Брат и сестра оказались очень похожи между собой, но у Флианы лицо имело более овальную форму, чем у Дэйва, и нос был слегка вздернут.

– В какой школе вы учитесь, мисс Тэйлис? – не выдержав, спросил я, когда мы уже сидели друг против друга в самолете в бизнес-классе, – конечно, авиакомпании «Оллфордин-97».

Девушка отвлеклась от рисования:

– В школе Дэйлтон, сэр.

– Школа, в которую мы инвестируем, – добавил Дэйв.

А я и забыл! Мы инвестировали во многие организации, но я еще не запомнил их все.

– Флиана уже нашла там друзей, но вообще ей там не особо нравится.

– Почему?

– Потому что в этой школе – сплошь дети богатеньких родителей, – вдруг бросила девушка. Довольно грубо, надо сказать. Не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся. – Невероятно заносчивые, наглые и избалованные.

Я и сам был выходцем из богатой семьи, но не стал защищать этих ребят, поскольку в свое время был не самым приятным учеником.

Только повзрослев, я понял, что вел себя паршиво. А Флиана, оказывается, не боялась называть вещи своими именами, когда была в чем-то уверена.

– Если вас кто-то обижает, можете рассказать об этом мне, и я разорю фирму родителей этих учеников, – пошутил я.

Девушка улыбнулась, как ребенок. При виде этой улыбки у меня екнуло сердце.

– Никто не смеет досаждать вам, Флиана, ведь ваш брат работает у меня. Разве другие ученики об этом не знают?

Может, так было только в мои школьные годы, и дети раньше были злее, но у нас царила лютая дедовщина. Поэтому нужно было сразу, с самого первого дня пребывания в школе, сообщать, из какой ты семьи, чтобы тебя не трогали.

– Нет, мистер Оллфорд, меня, к счастью, никто не обижает. Просто были неприятные столкновения с некоторыми.

Все. На этом наша беседа закончилась, Флиана ясно дала понять мне, что я отвлекаю ее от рисования. Ей хотелось погрузиться в себя, в свои мечты, а я мешал этому.

Нам предстояло лететь еще часов шесть. В Нью-Йорке сейчас два часа дня, а в Лондоне – семь вечера. По лондонскому времени мы прилетим в час ночи, а в восемь утра начнется встреча. После часа дня летим обратно в Нью-Йорк, где будет только два часа дня. Я постепенно начинал разбираться в часовых поясах.

ФЛИАНА

Я замечала взгляд Томиана, когда рисовала, и это очень смущало меня. Мне не хотелось говорить с ним, ведь у меня есть плохая черта – портить первое впечатление о себе грубостью и капризами.

Но, черт, когда этот мужчина смотрел на меня, я не могла как следует вдохнуть.

Мой брат ушел в уборную, и мы с мистером Оллфордом III остались наедине. С таким уверенным в себе человеком я пыталась говорить так же уверенно и прямо, но почему-то было безумно страшно. В его глазах, голубых, как тропический океан, ясно читалось осознание собственного величия.

– А вы верите в родство душ, мисс Тэйлис? – неожиданно спросил мистер Оллфорд, отчего я вновь отвлеклась.

– Что? Эм, не знаю. Наверное, нет. А что?

– В студенчестве читал одну книгу, в которой говорилось о родственных душах. Всегда было интересно, как выглядит моя родственная душа… Кажется, теперь я догадываюсь.

Мне были хорошо понятны намеки и насмешки людей, но не хотелось выглядеть глупой, если все-таки мои предположения были ошибочными. Но, кажется, начальник моего брата какой-то ненормальный… Другого объяснения я найти просто не могла. Как человек мог заявить о таком совершенно незнакомой девушке? Наверное, он просто пошутил, как шутил, что разорит родителей учеников моей школы.

– Что вы имеете в виду? – Я решила, что лучше сразу попросить объяснить столь странный вопрос, чтобы не было последующих недоразумений.

– У меня есть подозрение, что мы с вами – родственные души.

Сердце бешено забилось от слов мистера Оллфорда. Как он мог говорить так просто о таких вещах?! В его взгляде я не видела ни капли сомнения, да и не похоже было, что он шутил. Совершенная безмятежность. Мистер Оллфорд выжидательно смотрел прямо мне в глаза, но я будто язык проглотила.

К счастью, вернулся Дэйв. Мистер Оллфорд принялся болтать с ним как ни в чем не бывало. Может, мое богатое воображение нарисовало мне то, чего не было? Надо же было ему так разыграться… Сейчас час ночи в Лондоне, а в Нью-Йорке – восемь вечера. Эти часовые пояса просто сводят меня с ума. Не могу привыкнуть к разнице во времени. Дэйв был абсолютно неправ, когда говорил, что я ее даже не почувствую.

Мистер Оллфорд больше не заводил со мной разговор после своего, так скажем, откровения. Все оставшееся время полета я рисовала, лишь иногда поглядывая на мужчину, фотографируя его глазами. Да, привлекательностью его Бог не обделил. Хотелось бы мне тоже родиться красивой, а не тратить деньги на разные процедуры, чтобы выглядеть более-менее симпатичной…

В аэропорту нас встретили партнеры мистера Оллфорда – деловитые господа в костюмах и при галстуках. Сев в черный лимузин, мы отправились в особняк одного из партнеров, я не поняла, какого именно, поскольку их было пятеро. Представления не имею, для чего нас встречали такой толпой. Неужели ради мистера Оллфорда эти люди готовы мчаться в аэропорт в час ночи?

– Мистер Дронк… Уинстон, мы могли бы остаться в отеле, – обратился мистер Оллфорд к упитанному мужчине, к которому мы, очевидно, и ехали ночевать. – Но спасибо, что проявили такое гостеприимство.

Его имя… Вспомнила марку своих любимых сигарет.

– Я всегда рад помочь, Томиан. – Мне совершенно не нравилась улыбка этого мистера Дронка. Она была какой-то хитрой и неискренней. – А кем вам доводится ваша милая спутница? Неужели это ваша супруга?

Все присутствующие сразу же посмотрели на меня. Сказать, что мне стало неловко, – ничего не сказать. Хотелось провалиться сквозь землю, но я сделала уверенное и важное выражение лица, чтобы никто не догадался, насколько мне не по себе.

– Это моя сестра, мистер Дронк, – рассмеялся брат. – Ей семнадцать. Какая из нее супруга?

– К тому же у меня сейчас не стоит в планах женитьба, – добавил Томиан, посмотрев на меня с ухмылкой. – Пока что нет.

Интерес ко мне сразу пропал, и я вздохнула спокойнее. Дэйв погладил меня по плечу, чтобы я перестала нервничать. Он чувствовал меня. По-настоящему чувствовал. Как никто другой.

– Сегодня не хотите жениться, а завтра захотите, – не унимался мистер Дронк, как будто это была главная причина, по которой приехал сюда мистер Оллфорд. – Ваш отец всегда мечтал, чтобы мы породнились. – Мое сердце вдруг забилось чаще. Я не понимала, отчего оно так отчаянно рвется наружу. – Кэтрин в этом году окончит Йельский университет. Ваш брак укрепит союз между «Форд Эмпайр» и «Дронк корпорейшн». Не думаете?

Настала гробовая тишина. Это было слишком неожиданно, да к тому же в такой обстановке. Томиан, как я уже заметила, отличался прямолинейностью и редкой уверенностью в себе, его трудно было застать врасплох, но даже он опешил.

Мне стало неспокойно, хотя этот разговор меня вообще никак не касался. Опять я мысленно накрутила всякого, придумав какие-то невозможные истории от скуки. Да, это всего лишь скука. Как я могла всерьез принять его слова о родстве душ? Взрослые люди часто странно шутят. Наверное, и мистер Оллфорд просто пошутил. Не стоило принимать его слова за правду, ведь это даже звучало смешно.

– Еще рано об этом думать, мистер Дронк, – беспечно ответил Томиан. – Мне кажется, сейчас нам в первую очередь нужно уладить некоторые проблемы, которые касаются бизнеса. Я помню Кэтрин, мистер Дронк. Передайте, что в Нью-Йорке ей всегда рады.

Похоже, ответ не удовлетворил мистера Дронка, но он сладко улыбнулся и пообещал, что его дочь обязательно навестит мистера Оллфорда.

Ну а мне пора уже прекратить смотреть мелодрамы. Я слишком романтически все воспринимаю последние двадцать четыре часа. Надо возвращаться в реальность.

Мы подъехали к особняку, который удивил меня своими размерами. Огромная территория с домом в четыре этажа, бассейном, фонтанами и роскошным садом. Все было настолько шикарно, что я невольно оробела.