— Ну хватит миловаться! — рявкнул над ухом Репейник.

— Надо спешить, — снова подал голос Ваджрасанджит.

Месхенет отстранилась.

— Да, да.

Только теперь Антенор увидел в её руках лук.

— В камыши! — крикнул Дион.

«Там, наверное, змей видимо невидимо», — некстати вылезла мысль.

В камышах хлюпала вода и водились не только змеи.

— Дион, осторожно! — предостерегающе закричал Антенор.

— Ах, ты…

Какой-то ушлый малый в рыжей фракийской лисьей шапке едва не насадил Репейника на копьё. Тот еле успел увернуться. Ваджрасанджит подоспел на помощь и движением снизу вверх всадил фракийцу в живот узкий боевой топор. Прыгая в воду, он его предусмотрительно не выпустил.

— О, дисе… — захрипел фракиец и рухнул в мутную чёрную жижу.

Пока Антенор хлопал глазами и соображал, как сюда занесло фракийца, на них выскочил ещё один.

Месхенет вскинула лук и выстрелила, как показалось Антенору, не целясь. Второй варвар захрипел.

— А-а-а, улке мука!^[97]

После чего рухнул навзничь.

Первый корчился в грязи, подтянув колени к животу. Дион завладел его копьём. Антенор очнулся от мимолётного оцепенения и вывернул из пальцев убитого Мойрой длинную, в локоть, рукоять, на которую был насажен двухлоктевой узкий слабоизогнутый вперёд клинок. Это оружие, ромфайя, было ему хорошо знакомо. Видел у агриан, сотней которых ему даже довелось покомандовать в Индии, в землях ассакенов.

Египтянка выстрелила ещё раз. В камышах завопило и рухнуло что-то крупное.

— Да их тут кишмя кишит! — воскликнул Репейник, заколов ещё одного варвара.

— Это недобитки Перилая! — сказал Антенор, — не пройдём здесь, давай через лагерь!

На южной окраине лагеря уже хозяйничали родосцы. Рабы, вольнонаёмные слуги, походные жёны стратегов и прочие некомбатанты оказались между двух огней и беспорядочно носились в панике.

— Ааа! Что вы стоите, как истуканы?! Спасайтесь!

— Бежим, бежим!

К северо-западу ещё тлели угли недавнего жаркого побоища. Антенор увидел там Мирмидона. Тот сидел на лошади, с войском их приехало десятка три.

— Что происходит?! — Мирмидон погнал коня наперерез бегущим, поймал одного за ворот хитона и хорошенько встряхнул, — говори толком! Что случилось?

Тот трясся и стучал зубами, не в силах связать двух слов.

— Они убивают! Убивают всех, никого не щадят! Я сам видел! Надо спасаться, господин! Всех перебьют!

— А, с-собака! — Мирмидон оттолкнул труса, тот покатился кубарем, подвывая и всхлипывая.

Бежали не только рабы, бежали и воины. Те самые, которые только что праздновали удачную засаду на Перилая.

— Назад! Стоять, трусы! — заорал Мирмидон.

Его никто не слушал. Люди, сломя голову, бежали прочь из лагеря, побросав оружие, а за их спинами родосцы избивали тех, кто ещё сопротивлялся.

«Как же так… Ведь победили уже…»

Антенор со спутниками вырвались из лагеря и бросились вверх по склону. Тут всё было завалено трупами. Месхенет и Ваджрасанджит начали взбираться по крутой осыпающейся козьей тропе, цепляясь за ветки кустов. Дион и Антенор задержались, чтобы бросить последний взгляд на поле бессмысленного побоища.

— Эй, вы! А ну стоять! — раздался властный окрик.

— Это что ещё за хрен? — спросил Репейник.

— Это Мирмидон, — ответил Антенор, — ксенаг наёмников. Всё, что видишь вокруг — его рук дело.

— Изрядно намусорил, — нахмурился Дион.

Мирмидон оторвался от своих людей и торопился за беглецами. Его сопровождал ещё один всадник. Их лошади шли рысью, а следом бежало ещё три пеших воина. В пределах видимости от камышей до скал маячило довольно много народу, явно больше сотни, но кроме ксенага и его маленького отряда никто на Антенора и его друзей внимания не обращал. Кто-то кого-то ещё резал, ползая на карачках, кто-то собирал доспехи убитых. Несколько десятков наёмников сбились в кучу, ощетинились копьями и встревоженно озирались по сторонам, не зная, что происходит, почему такая суета и что им делать дальше.

— Эй, македонянин? — кричал Мирмидон, — ты куда это собрался? Где Калликрат?

— Иди-ка своей дорогой, афинянин! — крикнул в ответ Антенор, — а я пойду своей!

— А, так ты предатель и дезертир?! Ну сейчас ты у меня получишь!

Дион вытянул вперёд руку и показал ему средний палец. Мирмидон злобно зарычал, взял копьё наперевес и пустил лошадь в галоп.

— Ну, Репейник… — раздражённо процедил Антенор.

— Ты справа, я слева! — крикнул Дион.

В качестве цели Мирмидон выбрал конюха, хотя сподручнее было бить оскорбителя. Антенор изготовился и в последний момент перебежал всаднику дорогу, едва не сбив с ног родосца. Взмахнул длинным клинком.

Лошадь споткнулась, кубарем покатилась по земле вместе с седоком, придавив его своей тушей. Второй всадник коротко вскрикнул и, раскинув руки, рухнул навзничь со стрелой в груди.

Антенор приблизился к Мирмидону, держа ромфайю наготове. Афинянин лежал на спине и хрипел. Изо рта толчками лилась кровь. Грудь раздавлена, лёгкие порваны. Может ещё и хребет сломан. Не жилец.

— А-а-а, сука! — раздался за спиной истошный вопль и Антенор обернулся.

До них добежал второй из людей ксенага. Дион парировал его удар копьём и сбил нападавшего с ног, Антенор подскочил и пригвоздил его к земле.

На Репейника налетели отставшие третий и четвёртый. Дион ловко увернулся от одного, а своё копьё познакомил с печенью другого.

Третий, оставшийся единственным, проскочив мимо Диона, бросился на Антенора, но, будучи вооружен кописом, достать его не мог. Со своей стороны и колющие, режущие удары Антенора все приходились в щит. Рубить он не решался, знал — ромфайя хиловата для этого. Неизвестно, сколько бы они провозились, если бы не Дион, который просто и без затей прикончил наёмника ударом в спину.

Антенор выдохнул, поднял глаза. К ним бежало ещё человек десять. Дион торопливо шарил за пазухой и ощупывал пояса убитых. Один из них разрезал и вытянул из-под покойника.

— Извини, парень. Я бы тебе оставил на проезд, но мне позарез нужно твоё серебришко.

Он подхватил меч, весь иззубренный, видать хорошо тот в сегодняшней драке поработал.

— Уходим, — сказал Антенор.

Он посмотрел наверх. Там, на большом валуне стояла Месхенет и, как заведённая, оттягивая тетиву до уха, одного за другим укладывала преследователей отдохнуть. Потеряв ещё четверых, те остановились. Беглецы скрылись в зарослях можжевельника.

Три дня спустя, Сидон

— Очнулся?

— Ты… кто… такой? — выдавил из себя Аристомен.

— Неужели не узнал?

Ономарх приблизился, вынырнув из полумрака слабо освещённой коптящим масляным светильником комнаты. Аристомен с трудом смог различить его лицо: глаза отчаянно слезились.

— А… это ты… — криптий облизал губы, — цепной пёс… Циклопа…

— Ты невежа, Аристомен, — огорчённо вздохнул Ономарх, — я вот думаю, не поздно ли тебя манерам учить? А?

Он надавил пальцами на ногу криптия. Тот стиснул зубы и застонал.

— Для тебя он Антигон, сын Филиппа, стратег-автократор Азии. Запомнил или повторить?

Аристомен не ответил. Ономарх улыбнулся.

— А что касается меня, то я на цепного пса не обижаюсь, можешь так меня называть. Хотя все меня зовут Ономарх. Но ты, наверное, и так знаешь.

Криптий попробовал пошевелиться, но был наказан острой болью, едва не швырнувшей его обратно во тьму.

— Не дёргайся. У тебя сломана рука, раздроблена нога. Скверные переломы. Рука в колодке, а на ноге нет живого места. Её, скорее всего, придётся отнять. Если лекарь за тебя немедленно не возьмётся, умрёшь. Знаешь, от чего зависит его появление здесь?

— Понятия не имею… — прошептал Аристомен и чуть громче, с усилием, спросил, — где я?

— В Сидоне. Удивлён?

Аристомен оскалился. Прикрыл глаза. Он хотел протереть их, ничего не видел за мутной пеленой, но не смог поднести левую, уцелевшую руку к лицу: словно налитая свинцом, она отказывалась слушаться, пальцы дрожали, как у пьяницы.