Изучение географии проживания и перемещения погибших девушек позволило обвинению сделать кое-какие интересные выводы. Так, например, было известно, что Мэри Флезцар, похищенная и убитая в июле 1967 г., и Джоан Шелл, погибшая практически через год, арендовали жильё в домах, расположенных совсем близко друг от друга. От дома, в котором тогда проживал Джон Коллинз, их отделяло буквально 150–200 м! Учитывая любовь Коллинза к уличным знакомствам, трудно было отрицать высокую вероятность того, что он общался с обеими жертвами. На встречу Коллинза с Мэри Флезцар указывала и просверленная канадская монета с эмблемой Всемирной выставки ЭКСПО-67 [той самой, на которой Мэри побывала вместе с матерью и сестрой]. Такую монетку Мэри Флезцар сохранила в память о поездке и носила на шнурке в качестве самодельного медальона.
Канадская монета исчезла с трупа Мэри Флезцар, и теперь похожая монета была найдена в вещах Коллинза. Обвинение считало, что в обоих случаях фигурирует один и тот же сувенир, похищенный убийцей в момент совершения преступления. Более того, обнаружилась интересная возможность связи Коллинза и с Мэрилин Скелтон, похищенной и убитой в марте 1969 г. Напомним, что Скелтон была «трудным подростком»; её выгнали из школы, она слонялась по друзьям и знакомым, жила с кем придётся. Когда прокуратура стала проверять связи Коллинза, выяснилось, что товарищ по университету, которого Джон частенько навещал, проживал по соседству с квартирой, в которой Скелтон ночевала последние недели своей жизни. Таким образом, представлялось очень вероятным возможное знакомство убитой девушки и обвиняемого.
Наконец, прослеживались кое-какие интересные совпадения, указывающие на причастность Коллинза к убийству Джейн Миксер. Джейн за несколько часов до смерти сообщила младшей сестре в телефонном разговоре, что поедет домой с неким «Дэвидом Джонсоном», так вот, студент с такими именем и фамилией был соседом Коллинза по кампусу на первых курсах! Представлялось вполне логичным предположение, что убийца представился потенциальной жертве чужим именем, но не вымышленным, а именем реально существующего студента. Кроме того, у Коллинза имелся пистолет 22-го калибра. В общем, совпадения выглядели очень интригующе, и чем внимательнее детективы изучали прошлое Коллинза, тем больше подозрительных совпадений находили.
Все эти моменты, конечно, были очень интересны и заслуживали внимания, однако прокуратура решила не углубляться в данном направлении, а сосредоточить всю силу обвинения только на одном эпизоде — похищении и убийстве Карен Сью Бейнемен. Соображений в пользу такого сознательного сужения обвинительной базы было несколько: во-первых, приведённая выше аргументация являлась лишь косвенным доводом в пользу возможного знакомства обвиняемого с жертвами и напрямую не уличала Джона Коллинза в совершении убийств Мэри Флезцар, Джоан Шелл и Мэрилин Скелтон; во-вторых, даже если и признать факт знакомства Коллинза с некоторыми из жертв, то из этого, опять-таки, отнюдь не следовал вывод о его виновности в их похищении и умерщвлении; в-третьих, дом № 619 по Эммет-стрит действительно располагался неподалёку от мест проживания Мэри Флезцар и Джоан Шелл, но на момент гибели первой Джон Коллинз в нём ещё не жил (он переехал в указанный дом лишь в начале июня 1968 г.). Озвучивание в суде такого рода доводов, не добавив весомых улик против Коллинза, лишь предоставило бы защите последнего прекрасную возможность опровергнуть аргументацию обвинения и указать присяжным на предвзятость последнего.
Тем не менее информация о том, что прокуратура располагает данными о связи Джона Нормана Коллинза с другими жертвами "Убийцы студенток", постепенно просачивалась в журналистскую среду и уже к лету 1970 г. перестала быть тайной. О Коллинзе говорили и писали именно как о том самом маньяке, что на протяжении ряда лет преследовал жителей Энн-Арбора и Ипсиланти. Защитники обвиняемого утверждали, что распространением этих сведений занимается сама же прокуратура с целью настроить общественное мнение против их подзащитного. Впоследствии и сам Коллинз неоднократно высказывался в том же духе. Тем не менее официально Коллинза обвиняли только в убийстве Карен Сью Бейнемен, и остальные эпизоды ему в вину не вменялись.
Слабым местом обвинения являлось то, что никто не видел Джона Коллинза в тот момент, когда он привёз Карен Сью Бейнемен в дом сержанта Лэйка. И точно также никто не видел, как и когда именно он вывозил её труп. Обвинение считало, что Коллинз избавился от тела в ночь с 24 на 25 июля, однако никто из соседей не запомнил его серебристый «олдсмобиль» в этот отрезок времени поблизости от дома сержанта. Между тем, Коллинзу следовало приехать именно на автомашине, ведь понятно же было, что он не мог увезти труп на мотоцикле. Несмотря на все старания обвинения отыскать нужного свидетеля, сделать это так и не удалось.
Ещё одним моментом, до некоторой степени подрывающим версию обвинения, явилось сообщение одного из соседей Лэйка, якобы слышавшего крики, доносившиеся из подвала в ночь с 23 на 24 июля 1969 г. Это заявление ни в коей степени не соответствовало тому сценарию развития событий, к которому склонялось обвинение. Исходя из данных судебно-медицинской экспертизы, смерть Карен Сью Бейнемен последовала в ближайшие часы с момента похищения, то есть в интервале 12:30–15:45 23 июля, и девушка никак не могла оставаться в живых до ночи. Было сочтено, что свидетель ошибается в своих утверждениях, и его показания были исключены из дела и не упоминались в суде. Впоследствии эта деталь стала известна, и в адрес прокуратуры и лично Делхи высказывались претензии в дезинформировании судьи и присяжных. (Претензии эти вряд ли можно считать оправданными, поскольку данное свидетельство на самом деле противоречит всем материалам уголовного расследования и вряд ли соответствует действительности. Рассказ свидетеля о криках из подвала, скорее всего, родился уже после того, как было широко объявлено о том, что дом сержанта Лэйка явился местом преступления. «Воспоминания» не были истинными воспоминаниями, а продуцировались размышлениями и эмоциями впечатлительного рассказчика).
В апреле 1970 г. Эндрю Мануэль, друг Джона Коллинза, скрывшийся от полиции после первого допроса, был найден в Аризоне и арестован местным шерифом. На Мануэля имелся "открытый" ордер на арест, позволявший взять его под стражу в любой точке страны. Процедура выдачи подозреваемого властям Мичигана потребовала некоторого времени, но 23 июня 1970 г. Мануэль был доставлен в Мичиган и тут же помещён в тюрьму сроком на 60 суток по обвинению в "препятствии правосудию".
Семья 26-летнего Эндрю проживала в доме № 785 по Норт-Харрис роад (North Harris road) в Ипсиланти, но молодой человек последние годы с семьёй не жил, предпочитая снимать жильё вместе с друзьями. Осенью 1966 г. он особенно сдружился с Коллинзом, участвовал во многих его воровских проделках, и когда последний предложил ему поселиться вместе в доме на Эммет-стрит, принял это предложение, не раздумывая. Житуха молодых людей была весёлой — они вместе пили, гуляли, ходили на танцы, знакомились с девушками. Хотя Коллинз был младше Мануэля, он оказался явно доминирующим в их дружной компании, и Эндрю стремился во всём подражать ему. Теперь он глубоко раскаивался в собственной неразборчивости и не хотел расплачиваться за чужие грехи.
Своё бегство из Мичигана Мануэль объяснил паникой, овладевшей им после ареста Коллинза. Он без запирательств признал факт мошеннического приобретения прицепного трейлера и рассказал о совместной с Джоном поездке в Калифорнию в июне-июле 1969 г. Сам Коллинз об этой поездке ничего не говорил — он по рекомендации адвокатов вообще ничего не говорил следователям. Поэтому показания Эндрю Мануэля о маршруте их проезда по стране были чрезвычайно интересны. Как только эти детали стали известны, прокуратура предприняла необходимые меры по проверке возможной причастности Коллинза к убийствам девушек вне пределов Мичигана. (Напомним, что среди улик, имевшихся в распоряжении прокуратуры, оставалась часть трикотажного платья неизвестной принадлежности, найденная в автомашине Коллинза. Это заставляло думать, что тот причастен к ещё неизвестным убийствам.).
