и в этом разрушении вы теперь вынуждены искать какие-то смыслы, но не имея никакой почвы начинаете изрекать этот несуразный бред. Жизнь, это сложнейший венец всех тех процессов, что происходят с элементами в природе. Жизнь сложнее, чем чтобы то ни было. Жизнь, это плод развития, и весь мир находится в том движении, которое будет порождать и усиливать жизнь, она будет распространяться во всех мирах, какие бы уродливые её формы не выбивались из этого торжественного процесса, разрываясь взрывами жестокости. Вы падете. Вы будете раздавлены жизнью. Жизнь сильнее, чем чтобы то ни было.

— Но жрец… — отвечал Люций, — О, верховный жрец, я видел этого бога, своего покровителя. Тысячи душ я погубил, чтобы из них возвести путь к нему, и я увидел его. И нету ничего могущественнее в этой вселенной.

— Глупец, мир духов оберегает жизнь, — жестко ответил Протелеон, он говорил характерно, жестикулируя свободной рукой и потрясая посохом, голос его вибрировал, волнами меняя уверенные и властные интонации, — Ты не бродил среди них. Ты не заглядывал в настоящие высоты тонкого пространства, где обитают ангелы, тебе не ведомы истинные боги нашего мира. Природа жизни, вот что действительно непоколебимо, и твой бог всего лишь одно из созданий этой природы. Ты ещё увидишь настоящий свет, что развеет всякую тьму, даже самую могущественную; и ты будешь раскаиваться в том, сколь короткий и ничтожный путь избрал.

— Быть может, я уже близок к этому раскаянию, жрец. Мне больше нечего сказать. Стратоник, Протелеон, прощайте.

— Прощай, Люций, — произнес Стратоник, растворяя свой взгляд в уходящих демонах.

"Мы почти стали друзьями… Я так и не понял, кем ты был, Люций. Быть может злым роком моей судьбы и судьбы всего мира, или лишь прекрасной душой, что была когда-то утеряна, ведь только такая может стать демоном. Но как быть дальше? Что же делать!?"

Последние слова были произнесены гостем.

Сквозь мраморный пол поднялся густой черный туман, скрывший демона, и затем расплывшийся, чтобы растаять в воздухе.

— Мы должны уйти в леса, — в словах Стратоник решительностью попытался скрыть страх, — что будет, когда придут его хозяева? Как нам спасти наш народ?

— Мы уже никого не спасем, префект Стратоник, — лицо старца вновь стало бесчувственным, как маска, воплощающая правителя.

— Но почему!?

— Его боги, это создатели космических магистралей. Спустившись в наш мир, они превратят его в магическую мастерскую, узел, через который течет энергия.

— Мы должны вывести людей в леса, к альвам, там ещё есть где укрыться!

— Я не знаю, Стратоник, сможет ли выжить этот народ. Но этот купол будет здесь.

— Купол? — голос префекта срывался и пропадал, — Протелеон, как можешь ты говорить это после всех тех усилий и жертв, что мы принесли, дабы спасти наш город и его народ!?

— Купол будет стоять. Мы, маги, венец общества, и я был обязан сохранить нас для будущего. И потому договорился с господином. Двурогий сохранит купол, в обмен на жертву.

— Какую жертву?

Протелеон мрачно улыбнулся.

_____