— Психея!

Выдох.

Двое медленно подошли друг к другу и резко сцепились в объятиях, что было на них не похоже.

Где-то пробежала домашняя прислуга.

Стратоник едва отступился и сосредоточенно-нежным взглянул на девушку, чьи руки обвили его шею.

— Ты цел, нет ли у тебя ран?

— Только в душе, — потупив взор, — в ней зияет огромная рана, которая не успеет зажить, от того, что я вскоре снова должен буду уйти.

— Но ведь теперь ты в городе. Ты голоден?

— Только боги знают как долго ещё мы будем сопротивляться. Уже…

— Не говори так! — перебила с грустью и страхом девушка.

— Психея, уже последние резервы я привел сюда, снабжения нет, мы скоро потеряем боеспособность.

— Я не разбираюсь в военных терминах, — растеряно произнесла девушка.

— Это не важно. — Голос предводителя стал серьёзным, — Знай, мы может быть последние недели живем с тобою здесь, в этом жилище, полном роскоши и уюта. Быть может, Башня падет, и тогда нам придется бежать в горы и скрываться в пещерах, питаться дичью, но кто знает, как скоро и там нас настигнут драконы.

— Мне не ведома эта война, Стратоник, обещай мне только, что вернешься, чтобы не случилось там, в сражении.

Недолгая пауза.

— Я вернусь. Обещаю, — после этих слов, сопровождаемых легкой улыбкой, предводитель почувствовал, как его лицо источает благородство и ему это понравилось.

Послышался звонкий колокольчик.

Вошла слуга, девочка-подросток:

— Завтрак готов, госпожа.

Пара удалилась в соседний зал для трапезы.

_____

Лучи света проникли в спальню из окна против кровати, ставни которого рано утром были открыты. В мягком приглушенном солнце купались Стратоник и Психея, сидя на краю ложа и наслаждаясь тишиной.

Перед ними стоял небольшой столик.

Вошла прислужница с яствами, одетая в серую тунику с рукавами.

"Слабый подбородок, длинный прямой нос, россыпь веснушек, выраженные скулы, и… рыжие волосы. Хм-м… Мой вкус!"

— Сколько тебе лет, дитя? — добродушно спросил предводитель.

— Четырнадцать, господин, — глядя в пол, почти шепотом.

— Психея, — Стратоник запнулся, — если ты позволишь…

Девушка напрягла черты лица в попытке скрыть отвращение.

— Конечно. Ты, — обращаясь к прислуживающей девочке, — встань на колени и доставь господину удовольствие.

Беспрекословно подросток встала на колени перед ложем, развязала шнуровку на штанах и, припав губами к горящей желанием плоти, сперва помедлила, посмотрев в глаза, а затем стала ритмично двигать головой, поглощая всю томившуюся прежде энергию, до тех пор, пока процесс не достиг апогея наслаждения.

— Глотай, — жёстко приказал предводитель.

Горло девочки несколько раз судорожно приняло испускаемую жизнь.

Рукой Психея ласково погладила по голове прислужницу.

— Умница, я одарю тебя золотыми украшениями.

— Это великая честь для меня, госпожа, — быстро и бесцветно выговорила девочка, не поднимая глаз, в которых блестела роса слез.

— Психея, я люблю тебя, — Стратоник положил ей руку на шею и стал слегка поглаживать.

— И я люблю тебя, — сияли карии глаза.

В этот день предводитель шел на передовую в самом приподнятом, что ни на есть боевом, духе, и бодрость переполняла каждый его мускул, а улыбка не спадала с преисполненного гордостью лица, в нем стали прорисовываться нотки самодовольства, утраченные ранее в аврале организаторской работы.

Он ушел по коридору из золотых лучей оживающей зари, в голове его звучали пульсирующие барабаны, и он грелся взглядом девушки, что провожала его своей душой и спустя многие кварталы.

Предводителя сопровождал десяток белых воинов в красных плащах, вооруженных полуторными мечами.

Но подходя к краю центрального района, где располагалось здание военного совета, Стратоник все больше мрачнел.

Здесь везде сновали рабочие в стёганках и железных шляпках, возводящие баррикады из камней и досок, они поднимали плитку и укладывали ровными рядами, переносили раненных, перевозили на повозках припасы.

Слышались команды, крики, ругань.

Где-то вдали раздавался рог.

"Команда к отходу, плохо..."

Полуразрушенный восьмигранный бастион, с косыми стенами, усеянный на верху ровными рядами бойниц. Крыши и верхних двух из шести этажей не были в целости. Ежедневно в бастион прилетали снаряды вражеских осадных машин, он пережил несколько пожаров и нападение драконов; так что на верху его располагались баллисты и гигантский рычажный метательный механизм, ведущий денно и нощно ответную стрельбу.

Застывшие в плавлении камни, осколки стен, кричали своим видом об ужасающем пламени.

Кинув взгляд на черные руины, предводитель вдохнул глубже.

Сощурив пристальный взор в никуда, Стратоник зашевелил губами.

"Боги, услышьте меня. Дайте мне сил одержать победу в этом сражении, я посвящу её вам, дайте мне сохранить моих воинов, они живут, чтобы славить ваши имена, о, бессмертные боги!"

Кончив своё внутреннее воззвание, он ускоренной походкой вошел, сопровождаемый воинами, через врата, что открыли пред ним стражники поспешно.

Внутри пришлось пронестись по узким лестницам и тёмным коридорам.

— Префект Стратоник! — воскликнули седые генералы в черных поддоспешниках, когда предводитель вошел в просторный круглый зал, где в центре стоял стол.

Кинув вперёд руку со сжатым кулаком, вошедший ответствовал:

— Приветствую всех. Я здесь ненадолго, лишь должен ознакомиться с ситуацией по поручению верховного жреца.

На карте, что раскинута на столе схема города: три больших района в ряд соединялись двумя широкими мостами между собой и ещё лестницами с библиотекой на востоке и с цитаделью на западе; улицы шли в неровном шахматном порядке, упираясь друг в друга, начинаясь и заканчиваясь меж нескольких кварталов; небольшие скопления кварталов располагались на отдельных фундаментах, соединенных мостами; на севере и на юге ниже по склону на выступах располагались более мелкие кварталы, соединенные виадуками. Крупная надпись на карте: "Город всех людей Башня".

— Ситуация тяжелая, — начал один из генералов.

Префект посмотрел на заговорившего, то был статный муж со слегка выдающейся вперед челюстью и развитыми надбровными дугами, ровным носом. Стратоника встретил целеустремленный взгляд зелёных глаз. Во всем лице генерала была задорная простота и мужественность.

— Продолжай Таврион, раскрой мне сущность наших дел.

— Внемли мне, Стратоник. Враг ведет наступление везде. Они двигаются крупными колоннами по трём улицам, — он указал на несколько длинных переходов в западном районе, — сейчас мы обстреливаем зажигательными снарядами эти кварталы, чтобы успели отступить наши последние силы из этого района, мы теряем много людей от драконьих налётов на мосты, сейчас мы решаем эту проблему тем, что отряды переходят по подземным канализационным каналам. Мощное наступление нелюдей прервало наши контрудары на окраинах, мы хотели зажать их в тиски, но ныне вынуждены бежать.

"Все не так уж и плохо."

Послышался прилет каменного снаряда.

Где-то раздались крики.

В небесах пронзительно закричал дракон, как стая умирающих орлов.

После недолгой паузы, Стратоник спросил:

— Мы сохраняем организованность?

— Да, — Речь генерала была уверенной и чеканной, — и, хотя линия фронта сейчас размыта ввиду нашего отступления из всего западного района, наши отряды отходят организованно, изматывая врага арьергардными стычками, непрекращающимися обстрелами и поджогами.

"Пока мы не бежим, есть время что-либо предпринять. Надеюсь, Протелеон обрадует меня чем-то невероятным, потому что сейчас ничто вообще не обещает хоть чего-то похожего на победу."

— Каковы наши силы и наши потери?

— Сейчас, с твоим подкреплением, наше воинство приблизилось к десяти тысячам солдат. Мы теряем убитыми и раненными сотню человек каждый день. Но тактика улучшается каждый день, как и мастерство наших командиров, поэтому потери сокращаются.