Закончив подготовку, Кейт вырезала раскрашенные бумажные листочки и раскладывала их на разном фоне, пока не нашла дизайн, который ей понравился. Иногда это получалось быстро: первая же удача отдавалась в животе теплом, означавшим успех. Но порой дизайну необходимо было вызреть: Кейт возилась с композицией, уходила пить кофе, сравнивала эскизы на стендах, пока знакомая щекотка в животе не давала ей знать, что придумка удалась. Возможно, размышляла она, сочетая дубовые листья с каштаном, ее отношения потому и длятся так недолго: она ждет знакомого ощущения при встрече с мужчиной, как это бывает во время работы.
– Что будет на следующем свидании? – спросила ее Эвелин. Кейт зашла в магазин за готовыми блюдами от Карлы и бутылкой вина. Она удивленно вскинула брови.
– Вся деревня знает о моих свиданиях?
– Конечно, дорогая, – весело ответила Эвелин. – И мы все очень рады за тебя.
Кейт покачала головой и взяла плитку шоколада. Эвелин, высокая, худая и прямая, как палка, напоминала стручок фасоли в человеческом обличье. У нее были густые короткие седые волосы и умные черные глаза, взглядом которых она могла пронзить любого на расстоянии десяти футов. Ее стиль был таким же постоянным, как времена года: обтягивающие цветные блузки с рукавами три четверти с цветными брюками чинос в теплое время года и прямыми кордами в холодные месяцы; зимой она поддевала теплое белье. Этот успокаивающе знакомый наряд всегда увенчивался очками со стеклами в форме полумесяца, которые постоянно висели у нее на шее на серебряной цепочке в кельтском стиле. Кейт посмотрела на стойку, где стояло объявление «Закажи свою рождественскую елку здесь. Спешите, осталось мало».
– Ты работаешь с Патриком? – спросила Кейт, указывая на табличку. Патрик арендовал землю в поместье, чтобы выращивать рождественские елки.
– А ты разве не слышала? – ответила Эвелин, обрадованная, что может поделиться новостями. – У Патрика уже закончились елки.
– Серьезно?!
– Совершенно. Живые елки очень популярны, все хотят купить! Он забега́л в пятницу, так что у нас есть небольшая бизнес-идея: пятнадцатого мы едем на рынок в Ковент-Гарден на его фургоне, покупаем товар, а потом будем продавать их тут, в моем магазине.
Эвелин была хитрой и деловой женщиной. Возле таблички был прикреплен список с фамилиями. Кейт еще не успела приобрести елку и потому написала свое имя на листке, вместе с желаемым размером елки. Кейт заметила в списке имя Мэтта, который заказал две елки. Она не могла себе представить, куда он решил их поставить; один угол «Грушевого дерева» уже был занят большой норвежской елью, трещавшей от количества игрушек с каждым днем все больше, потому что дети приносили их из дома, чтобы повесить у Мэтта в кафе.
– Ну так что? – спросила Эвелин.
– Мне нужна одна высотой семь футов, пожалуйста.
– Да я не про елку. Что со свиданием?
– Ах, да, извини, – рассмеялась Кейт. – На следующем свидании мы танцуем сальсу.
– Здорово, Кейт, просто изумительно! Здесь ты как рыба в воде, дорогая. Я помню, как ты по субботам уезжала в город на занятия балетом, а еще ты занималась чечеткой, верно? – спросила она.
– Да. И джазом, а еще пробовала себя в современном танце, когда училась в университете.
– Ты когда-нибудь танцевала сальсу? – поинтересовалась Эвелин.
– На самом деле, да. Я записалась на занятия, когда первый раз приехала в Лондон, рядом с Риджент-стрит был отличный танцевальный клуб сальсы, я в него часто ходила. Очень рекомендую. Прекрасно позволяет держать себя в форме.
Эвелин размышляла, пробивая ей чек.
– Может, я так и сделаю, – сказала она. – Посмотрю, есть ли вечерние занятия в городе.
Она молча упаковала покупки Кейт в большую сумку. И только когда та, поблагодарив ее, была уже на полпути к выходу, Эвелин спросила, словно ей только что пришла в голову эта мысль:
– А Мак танцует?
Клуб находился в Эшфорде, на бывшей промышленной площадке, в сорока пяти минутах езды от Блексфорда. Отец предложил Кейт отвезти ее, но она сама решила сесть за руль. После загула на последнем свидании девушка твердо решила пить только лимонад. Снег идти перестал, но температура понизилась, и ночное небо было черным и беззвездным.
Предполагалось, что она, как обычно, получит информацию о новом партнере через приложение вместе с его фотографией, но у “Lightning Strikes”, по всей видимости, случились «технические трудности». Поэтому они написали в «Твиттере», что свидание состоится, а представители назначат им партнера, когда все прибудут на место.
В фойе наскоро установили три стола, и трое взвинченных организаторов раздавали прибывающим бейджи, лист с именем их партнера и краткой информацией о нем.
Кейт сдала пальто и джемпер в гардероб, оставшись в топе на бретельках и короткой юбочке. Поеживаясь, она надеялась, что после танцев ей будет жарко, но пока дверь в фойе постоянно хлопала, и по ее коже бежали мурашки.
Из дверей на танцпол вырывались латиноамериканские ритмы, и Кейт почувствовала, что ее бедра непроизвольно двигаются в такт музыке, пока она стояла в очереди. Чем ближе она продвигалась к двери, тем звуки становились отчетливее; сирены саксофонов и сексуальный пульс бонго, казалось, манили ее тело за собой. Кейт заметила на столе бейдж со своей фамилией и прикрепленным к нему клочком бумаги с надписью «Дрю». Подхватив его, она толкнула обитые красным бархатом двери и прошла внутрь.
Звук оглушил ее. Пол ударял в подошвы, и вибрации проходили по всему телу. Стоять было невозможно, и Кейт обнаружила, что пританцовывает на месте. Открепив листок с именем своего партнера по свиданию, она прицепила бейдж к топику.
В клубе было темно и жарко. Танцпол начинал заполняться, пары находили друг друга, двигаясь под музыку, покачиваясь, скручиваясь, словно повинуясь чарам заклинателя змей. По краю танцпола парочки нервно разглядывали танцующих, кусая губы и подергивая ногами в такт музыке. Кто-то бродил, разглядывая бейджи в поисках своей пары, другие решительно обосновались в баре; если их партнеры надеялись на ночь зажигательной сальсы, они будут разочарованы. Кейт огляделась в надежде, что Дрю не один из последних.
Передняя и задняя стенки бара были украшены мексиканскими плиточными мозаиками, повторяющимся цветочным узором насыщенного синего цвета, яркого шафрана и красной сангрии, перекликавшимся с аналогичным, но более крупным паттерном на полу. Мексиканский клуб сальсы «Чилли» располагался на территории, ранее служившей подъездными железнодорожными путями, а само здание было переоборудовано из старого цеха технического обслуживания состава. Часть стен была облицована кирпичом в индустриальном стиле, подчеркивающем прошлое этого здания, а другая часть раскрашена в бирюзовый и огненный. Изгибающаяся стена позади диджея изображала танцующих скелетов мексиканского Дня мертвых.
Кейт направилась в бар, чтобы заказать напиток.
– Кейт? – окликнул ее кто-то.
Она обернулась и увидела мужчину, держащего листок с ее именем. На нем была рубашка с короткими рукавами, и он указал ей на свой бейдж, прикрепленный на груди. Дрю. Кейт была в восторге.
Дрю был высоким черным парнем спортивного телосложения, и Кейт не сомневалась, что под его рубашкой прячется рельефный пресс. Он выглядел как танцор. Волосы были отброшены назад, и это делало его неотразимым; миндалевидные глаза были обрамлены идеальной формы бровями. Дрю был чисто выбрит. Нос тоже оказался идеальной формы, чуть вздернутый, но ровно настолько, чтобы делать его отчаянно милым, а форма верхней губы напоминала лук Купидона.
Кейт подумала, не слишком ли заметна ее радость от его внешнего вида.
– Приятно познакомиться, – сказал он ей сквозь шумящую музыку и целомудренно поцеловал в обе щеки.
– Мне тоже, – ответила Кейт, не в силах сдержать улыбку.
– Кажется, произошла ошибка, – сказал Дрю.
Кейт улыбнулась.
– В смысле?
– Ничего личного, – пояснил он, – но боюсь, ты не в моем вкусе.
