Она пожала плечами: "Спасибо. Ты не собираешься поесть?"

Он угостился едой.

"Как, черт возьми, ты в это ввязалась, Марион?"

"Как ты?"

Он выглядел немного смущенным: "Патриотизм. Я обосновался в Маниле, и Эд обратился ко мне. Он сказал, что правительству США нужны глаза и уши в высших академических кругах, потому что мы наблюдаем за усилением китайцев в южной части Тихого океана. Он сказал, что беседы между учеными могут быть очень показательными, но он также включит меня в список людей, которых приглашают на дипломатические вечеринки и мероприятия, где я смогу получить небольшие крупицы информации". Он пожал плечами: "Он также сказал, что это не повредит моей карьере, если я когда-нибудь решу вернуться домой".

Она осушила свой бокал, и он заметил, что ее глаза блестят.

"Ну, это точно не мой случай. Несколько месяцев назад я попала в серьезные неприятности и накопила огромный игорный долг".

Его брови взлетели вверх: " Ты играешь в азартные игры?"

"Я никогда в жизни не играла в азартные игры. Но я с друзьями загуляла на ночь. Мы оказались в каком-то клубе, и этот привлекательный молодой американец подошел, поболтал со мной и убедил меня пойти в настоящее, местное заведение, где играют в маджонг. Я подумала, что это весело, он показался мне милым, и я согласилась. Пока я играла, он исчез, якобы в туалет, и больше не появлялся. Тем временем очень страшный филиппинец с ножом сказал мне, что я должна им десять тысяч американских долларов, и проценты начинают начисляться прямо с этого момента".

"Ни хрена себе."

"Парень, очевидно, был подставным, потому что на следующий день появился Эд и сказал мне, что он обо всем позаботится, если я окажу ему некоторые услуги".

"Как ты с ним познакомилась?"

"Он появился на моем пороге". Она вздохнула и выглядела смущенной: "Я довольно хорошо училась в Оксфорде. Я изучала китайский язык и получила степень магистра по восточной философии. Каким-то образом слухи дошли до отдела Эда в Пентагоне. ЦРУ, я полагаю. Он меня подставил, а потом завербовал".

"Сукин сын".

"Возможно. Я думаю, он искренне верил, что его действия оправданы, и он действительно пытался достать для меня деньги".

"Он пытался?"

"Он был убит. Я нашла тело и убежала, но у него в кабинете был конверт с моим именем. Деньги были в нем".

"Никаких бумаг, ничего такого?" Она покачала головой. Он сказал: "И каков твой план?".

Она глубоко вздохнула: "Ну, я знала, что якобы безопасный маршрут окажется смертельной ловушкой. Поэтому я подумала, что лучше всего будет сделать то, что я всегда делаю". Она засмеялась: "Это моя "палочка-выручалочка" во всех отдаленно опасных ситуациях: стать невидимой. Поэтому я поехала на юг. Однажды, еще в туманные времена, я провела неделю в Найон-нг-Пангисда с друзьями, поэтому я подумала, что поеду туда, возьму напрокат или украду лодку и поплыву в Дарвин, в Оз. Это долгий путь, но по дороге много островов".

"Ты умеешь плавать?"

"Мой отец учил меня, когда я была маленькой".

Он улыбнулся: "Мой тоже. Мы можем это сделать".

Ее глаза на мгновение затуманились страхом, и она нахмурилась: "Они поймут, что произошло, рано или поздно, и придут за нами. Но найти нас будет гораздо труднее".

"Думаю, да".

"Мы должны держаться как можно дальше от самолетов и такси. Это станет очень заманчиво".

"Согласен".

"Как у тебя с кулаками? Ты один из тех несокрушимых квотербеков? Ты хороший и большой".

Он засмеялся и покачал головой: "Нет, боюсь, что все свои бои я веду мозгами".

"Ну, неважно, если появятся китайцы, ты сможешь заговорить их до смерти, пока я буду бить их по голеням".

Он попытался улыбнуться, но не смог, и стал тыкать вилкой в рис: "Это ведь по-настоящему, не так ли?"

"Конечно, да". Она могла сказать ему, что, конечно же, он должен закончить свой ужин: "Именно поэтому мы должны сосредоточиться на решениях и не зацикливаться на проблеме". Он странно посмотрел на нее, и она улыбнулась ему как Мэри Поппинс: "Строгая верхняя губа и все такое".

Хоффстаддер еще некоторое время ковырялся в еде, затем улыбнулся и протянул руку через стол: "Джей Хоффстаддер".

Она взяла его руку и пожала ее.

"Мэрион Джеймс, снова, все еще".

Некоторое время они ели молча, он делал небольшие укусы, а она честно поглощала еду. Через некоторое время она помахала ему вилкой: "Ты должен спросить себя, когда ты сможешь снова ужинать с красивой блондинкой на пляже на острове Южного моря? Carpe diem, Джей. Или, скорее, карпе курица с орехами кешью, карпе креветки и карпе винум".

"Ты права."

Она покачала головой с набитым ртом и сказала: "Ничего не изменилось, кроме того, что теперь мы знаем".

"Да, пока мы притворялись, я мог делать вид, что этого не было. Теперь это вернуло меня к этому. Это снова сделало его как бы реальным".

Она усмехнулась: "Значит ли это, что теперь ты хочешь свою собственную комнату и перестанешь держать меня за руку?"

"Я женат, Марион. У меня двое детей. Я чувствую себя как бы на каблуках, но это действительно было похоже на другую жизнь, другую реальность."

"Я не хочу знать. У нас и без этого хватает забот, не впутывая в них такие вещи". Она подождала мгновение, уставившись на креветку: "Лично я чувствую потребность в ком-то большом и сильном, за кого я могла бы держаться - метафорически и фактически физически. Если ты больше не он, то мне придется купить плюшевого мишку на рынке".

"Ты замечательная", - сказал он.

Она издала тихий смешок и приложила пальцы к губам: "Извините меня. Спасибо."

"Мне принести чек?"

Она покачала головой: "Я намерена прожить следующие несколько дней так, как будто они мои последние. Вполне возможно, что так оно и есть. Поэтому я собираюсь выпить большой коктейль "Бейлиз" со льдом, а тебе я настоятельно рекомендую взять лучший виски, который у них есть".

Час спустя они прогуливались по многолюдной Хай-стрит, все еще оживленной, со всеми домами и магазинами, все еще открытыми для толпы, с ее рукой, переплетенной с его рукой. Далеко на севере в небе ритмично перемигивался красный огонек, который становился все ярче.

Они поднялись по лестнице в спальню, вошли внутрь, заперли дверь старомодным ключом, и Марион села на кровать.

"Паром отходит завтра в семь тридцать утра. Мы должны быть на ногах и позавтракать к шести".

Он кивнул: "Понятно. Ты купила зубные щетки и пасту?"

"В корзине. Не знаю, как у тебя, а у меня спина горит". Они уставились друг на друга, он в дверях ванной, она все еще сидела на кровати: "Наверное, неплохо было бы намазать еще крема", - добавила она.

"Марион, я не обманщик. Я люблю..."

"Не надо!" Она покачала головой: "Это другая жизнь. Это другая, параллельная реальность". Ее лицо сжалось от боли, а на глаза навернулись слезы: "Ты не обязан, если не хочешь".

Он не двигался, не отвечал некоторое время. Затем он тихо сказал: "Но я хочу".

И пока они прижимались друг к другу, никто из них не слышал рева двигателя над ними.

Он храпел, и некоторое время это мешало ей заснуть. Но она не возражала, потому что ощущение, что ее держат, было таким приятным и желанным, и в конце концов она погрузилась в беспокойный полумирок сексуального удовольствия и спокойного удовлетворения, с одной стороны, и страха и неуверенности - с другой: сны о тепле и поцелуях, которые со временем превратились в кошмары насилия и жестокости.