Громадное воздействие на повышение политической активности американского студенчества оказало усиление боевого характера выступлений негритянской молодежи, подвергавшейся жесточайшим репрессиям. Передовые американские студенты все больше убеждались в том, что их моральная и политическая обязанность — всесторонне поддерживать борьбу за свободу и равноправие негритянского населения.
Несомненно, сильнейшим катализатором роста политической активности американского студенчества явилась дальнейшая эскалация войны во Вьетнаме, ее воздействие на положение различных слоев населения, в том числе на положение молодежи и студенчества, на усиление господства военно-промышленного комплекса в высших учебных заведениях США.
Если первоначальный протест студентов против войны во Вьетнаме основывался преимущественно на морально-этических соображениях, на сомнениях в истинности правительственных заявлений, рассчитанных на оправдание своей политики в Юго-Восточной Азии в глазах общественного мнения, то очень скоро с развитием антивоенных выступлений им стали известны и другие факты. Многие студенты были поражены, узнав о масштабах сотрудничества высших учебных заведений с военными ведомствами и работающими на войну корпорациями. Постепенно выяснялось, что, например, Мичиганский университет активно сотрудничал с американскими разведывательными органами в Южном Вьетнаме, что в Пенсильванском университете проводились широкие исследовательские работы по созданию бактериологического оружия, что многие ведущие университеты находятся в финансовой зависимости от министерства обороны и других военных ведомств. Эти факты окончательно развеивали мифы об «интеллектуальной независимости» университетов, указывали на новые весьма уязвимые объекты, на которые мог быть направлен политический по своему содержанию протест широких студенческих масс.
Ускорению процесса перехода участников антивоенного движения от индивидуального, основанного на моральных соображениях протеста к протесту политическому способствовала проводившаяся правительством США политика и практика призыва в армию, когда в нарушение конституции в условиях необъявленной войны в стране была, по сути, введена обязательная воинская повинность.
В первую очередь в армию призывали трудящуюся молодежь, ее беднейшую часть, юношей негритянского происхождения. По подсчетам бывшего президента Конгресса борьбы за расовое равенство Флойда МакКиссика, в 1966 году 37 процентов воевавших во Вьетнаме американцев были неграми, которые, писал он, «используются как пушечное мясо только потому, что лишены образования и не имеют никаких привилегий».
Расширение эскалации привело к тому, что с 1966 года в армию стали призывать и студентов, ранее освобожденных от призыва, так как учеба в высшем учебном заведении рассматривалась как важная составная часть в обеспечении обороноспособности страны. Это решение Национального призывного управления заострило внимание студентов на классовом характере призыва в армию, заставив их задуматься над вопросом, в силу каких причин студенты находятся в привилегированном положении по сравнению с выходцами из семей с более низким доходом, не имеющими возможности поступить в высшее учебное заведение. Анти-призывные настроения усиливались также циничными заявлениями властей о том, что угроза призыва может охладить пыл молодых бунтовщиков, направить их энергию на «общественно полезную» деятельность. Эти заявления подкреплялись конкретными действиями, когда призыв использовался как наказание за антивоенную деятельность.
С усилением антивоенных, антипризывных настроений среди студенчества растет сознание необходимости объединения усилий для защиты своих собственных интересов, для борьбы против политики империалистической агрессии, для вовлечения новых слоев американского населения, в том числе и военнослужащих, в движение за прекращение войны во Вьетнаме. Эти настроения отчетливо проявились на общенациональной антивоенной студенческой конференции, состоявшейся в Чикаго 28–30 декабря 1966 года, на которой было принято решение развернуть в общенациональном масштабе кампанию по мобилизации студентов для участия в «Неделе Вьетнама», запланированной на 8— 15 апреля 1967 года.
Участники конференции внесли предложение, чтобы студенты давали клятву прибыть к 15 апреля в Нью-Йорк и Сан-Франциско, где должны были состояться заключительные мероприятия «Недели Вьетнама».
Грандиозный успех демонстраций в Нью-Йорке и Сан-Франциско продемонстрировал верность передового американского студенчества этой клятве. Только в Нью-Йорке в демонстрации приняли участие 400 тысяч человек, главным образом молодежь.
В декабре 1966 года, еще до проведения конференции в Чикаго, студенты-активисты Калифорнийского университета попытались установить в помещении студенческого союза стол с антипризывной литературой рядом со столом по набору добровольцев для службы в американском флоте. В ответ на распоряжение администрации покинуть помещение состоялась массовая студенческая забастовка. Месяцем позже члены СДО в университете Брауна провели первую акцию протеста против деятельности на территории кэмпуса вербовщиков из компании Доу Кемикл, главного производителя использовавшегося во Вьетнаме напалма. Весной 1967 года состоялись уже десятки демонстраций и сидячих забастовок протеста против присутствия на территории университетов вербовщиков из армейских ведомств, ЦРУ и работающих на войну корпораций.
Организация антипризывных и антивербовочных действий непосредственно в университетах явилась эффективной формой, наглядно продемонстрировавшей необходимость тесного сочетания борьбы против войны и милитаризма с борьбой за академические свободы. В этих демонстрациях принимали участие студенты, проявлявшие до сих пор политическую апатию, так как видели, что война, против которой был направлен их протест, непосредственно сказывается на положении всего студенчества.
Лидеры СДО старались разъяснять, что антивоенные выступления неотделимы от лозунга «власть студентам», поскольку связи университета с военной машиной осуществляются помимо воли студентов, без какого-либо учета их мнения по этому вопросу. В последующие месяцы, особенно осенью 1967 года, борьба против связей университета с военно-промышленным комплексом развернулась с еще большей остротой. По инициативе СДО была начата кампания борьбы против участия университетов в выполнении заказов Института оборонных исследований. Таким образом, после ряда лет метаний между общеполитическими вопросами и реформой университета под лозунгом «власть студентам» СДО нашла проблему, а именно проблему военных связей университета, вокруг которой могли быть соединены усилия как студентов, заинтересованных в проведении реформы высшего образования, так и студентов, обращавших первостепенное внимание на общеполитические вопросы.
Прогрессивное студенческое движение превратилось в серьезную политическую силу. Его представители, не сознавая еще значения организации для планомерной и целенаправленной борьбы, оказываются вынужденными уделять все большее внимание подготовке акций протеста. К этому их толкал рост массовости студенческих выступлений. Растет и членство ведущих организаций студенческого «нового левого». Если в начале 1965 года в СДО насчитывалось всего 2500 членов, а ее секции имелись лишь в 40 кэмпусах, то в 1969 году число членов организации выросло до 80 тысяч человек, а количество секций, по крайней мере, до 350.
Однако влияние леворадикальных студенческих организаций и группировок было намного шире. Этот факт вынуждены были признать многие американские буржуазные авторы. Уже в июле 1967 года обозреватель газеты «Чикаго трибюн» Уолтер Троян с сожалением констатировал: «Члены «нового левого» составляют меньшинство, но они оказывают влияние на многих своих сверстников, а их деятельность прямо или косвенно охватила почти все кэмпусы».
Обследования, проведенные журналом «Форчун» в конце 60-х годов, показали, что в стране было 750 тысяч приверженцев «нового левого» движения, а около 3 миллионов студентов симпатизировали ему. Другие обзоры свидетельствовали о том, что около 30 процентов всех студентов участвовало в демонстрациях, а подавляющее большинство студентов поддерживало сопротивление призыву в армию.
