«Смятение листьев, ветвей колыханье…» Смятение листьев, ветвей колыханье… Душа затерялась в пустынном краю. Здесь нет никого. Но я слышу Дыханье. Я слышу. Я чувствую. Я узнаю. О, шума лесного широкие волны! Бездонность июньского жаркого дня! Здесь нет никого. Это пустынь. – Да, полно. А кто ж это так наполняет меня? «Ты замираешь, Боже мой…» Ты замираешь, Боже мой. Твой труд окончен. День седьмой Настал. И этот мир затих Младенцем на руках Твоих. Застыли небо н вода, Застыла горная гряда, И сердце полное мое Сейчас впадает в забытьё. Не шелохнись, не разбуди, Дай мне прильнуть к Твоей груди И ощутить Твою любовь, Наш мир рождающую вновь. Вот в этот совершенный час Ты весь свой Дух вдыхаешь в нас. «Ничего не проси, ничего не желай…» Ничего не проси, ничего не желай, Пусть лишь только любовь перельется за край. Пусть лишь только любовь нарастает, как вал. Ты меня сотворил. Ты мне мир этот дал. «Боже мой, что это значит…» Боже мой, что это значит – Жизнь иная? Мир иной?… Липы плачут, ели плачут – Лес мой плачет надо мной. Шепчут капли, шепчет чаща, Ветки мокрые склоня. Дождь шуршащий, ворожащий Зазывает в глубь меня. Век мой шумный, не усердствуй. Мне не шевельнуть рукой – Переполненное сердце, Переполненный покой. Ствол дубовый в мокрых пятнах И подтеки на сосне… Ничего мне не понятно, И ничто не чуждо мне. Я в домирном Океане. Этот шепчущий прибой Усыпляет мне сознанье И роднит меня с Собой. Все придуманное нами, Все описанное – ложь, Ведь с открытыми глазами В мир иной не попадешь. Пусть же все вопросы тонут – Погружаюсь в забытьё. Только б мне вернуться в Лоно, Кануть в Царствие Твоё… «Что я знаю? – Ничего не знаю…» Что я знаю? – Ничего не знаю. Кто нам скажет, что такое Бог? Но внутри меня есть щель сквозная. Дождь промыл или закат прожег… Мысль застыла вдруг на полуслове, Вмалчиваясь в тишину и в тьму… Как же долго дождь меня готовил. Только, Боже праведный, к чему? Чтобы душу мне пронзить навылет, Чтоб заслоны все свести на нет… Если бы меня не просквозили… Если б в скважину не хлынул Свет… Если б не упала на колени, Больше жизни этот Свет любя… Боже мой, что значит – озаренье? – Выход по ту сторону себя. «Стоит такая тишина…»
Стоит такая тишина, Что мир неразделим. Душа воссоединена С Источником своим Творение завершено, Покой седьмого дня. Я и мой Бог уже одно… Так значит – нет меня. «Боже мой, какое счастье…» Боже мой, какое счастье – Свод во все концы открыт! Дух не делится на части, Из частей не состоит. Есть одно лишь откровенье, Перед коим – сердце – ниц: Невозможность разделенья И немыслимость границ. Почему понять не могут Сто веков, мильоны дней, Что душа подобна Богу Во всецелости своей?! «Безгрешность – это зеркальность…» Безгрешность – это зеркальность. Все небо – внутри залива. О, этих просторов дальность. Прибрежной скалы обрывы… Седых облаков повторы – Твоя бесконечность, Боже… Быть зеркалом… тем, в котором Ты сам отразиться сможешь. «Стволы в своем движеньи строгом…» Стволы в своем движеньи строгом Не отвлекаются от Бога. Ни на мгновенье, никогда. И безо всякого труда, Без напряжения, без боя Мир создается сам собою. Покуда нерушима Связь… Но ты когда-то отвлеклась, Душа. О, Господи, помилуй, Дай мне на возвращенье силы! «А я – уже не я. Душа полна…» А я – уже не я. Душа полна Звенящим лесом и закатным морем. Во мне шумит приморская сосна, И строгий Бах ей еле слышно вторит. Я слита с Тем, Кто всей душой любим, О ком все скрипки и органы пели. Я Богом переполнена моим, И нас уже вовеки не разделишь. «Я долго-долго слушать буду…» Я долго-долго слушать буду Шум леса или плеск волны. Мы все приходим ниоткуда. Мы все из пены рождены. Наш краткий век, наш день мгновенный И мир, утративший края… О, ты рождающая пена – Святыня тайная моя! Мой прародитель безымянный… Открылось сердцу в вещем сне, Что родом я из Океана И Океан течет во мне. Как трудно нам не знать, а верить, Идти за пеной и лучом! Как трудно покидать свой берег И утверждаться ни на чем! На беспредметном и безвестном, На том, чего не видит глаз. На тверди тающей, небесной, На Духе, что сдувает нас… |
