– Это все ужасно!!! – возбужденно кричала белокурая, моложавая и тоненькая женщина. Аристократическая бледность и тонкие черты лица выдавали в ней коренную москвичку из интеллигентной семьи, настоящую леди, а они, как известно, не паникуют и тем более не орут.

Слова эти были адресованы другой женщине, полноватой большеглазой блондинке в претенциозных одеждах. Та держалась спокойно и уверенно.

– Да уж! – медленно произнесла вторая и демонстративно почесала затылок. – Зрелище, прямо скажем, так себе!

– Так нельзя! Это преступление! Предки такого не допускали!

– Да ладно, не мы первые. Где-то должен быть выход.

Этот примечательный диалог происходил в самом центре столицы, посреди уютного московского дворика, окруженного домами и по-московски чахлыми деревьями. Стояла теплая майская погода, воздух пах бензином и цветами, на тоненьких веточках распускались молодые ярко-зеленые листочки, дул легкий ветерок.

Хрупкую блондинку аристократической наружности звали Анной, а кричала она потому, что ее поразила сцена в офисе юриста, где они побывали с приятельницей Олесей, чтобы решить вопрос, связанный с ее приемным сыном. Юрист Алексей, вначале показавшийся очаровательным, всерьез разочаровал клиентку во время следующей встречи.

Он опоздал аж на сорок минут, не предупредив заранее, потерял половину документов и во время беседы постоянно смотрел в экран смартфона. Возмущенная и обиженная, Аня позвала на следующую консультацию приятельницу Олесю, которая производила впечатление боевой девицы, вполне уверенной в себе. Теперь стало окончательно ясно: абсолютно все вопросы, включая профессиональные, за этого уже немолодого, симпатичного мужчину решает его пожилая мама. У Алексея не было отца, жены и друзей. Он проживал вместе с мамой, ел, пил, надевал и даже читал только то, что она скажет. Похоже, ему суждено стать одним из тех, кто схоронит мать лет в шестьдесят, после чего останется один-одинешенек в этом огромном равнодушном мире беспомощным младенцем-стариком.

Этот факт и вызвал в Анне приступ паники, ведь она недавно усыновила мальчика, и теперь жили втроем: сама Аня, ее старенькая мама и мальчик, которого назвали Мишей. Ей показалось, что история повторится, и Миша закончит так же.

Офис, где Алексей принимал клиентов, оказался с претензией на пафос. Диван и кресла, обтянутые кожей под крокодила, массивный стол из темного дуба, на стенах грамоты и дипломы о повышении квалификации в одинаковых блестящих рамочках.

Девушкам предложили сесть и подали чай. Аня безучастно воспринимала все происходящее, а Леся с интересом разглядывала дипломы и грамоты, на которых значилась фамилия женщины-юриста, с любопытством трогала диван, прихлебывала чай и откусывала шоколад.

Зашла немолодая, полная и явно уставшая женщина. Дорогая, хорошо подобранная одежда, аккуратная укладка и неброский маникюр не могли скрыть факта, что эта женщина давно забила на свою внешность и, похоже, на здоровье.

Однако, когда дама начала задавать вопросы, Леся забыла о ее внешности: настолько четко та выстраивала столь сложную ситуацию. Биологическая мать Миши, приемного сына Анны, родила ребенка в тюрьме, где отбывала срок за убийство, уже подходивший к концу. Освободившись, женщина сможет претендовать на то, чтобы забрать мальчика. Необходимо было юридически сохранить мальчика в семье Анны.

После трех часов диалога даже сельская здоровая женщина Леся чувствовала себя так, будто отгрузила пару вагонов кирпичей, а Анна и вовсе медленно сползала по дивану от переутомления. Светлана Александровна, та самая женщина-юрист чьи дипломы и грамоты развешаны в офисе, с жалостью смотрела на них, но беседы не прерывала. Куда делось первое впечатление о ее усталости. Теперь казалось, что она похожа на крокодила, сомкнувшего челюсти и не выпускающего их, пока не переварит.

Наконец, поняв, что выжать из посетительниц более ничего не возможно, дама отложила записи, а им протянула листок с перечисленными документами, которые приемная мать должна собрать и передать ей. Ссылаясь на занятость, она предложила девушкам отдать документы своему помощнику Лешеньке. Прямо так и сказала – Лешеньке, с материнской нежностью, что резко контрастировало с тоном, которым она разговаривала с девушками до этого.

Девушкам, несмотря на усталость, стало интересно, что же там за Лешенька такой. Казалось, сейчас зайдет мальчик-студент. Однако вошел взрослый мужчина с фигурой античного бога: дамы уставились на него во все глаза.

Тот суетливо присел на кресло напротив, потом подпрыгнул, резво вскипятил чай, достал конфеты и угостил клиенток. Все его движения были какими-то резкими, незрелыми, напоминали подростковые. Леся заметила, что Светлана Александровна, весь последний час напоминавшая крокодила, как-то расслабилась, стекла в кресле и снова стала похожа на ужасно уставшую женщину.

Лешенька был участлив и необыкновенно предупредителен. Он не требовал от Анны вспоминать точные даты, не упрекал за то, что не было сделано вовремя, не описывал сложности, которые теперь приходится из-за этого преодолевать.

С его приходом в пафосном офисе стало намного теплее и уютнее.

Светлана прервала идиллию, объявив, что сейчас придет следующий клиент. Лешенька выдал Ане визитку с номером его телефона и адресом электронной почты и проводил девушек до двери.

Список документов для суда, который Светлана попросила собрать, занял почти страницу. Вскоре покоренная предупредительностью и обаянием Алексея, Анна стала видеть в нем «того самого»: умный, образованный, красивый московский мальчик интеллигентной профессии с очаровательной детской улыбкой. Испуг от мысли, что Миша станет таким же неприспособленным и инфантильным, почти прошел.

Анна собрала большую часть документов и должна была встретиться с Алексеем для передачи бумаг. Она накрасила ресницы перед выходом с работы, и пожилая сотрудница, понимающе улыбаясь, пожелала ей удачи. Бульварное кольцо встретило вечной пробкой и толпами народа. Как человек ответственный, Анна точно рассчитала время и без десяти была на месте. Алексей еще не появился, и она от нечего делать рассматривала людей. Вот толстый мужчина со смешным шарфом, к нему подбегает паренек, и они уходят куда-то по бульвару: наверное, отец и сын. Две нарядные дамы чуть ли не бегут навстречу друг другу и начинают сразу, оживленно жестикулируя, взахлеб общаться. Сразу видно, подруги. А чуть поодаль солидный мужчина в драповом пальто и с зонтом-тростью нервно теребит пуговицу: наверное, ему предстоит не очень приятная встреча.

Алексей появился через сорок минут и даже не извинился. К тому времени Аня замерзла, расстроилась и поклялась найти завтра же другого юриста. Оживленно болтая по телефону о каких-то пустяках, он схватил папку, приветливо кивнул головой оторопевшей Анне и весело поспешил в сторону метро. Простывшая и расстроенная женщина не удивилась, когда в конце следующего дня ей позвонила Светлана с вопросом, где документы?

– Я все передала вчера вечером Алексею согласно предварительной договоренности. Он вам их не отдавал?

– Хорошо, я разберусь, – процедила Светлана сквозь зубы и повесила трубку.

Леся, с которой они познакомились на детской площадке, и дружили так плотно, что даже СВО не смогла их разлучить, хотя она была хохлушкой и по отцу, и по менталитету, предсказуемо комментировала:

– Анька, ты дура! Сразу было видно, что этот «божий одуванчик» половину потеряет, а вторую не донесет. Чего ты сразу ей не отдала? Аннушка смущенно потупилась. Олеся улыбнулась и хитро прищурилась.

– Встретиться с ним хотелось, да?

Та промолчала, ей было стыдно.

– Хотя я тебя не виню – тоже задавалась вопросом, который меня, как свободную женщину и маму мальчика, не может не волновать. Как у такой мамы, – спортсменки, комсомолки и просто красавицы, – вырос такой сын? Сопли жует, в конторе при мамке сидит, ничего не хочет и не может.