– Конечно, не захаживали. Куда они теперь придут, когда СлавСлавыч женат, – слышу ответ Ани и давлюсь куском курицы, громко кашляя на весь зал.

Тянусь к стакану с водой, изо всех сил пытаясь вдохнуть. Но, кажется, если меня убьют не слухи, то часть птицы, вцепившаяся в горло, так что еще пара минут, и Евсеев останется вдовцом. Слезы непроизвольно льются из глаз. Предпринимаю последнюю попытку прокашляться, и – о чудо! – жареная курица наконец летит в желудок, давая мне набрать в легкие кислород. Все еще мучаюсь от кашля, но теперь чувствую себя гораздо лучше.

– Боже, Ксюша, ты как? – щебечут девочки, наклоняясь ко мне.

– Спасибо, в порядке. – Прикрываю глаза, приходя в себя. В голове рой мыслей, главная из которых: откуда всем стало известно о том, что Евсеев женат? Надеюсь, они не знают, на ком женился их обожаемый босс. Иначе мигом выдерут мне все волосы и навсегда запишут в предатели. – С чего вы взяли, что он женат?

– Ну как же, ты разве не знаешь? – Марина смотрит пытливо, будто точно знает, кто теперь мадам Евсеева, пока я пытаюсь придумать более-менее подходящее оправдание самой себе. Не признаваться же, что из-за наживы. Может, сказать, что залетела? Напились в командировке, случайно переспали, и вот. А что, и по срокам подходит! Мы в январе летали в другой город, как раз когда я вышла из отпуска.

– Поверьте, девочки, если бы я знала, обязательно бы рассказала, – решаюсь открыто врать, но ведь и у них слухи, кажется, непроверенные. А значит, кто будет более убедительным в своем вранье, тот и прав. – К тому же Евсеев ни за что не променяет отряд любовниц на одну жену.

– Вот видите, девочки, я же говорила, – встает на мою защиту Лена. – Куда нашему СлавСлавычу жена?

– Не вечно же в холостяках ходить, – пожимает плечами Аня. – Тем более мужик видный, в бизнесе вроде разбирается. А там наверху они ж все того-этого, – она крутит пальцем у виска, – им, чтобы дальше двигаться, семья нужна. Вот и женятся на красивых картинках, чтобы на фотках в прессе глаз радовали.

– А мне кажется, СлавСлавыч влюбился, девочки, – мечтательно тянет Марина, потягивая лимонад из трубочки.

– Чего-о-о? – перехожу на ультразвук в своем изумлении. – Не влюбился он ни в кого. Я за этот месяц четверым свидания назначала от его имени, а еще двум подарки отправляла. Так что все это ерунда, – спешу развеять их домыслы, а то они без нас придумают нам красивую историю любви. Не бухгалтерия, а пиар-отдел.

– Вот кобель. Женился, а налево бегает! – не унимается Аня, а я делаю вид, что потеряла всякий интерес к этой теме и налегаю на овощи в тарелке, к курице доверие потеряно. Как и к Евсееву, который кому-то умудрился сообщить о своей женитьбе.

Все еще обсуждая свадьбу и таинственную жену СлавСлавыча – теперь, кажется, к боссу прикрепилось новое прозвище, – мы заканчиваем обед. Разговоры не прекращаются и в лифте. Хорошо, что мне выходить на третьем, а им подниматься на пятый. Надеюсь, Евсеев не уехал обедать со старым другом, потому что у меня есть к нему крайне серьезный разговор.

Захожу в приемную – дверь в кабинет босса снова открыта. Бросив сумку на стол, а пальто – на кресло, подхожу к кабинету. Евсеева нет на месте, и мои надежды поговорить с ним стремительно тают, позволяя тревожности разрастись в груди.

Знал бы, что после обеда в приемной меня встретит разъяренная фурия, не стал бы возвращаться совсем и отправил бы за Ксенией водителя. Она вихрем носилась вокруг своего стола, нахмурив брови и поджав губы. Зрелище, конечно, удивительное, но не совсем приятное, особенно когда Савельева испепеляет меня взглядом. В последнее время Ксения само спокойствие, не язвит и терпеливо задерживается, если того требует ситуация. Теперь же она с трудом контролирует себя, чтобы не расцарапать мне лицо.

В этот момент кажется, что все идет прахом. Оно и так катилось с горы с запредельной скоростью, когда сестра в лоб заявила о желании познакомиться с моей женой, а дед разошелся затяжной тирадой о моей безответственности и бессовестности и потребовал представить супругу уже в выходные. Никаких поздравлений – он требовал смотрин, чтобы оценить, достаточно ли аристократичную особу я выбрал в спутницы жизни или «женился на одной из своих меркантильных подружек, чтобы мог заткнуть ее деньгами». В тот момент родственник не знал, насколько близок к жестокой, но правде, только Савельева моей подружкой не была.

Я до последнего гадаю, как она согласилась на эту авантюру. Ксения не похожа на охотницу за деньгами. Возможно, как и все, мечтает о лучшей жизни, но в душу к ней я не лезу. Согласилась, и уже хорошо. Надо только как-то объяснить ей, что планы немного изменятся и нам придется все же засветить на камеру и перед моей родней счастливые лица.

– Мирослав Станиславович, нам нужно поговорить, – едва не рычит на меня.

– Поговорим, но после встречи. Пока подготовьте все документы и возьмите с собой блокнот, придется много записывать, – произношу строго, хотя где-то внутри неприятно скребет и тянет, будто гадость делаю. – Сначала работа, потом все остальное. – Захожу в кабинет, чувствуя себя скверно и делая предстоящий разговор еще тяжелее.

До ресторана едем в напряженном молчании. Ксения прячет недовольство за телефоном, я же делаю вид, что все так, как должно быть. Раньше ее привычка проверять соцсети по пути на встречу меня не беспокоила. Сейчас же хочется отобрать телефон и сказать, чтобы не вздыхала так тяжело. Потому что мне тоже нелегко. Я уже не один десяток раз пожалел, что вообще это все затеял. Даже сегодня в разговоре с Игорем, когда он в очередной раз пустил слюни, глядя на Савельеву. Может, согласись она два года назад на свидание с ним, уже была бы замужем, не работала на меня и не оказалась втянута в подковерные интриги моей семьи.

Погруженные в предстоящий разговор, мы с Ксенией не замечаем ни блюд за ужином, ни беседы, ни даже быстрого согласия партнеров на наши условия. Каждый из нас занят обдумыванием куда более важной проблемы, чем пустая встреча. Хотя, стоит признать, Савельева работает отлично: улыбается облизывающимся на нее мужчинам, записывает все, только не понимает ни черта, и даже умудряется сделать пару случайных кадров, которые выглядят на удивление красиво. Она тушуется, когда один из партнеров настаивает на свидании и просит ее номер телефона, и это так на нее не похоже, что я решаюсь влезть в разговор, перетянув внимание помощницы на себя. Савельева посылает мне испепеляющий взгляд, уверен, еще и жалеет, что я не сгорел на месте, оставшись только кучкой пепла, с которым ей не придется возиться. Но помощь принимает, благодарно кивая, хотя все остальное время, которое мы спускаемся к машине, молчит, будто воды в рот набрала.

Отпускаю водителя – нам стоит поговорить без свидетелей, хотя наша тайна давно перестала таковой быть. Открываю дверцу пассажирского спереди, и Ксения вопросительно выгибает бровь. Да, назад не посажу, иначе рискую умереть от удушья и когтей в горле. Так хоть есть небольшой шанс остаться в живых и не вылететь на встречку. Ответом не удостаиваю, только киваю. Хмыкнув, Савельева все же прячется в салоне и недовольно скрещивает руки на груди.

Выезжаю с парковки, вливаюсь в поток и настраиваю круиз-контроль. Ехать до дома Ксении прилично, но сегодня я играю роль джентльмена, пусть и с корыстной целью. Она молчит, делая вид, что меня все еще не существует, смотрит на дорогу невидящим взглядом и перекатывает в голове мысли, которые я хочу узнать. Савельева ураганом залетела в мой кабинет днем, значит, был повод для нарушения субординации. Хотя уместна ли субординация в нашем случае, когда формально мы муж и жена? Усмехаюсь, на что Ксения реагирует, недовольно поджимая губы, на которых еще осталась бледная тень помады. Кажется, кто-то мстит за то, что я тянул время. Ладно, мне все равно сегодня придется наступать на горло собственной гордости: