– Я проклинаю тебя. Чтобы твои колени отказали работать и ни один врач не смог бы вылечить тебя! За то, что ты оскорбил женщин, за это я проклинаю тебя! – Всей своей душой кричала на всю округу, на перекошенного деда. Как крик услышала его жена и она подошла к нам со словами.

– Девушка, ну что вы кричите? Зачем вы тут оставляете свои машины? Мы тут живём, а вы приезжаете и ставите машины! – говорила она.

– Я остановила машину в лесу! Далеко от вашего дома! Остановила твоего мужа, чтобы спросить, могу ли я оставить машину тут. Я была вежлива и что? Что я получила на вежливость? Что? -

Она продолжала:

– Девушка, ну что вы кричите? Успокойтесь! -

– Нет! Пусть все ваши соседи знают о том, что случилось рядом с вашим домом. Пусть все знают какие вы люди. Пусть все слышат то, что на вежливость сегодня две женщины получили столько оскорблений! – неистово кричала я на весь Цаник.

Дед не угомонился. Он завёл свою машину и начал таранить на ней наш автомобиль, грозя столкнуть ее с обрыва, перед которым мы остановились. Медленно он приближался к заднему бамперу моего автомобиля и кричал:

– Я скину вас сейчас в обрыв! -

Его жена подбежала и встала между машинами, но дед настойчиво сдавливал между бамперами её ноги. Тогда понимая, что ситуацию нужно разрешать, я позвонила в полицию и в этот же момент просила помощи у Шивы и Кришны. Дед услышав то, что я дозвонилась и мне сообщили о срочном выезде, быстренько удалился. Осталась рядом с нами его жена. Уже через 7-10 минут приехали ППС и ГАИ. Дед вышел из кустов и сделав лицо "ангела", иначе заговорил со мной:

– Красавица! Ну что ты наговариваешь на дедушку? -

Я глянула на него и напомнила ему:

– Когда я стала красавицей у тебя? Машина твоя почему мою подперла? -

Дед не мог держать своего демона внутри, и он начал рассказывать, используя мат, что я оскорбляла его, обзывала прикинувшись жертвой. У меня внутри вспыхнуло пламя возмущения, и я крикнула ему:

– Поклянись, что я обзывала тебя? Поклянись? -

Полицейские подбежали ко мне, успокаивать, а дед напугался моих слов и спрятался за своей машиной. Тут же подошла его жена со словами:

– Наказала нас? Рада что наказала нас? -

Я ответила ей:

– А чем вы тут занимаетесь? Вы разве, не наказывали нас? -

Она моментально отошла от меня. Полицейские слушали возгласы деда и давали ему словесный ответ:

– Я инвалид. Я десантник. У меня 850 прыжков. Я воевал в Афганистане, – но полицейские не были на его стороне, в ответ он слышал:

– И что? Кто дал тебе право вести себя подобным образом? Кто? -

Дед утих. Мою машину отогнали и нас отпустили. Проезжая мимо деда, его жены и полицейских я смотрела на них уезжая, как они остаются в этой истории. Наша история закончилась, а их ещё продолжалась. Я ехала возвращаясь домой опустошенная, пережив что-то непонятное, а ночью обратилась к Шиве со словами:

– Успевай помочь мне. Не опоздай, как вышло с Сати! -

Я не желаю им зла и не сожалею о своём проклятие старого безумного деда и вообще стала осознавать, что такое проклятие и благословение, через практику. Проклиная деда, он решил проклясть в ответ меня, сказав:

– Я проклинаю тебя 4 раза! Будь проклята 4 раза. -

Он сам того не понял, как благословил меня на то, что меня можно проклясть только 4 раза. И эти 4 раза уже есть! Его проклятие – это моё благословение, быть проклятой 4 раза и не более!

Сейчас мне стало понятным, почему ранее в медитации я видела, как третий глаз Шивы открылся на моем Шивалингаме. Шива уже тогда знал об этой опасности. Дед вел себя так не просто. Рогатый и его одел на себя, как маскарадный костюм.

Воздух в Лооустоуне настолько чистый, что высыпаюсь так, как не высыпалась никогда. Раннее пробуждение происходило, само собой. День стал больше. Времени свободного стало уйма, успевали сделать дела на огороде, в доме и конечно, мы продолжали следить за Громом и его хозяином. Их взаимоотношения были столь любопытными, любовь друг к другу была так очевидна и так красиво было смотреть на их чувства.

Однажды Лео оставил на ночь коня на поле, тот промок, замёрз. Утром мы смотрели как они встретились. Лео шёл к Грому, а конь склонив обиженно голову шёл навстречу к своему хозяину. Они остановились друг перед другом и уперлись лбами. Зависли в этом мгновении, о чем-то побеседовали, и Лео повёл коня в стойло. Они шли медленно, подымаясь в гору к сараю. Конь шёл рядом, не на привязи, как сторожевой пёс.

Этот конь притягивал к себе внимание. Возможно я бы никогда не заметила его хозяина, меня привлёк этот красивый вороной конь своей грацией, своей породой и нравом. Иногда в спешке, не опоздать на работу, Лео не успевал выпустить на пастбище Грома. Я предложила свою помощь. Мне хотелось помочь ему с конём, потому что мне нравился этот вороной красавчик. Лео дал свое согласие, где-то глубоко понимая то, что я с ним всё равно не справлюсь.

Утром. Я мечусь по окнам, коня нет.

– Ага. Значит мне надо идти выпускать его.

Я вышла уверенная в себе, в руке морковка, как учил меня Лео, говоря о том, что Гром очень любит морковь, а от яблок его пучит. Не хозяина пучит, а коня. Иду к конюшне, чем ближе приближалась к ней, тем страшнее мне становилось. Мои наблюдали из дома, открыв окна и высунувшись в них.

– Тебе не страшно!? – крикнула Мангалика.

– Нет! – отвечала я и уверенным шагом шла к сараю.

(Мои сфотографировали меня из-за забора с нашего двора)

Открываю дверь и на меня выходит высокий вороной конь. Я пячусь назад и важным голосом, почти уверенным, разговариваю с ним:

– Гром! Гром! -

Конь смотрел на меня брезгливо, двигаясь опасливо. Мы боялись друг друга.

Я поманила его морковкой. Каждый его шаг в мою сторону и тянущаяся голова к морковке, потряхивали мою уверенность в виде вибрации в ногах. Он дотянулся губами до морковки и откусил её с моих рук. В этот момент я подошла к нему с карабином и пристегнула к верёвке, чтобы вести на поле. Отняв у меня остаток морковки мы с Громом важно пошагали по дороге вниз к поляне. Мы шли к месту, где нужно привязать его в штырю, торчавшему из земли, там, где Лео сделал этот прихват.

– Вуаля. У меня получилось. Я привязала коня! – важно шагала я обратно домой.

Мои визжали от восторга, а мои ноги тряслись от страха.

– Как ты не испугалась его!? – удивлялась Мангалика.

(в кадре только морда лошади и часть морковки. Можно предположить, как мне было страшно, что от тряски рук с трудом я держала камеру)

Почему я так боюсь происходящего, где моё спокойствие, которому я обучаю? Я столько лет медитирую, но при виде коня у меня трясутся ноги. Меня охватывает дикий страх перед животным. Я растворялась в городских медитациях, но не могу достичь подобного состояния в этой местности, среди природы. Медитация городская не привела меня к освобождению от страха перед животными, насекомыми. Поэтому я и говорила о том, что городу более меня нечему научить. Я не могу расслабиться при виде вблизи себя коня. Имея второе сердце, я не могу послушать его своим сердцем, потому что есть страх. Я не могу достичь диалога с животным миром, по причине своего страха. Разве это можно назвать достижением в медитации? Разве можно говорить о результатах в медитации, когда у меня неистовый страх перед самой природой? Я осознавала себя уязвимой. Осознала свой страх.