Молодой человек огляделся, оценил пустой двор, едва заметно нахмурился и вдруг неожиданно быстро и плавно повернулся туда, откуда раздавался звук торопливых шагов. Выскочившего во двор ректора и его ближайшего помощника юноша приветствовал многозначительным молчанием.

Первым не выдержал Теодор, который и раньше мучился из-за того, что пришлось отправить мальчишек домой, ничего им не объяснив.

– Огюст, зачем ты вернулся? – голос Тео был не сердитым, а скорее просто усталым, но Огюст на это не обратил внимания.

– Угадайте, – мрачно ответил он, обвиняюще глядя на слегка смутившегося ректора и виновато потупившегося Хасида.

– Мы не можем подвергать студентов опасности, – как маленькому, объяснил ему ректор, – это ведь очевидно, и мне странно, что ты сам этого не понимаешь! Мы и без того наломали дров, втравив вас в наши шпионские игры.

– То есть для того, чтобы защищать академию, которая дала мне шанс на новую яркую жизнь, я должен перестать быть её студентом? – суховато и по-деловому уточнил Огюст. – Не вижу проблемы, сейчас напишу нужное заявление или что там надо? Год я отучился, вполне могу покинуть это учебное заведение и вернуться в него, к примеру, тренером по метанию ножей.

– То есть ты не отступишь? – обречённо проговорил Тео, хотя где-то в самой глубине сознания мелькнула мысль о том, что лишний боец – это хорошо. Но, надо отдать Теодору должное, он постарался сразу эту провокационную мысль прогнать.

– Нет, – Огюст сказал это так твёрдо и решительно, что вопросов ни у кого не осталось, – и не нужно грозить мне депортацией домой: отец меня услышал и поддержал. Он просил передать это…

Огюст протянул Теодору достаточно увесистый мешок, который ректор, удивлённо переглянувшись с Хасидом, взял. Заглянув внутрь, он непонимающе посмотрел на Стендриджа.

– Можете рассматривать это как взнос нашей семьи в обороноспособность академии, – улыбнулся Огюст, поняв, что его никто не прогоняет. – Там портальные пирамидки, переговорные артефакты и несколько целительских. Что-то подсказывает мне, что они могут пригодиться.

– Я постараюсь в ближайшее время лично поблагодарить лорда Уильяма, – Тео передал мешок Хасиду, – твой отец очень помог нам, и я действительно рад, что он оказался именно таким, каким казался мне.

Огюст собирался ответить что-то подходящее, но появление стремительно разворачивающегося портала заставило его удивлённо замолчать. Хасид и Тео смотрели на формирующееся портальное окно со смешанными чувствами: с одной стороны, то, что студенты не захотели остаться в стороне – это было достойно уважения, а с другой – у них нет права рисковать жизнями и благополучием учеников.

Овал портала сформировался, и Тео даже почти без удивления увидел шагнувшего на каменные плиты Бенджамина Шелдона. Парнишка сверкнул голубыми глазищами и быстро отступил в сторону, так как вслед за ним из портала вышел его приятель, алхимик Владислав Лестоф. Это тоже не было странным, так как за год мальчишки явно сдружились: неторопливость Владислава прекрасно уравновешивала порывистость виконта Шелдона. И наоборот: живость и фонтанирующая энергия Бенджи, столь нехарактерные для некромантов, заставляли медлительного алхимика шевелиться.

А вот потом Тео чуть не сел на плиты двора от изумления: неспешно оглядываясь, вслед за Владиславом во двор академии шагнул сам граф Леонард Шелдон собственной персоной.

– Граф?! – Тео был действительно потрясён до глубины души, да и у стоящего рядом принца было не менее ошарашенное выражение лица.

– Здравствуйте, лорд Холверт, – изящно поклонился неожиданный гость, – ваше высочество, – ещё один идеальный поклон в сторону Хасида.

– Что-то случилось? – попытался объяснить себе визит Шелдона Теодор.

– У меня? – граф тряхнул гривой светлых волос. – Ни в коем случае. А вот у вас, насколько я понял, да.

– Да, но каким образом… – Тео не договорил, так как граф поднял руку, останавливая ректора.

– Я знаю всё, что вы скажете, лорд Холверт, поэтому давайте сэкономим время, которого у нас не слишком много, – мягко, но решительно проговорил Шелдон-старший, – будем исходить из того, что я знаю о грозящей этому замечательному учебному заведению опасности. Предваряя ваш вопрос, уточню: я услышал разговор Бенджамина и его талантливого друга, сопоставил это с информацией, полученной из другого источника и пришёл к определённым выводам.

– Что вы имеете в виду под «другим источником», граф? – нахмурился Хасид. – Нам казалось, что это внутреннее дело академии…

– Разумеется, – кивнул граф, а Бенджи и Владислав могли только хлопать глазами и молча переводить взгляды с одного говорящего на другого. Огюст нахмурился, но ничего не сказал. – Вы наверняка знаете, что у меня чрезвычайно широкий круг знакомых.

– Преимущественно среди прекрасного пола, – не удержался от колкости принц, но Шелдон совершенно не обиделся, а светло улыбнулся, став невероятно привлекательным.

– Вы молоды, мой друг, – сказал он, и почему-то ни принцу, ни Теодору это обращение не показалось обидным или непозволительным, – поэтому пока просто не знаете, что женщина, особенно влюблённая женщина – это идеальный источник информации. Особенно если она вращается в правильных кругах или происходит из нужной семьи, вы меня понимаете?

– Но, отец, ты же не хочешь сказать, что все твои многочисленные ба… подруги были для тебя просто источником сведений? – воскликнул Бенджамин и даже руками всплеснул.

– Я же говорю – вы все очень молоды, друзья мои, – как-то очень по-доброму улыбнулся граф, – а так как предпоследней моей гостьей была леди Адель Спрингфельд…

Молодые люди растерянно переглянулись.

– Нам это имя должно что-то сказать? – отважился уточнить Хасид. – Мы не всех красавиц королевства знаем, если честно…

– А вот эту должны были бы знать, – в голосе графа на мгновение послышались металлические нотки, и Тео внезапно подумал: а какой граф Шелдон на самом деле, когда снимает маску дамского угодника и легкомысленного повесы?

– Почему? – за всех спросил по-прежнему стоявший неподалёку Огюст.

– Потому что, во-первых, она очень красивая женщина, – улыбнулся Шелдон, – а во-вторых, её девичья фамилия… Блайвиль…

На площадке повисла тишина настолько густая, что её, казалось, можно было резать ножом на тонкие ломтики.

– Блайвиль? – ошарашенно проговорил Теодор. – Она…

– Она младшая сестра лорда Джайлса Блайвиля, – любезно просветил собеседников граф, – и так как брат всё время занят какими-то важными делами, то бедняжке Адель даже поговорить не с кем. Тут ещё и супруг внезапно скончался в самом расцвете лет и сил, так сказать. Как съездил к Джайлсу в гости, так через пару месяцев и угас. Сгорел за несколько недель от непонятной лихорадки! Такое горе для молодой леди, такое горе! Хоть она мужа и не любила, но всё равно – неприятно же: ни в свет не выйти из-за траура, ни приём организовать! А поговорить-то хочется, вы же понимаете…

– И тут так удачно подворачиваетесь вы, граф, и приглашаете леди погостить, – продолжил Хасид, и Тео не понял, чего в голосе принца больше – насмешки или восхищения.

– Помогать ближним – долг любого благородного человека, – граф вздохнул и поднял к небу хитрющие синие глаза. – Я лишь выполнил свой… ммм… гражданский долг.

– Вы страшный человек, граф, – медленно проговорил Хасид, – я не хотел бы быть вашим врагом.

– К счастью, ваше высочество, вы не враг ни Терейе, ни мне, – ответил с поклоном Шелдон, и Тео правильно расшифровал его фразу: «Пока ты не умышляешь против моей страны и против меня, мы не враги. Причём именно в таком порядке: сначала страны, а потом лично меня».

– В качестве кого же вы прибыли сюда, граф? – напрямую спросил Теодор.

– Все Шелдоны всегда славились своими прекрасными способностями к целительской магии, – охотно ответил Шелдон-старший, – только вот мои сыновья как-то отошли от неё. Впрочем, это не главное сейчас… Так вот, я сам более чем достойный лекарь, уж можете мне поверить. А так как сейчас я ощущаю некую пресыщенность новыми знакомствами и романами, то я решил потратить это время с пользой.