Вскоре после начала двадцать первого века, то ли через полтора года, то ли через два с половиной, летом, в центре мобильной связи Андрей Шевцов нос к носу встретился с Василевским. Обрадовались, обнялись и пошли спрыснуть неожиданную встречу в ближайшую пивную. А поскольку Шевцов пристрастий также не менял и рок любил по-прежнему, минуте на десятой встречи, после обязательных: «Ну, как живешь?» и краткого экскурса в жизненные пути коллег за последние полтора десятка лет, он подумал, и сообщил:

– Знаешь, Димыч… Я давно хочу снова собрать «Проспект». С басом просто не расстаюсь. Вчера решил: хватит хотеть, надо действовать, позвонил Костику.

– И?

– Он – за.

– Елки-палки, – покачал головой Димыч. – Не поверишь: пять лет собирался купить гитару. В смысле – электрогитару, акустики-то у меня и здесь, и в Москве. Месяц назад купил.

– Там?

– Там. Но я ее привез. Вот будто торкнуло что-то: возьми с собой. Ну, я и взял.

– А что за гитара-то? – поинтересовался практичный Андрюха.

– «Валдай».

– Это с алюминиевым грифом? – удивился Шевцов. – Рогатенький такой?

– Он самый. Только датчик бриджевый сменил, люблю помощнее.

– Так это ж экспериментальная серия! – удивился Шевцов еще сильнее. – Он жеж стоит, поди, как чугунный мост!

– Подешевле, – рассмеялся Димыч. – К тому же, я с рук брал. Но ты прав, вещь редкая, серийник четырехзначный.

– И как?

– Скоро услышишь, – ухмыльнулся Василевский и потянулся за бокалом: – Ну, за возрождение! Даст бог – еще пошумим!

Костя-вокалист согласие уже дал. По понятным причинам отпадали двое: Коваленко и живущий в соседнем городе Данил Сергеев. Осталось найти Садова, Веремчука и барабанщика.

Барабанщик у Андрея на примете уже был, правда – из молодых, звали Воробьем, выглядел как борец сумо. Но играть это ему не мешало.

Веремчука вычислили и нашли за три дня (согласился сразу). На Пашку ухлопали неделю, однако добрались и до него. Попутно выяснили, что с кришнаитами он действительно одно время знался, с ними же катался в Москву; ни в какой мастерской сроду не работал, а занимался разведением породистых собак и был, как оказалось, известным на всю Россию заводчиком. Услышав о возрождении, он тоже долго не ломался, только предупредил: надо купить инструмент – раз, но это не проблема, и на время собачьих выставок никаких репетиций и концертов – два.

Условия, разумеется, были сочтены приемлемыми.

А потом внезапно Шевцову позвонил Федяшин и с упреком заявил:

– Я не понял, други! Как к Данилу среди ночи на тачке – так поехали. А как решили «Проспект» реанимировать – так ни одна сука не звонит!

Упреки его были в целом показными, однако Андрюха с Димычем реально устыдились. Более того, ни один из них не мог понять, почему оба вспомнили только о музыкантах, а о гении паяльника и эквалайзера – нет.

Поняли, когда сняли репбазу, стянули до кучи аппарат и попытались его настроить.

Они забыли почти все. Надо было начинать практически сначала. И по иронии судьбы единственным, кто не испытал проблем в ближайшие полгода, оказался именно Шурик Федяшин. Электронщики и звукачи – люди не совсем обычные.

Впрочем, с неразрешимыми проблемами «Проспект Мира» второй реинкарнации все же не столкнулся. Не вытягивает Костя старые песни по высоте? А чего вы хотели: пятнадцать лет же прошло, дядьки повзрослели и заматерели, резонатор разросся – не запищишь. Фигня, спустимся в «ре». Помогло, кстати. Не нашли ничего похожего на двухэтажную Пашкину «Шексну»? Купим две доски, проблем-то. И купили.

На первый концерт наиграли к Рождеству. Еще через год с интервалом в неделю отметились на разогреве у «Мастера» и Гаины. Годом позже лишь по дичайшей случайности не удалось сыграть перед мастодонтами из «Империума», и после этого «Проспект Мира» дал клятву больше таких возможностей не упускать.

Вот тогда-то и началось самое интересное.

Вероятно, во всем была виновата непереходящая любовь Димыча и Шурика к фантастике. Но если первый ее только любил, читал, а с некоторых пор еще и писал, то второй вообще считал полной реальностью, просто пока не данной нам в ощущениях.

Ни для кого не секрет, что на западе и в России рок-музыка развивалась в равной степени параллельно, но в то же время очень по-своему. После джаз-бума сороковых и пятидесятых в западе возникли «Битлз», в России – «Река Слава». Даже в названиях отразилась глубинная разница западного и восточного подходов к року: на западе нечто вроде «тараканов», у нас – нечто словесно-психоделическое, без прямого значения. Впрочем, не следует считать, будто для запада превалирующей оставалась исключительно форма, а для русских – содержание. В конце-концов, там ведь был «Кинг кримзон», а у нас «Атака». Да и шестидесятые показали, что две культуры склонны скорее брать друг у друга лучшее и дополнять чем-нибудь своим. Техногенный расцвет России в семидесятые и одновременный десятилетний кризис Америки мало что изменил: просто лучшие музыканты двух рок-культур сменили «Фендера», «Рикенбакеры», «Гибсоны» и «Гретчи» на «Тверь», «Кабаргу» и «Суздаль», а «Маршаллы» и «Меса Буги» на ту же «Тверь», «Неман» и «Искру».

Но в одном запад все-таки опередил Россию. Он первым придумал и провел Вудсток. Еще в шестьдесят девятом. Восток, то ли в силу природной лени и традиционного русского раздолбайства, то ли из пустой гордости созрел к идее аналогичного форума только через десять лет.

Теперь это легенды. Постаревшие и погрузневшие герои русского Вудстока, звёзды музыкального марафона «Рокомотив» в городке Бологое семьдесят девятого года, (тот же «Империум», к примеру) то и дело мелькают на телеэкранах, нередко выдавая вещи полеще на хитов прошлого.

Тогда все было проще. Талант мог пробиться без денег и раскрутки. Тогда – но не теперь. И именно поэтому первые иллюзии неграмотных музыкантов «Проспекта Мира» первой реинкарнации довольно быстро развеялись. Да, их музыка была хороша. Да, они вполне пристойно ее подавали. Но толстым столичным дядям интереснее было вкладывать бабки в безголосых дочек, чем в разбитных провинциалов.

И все же писать новые песни и выступать повзрослевший «Проспект Мира» все равно не прекращал, тем более, что кузен Шурика Федяшина, мелкий пивной фабрикант, как-то весной позвал группу озвучить районный пивной фестиваль. «Проспект Мира» так озвучил, что к лету заводик отчима утроил оборот, сожрал с потрохами самого опасного местного конкурента, укрупнился и приступил к строительству нового цеха. «Проспекту Мира» с этого обломился полный комплект аппаратуры, несколько дорогих инструментов и предел мечтаний для группы их уровня – фирменный трейлер «Десна», шестиосный грузовой монстр-трансформер, который в походном состоянии вмещал всю аппаратуру и служил передвижным домом, а в стационарном – представлял собою удобную сцену-подиум. Даже колонки таскать не приходилось: трейлер подруливал к нужному месту, сдвигал крышу, опускал борта… И все. Сцена готова.

Рок-клуб, тоже не бедствовавший в смысле аппарата, все же обзавидовался; но проспектовцы не жались: наоборот, затеяли большой концерт городских групп по всему югу. На собственном, понятно, аппарате. «Десна» показала себя во всей красе, а кузен Шурика не преминул присовокупить к каждому выступлению трейлер пива по льготной цене. Кроме того, красочные логотипы «Пиво «Янтарь» украшали борта «Десны» в походном состоянии и подножье подиума в концертном, что тоже способствовало популярности фирменного напитка.

В общем, народ «Проспект Мира» слушал с удовольствием, равно как и другие группы, колесившие в тот год по югам вместе с ними. Но попытки записать профессиональный компакт-диск неизменно заканчивались провалом. Возможно, именно оттого, что единственной в городе пристойной студией владел тот самый профи, которому в свое время Димыч и Костик отказались продать фирменную песню группы. Хотя скорее всего – не поэтому. Группе снова требовалась встряска, непременный атрибут перехода на новый уровень, а профи на то и профи, чтобы четко представлять: вот это продаваться будет, а это – вряд ли.