– Ты не поможешь мне? Я совершенно ничего не понимаю – она протянула ему телефон с фотографией схемы.

– Расписание? Ну, да. Это наша боль. Можешь удалить фото. Возьми лист бумаги, я тебе всё напишу.

Камила протянула ему блокнот. Он открыл и свой, уже прохудившийся и исписанный почти полностью, и принялся писать. Она смотрела, как неимоверно быстро он пишет, размашисто, уверенно и немного криво. На втором листе его блокнота она невольно заметила список каких-то книг с указанием авторов и галочками напротив.

– Ты читал это? Всё?

В списке было порядка двадцати-тридцати книг навскидку.

– Мммм.. .что? А! Книги. Да, читал – не отрываясь от расписания, отвечал он.

– Это я читала – указала Камила в начало списка. – И "Невесомость". И "Вслепую". А ещё все части "Чужими глазами ".

– Правда? – оторвался от писанины Макс.

– Да, но я не лучшего мнения об этих авторах.

– Я тоже не могу сказать ничего хорошего про эти книги.

– Неужели мы так быстро согласились друг с другом?

Он мило улыбнулся, то ли смущаясь, то ли… нет, ну не мог же он выдать своё расположение. Точно нет. Его саркастичный тон не был насмешливым или высокомерным. Он просто жил своими едкими замечаниями.

– Не стану спорить. Побуду милым джентльменом.

– Это не твое амплуа! – шутила она.

И откуда только взялась эта смелость? Ещё минуту назад она чувствовала мурашки на коже от страха перед ним.

– Ах, да! Я же играю роль странноватого парня! Кстати, а ты? Уже заняла своё место?

– И тебе оно не нравится!

– Я не хотел пугать тебя. Но был обязан предупредить.

Максим погрузился в свои записи. Камила впервые не нашлась, что ответить. Когда он закончил, спокойно протянул ей блокнот и немедленно одел наушники. Может, теперь он не хотел говорить с ней? Его действительно было трудно понять. То он беспечно искрил своим юмором и обаянием, то демонстративно уходил в себя. Камила уставилась в расписание, чувствуя себя невыносимо глупой без особой на то причины. Максим не нравился ей, он пугал её и заставлял съёживаться и неметь. В его присутствии она ощущала себя обнаженной, абсолютно беззащитной и абсолютно голой.

Тени прошлого

– Значит, сначала вы боялись его?

– Ужасно. Я всё никак не могла понять почему. Но мне всё время вспоминался один случай из детства.

– Какой?

– Мне было десять. Я позвала приятельницу в гости, испекла яблочный пирог, мы болтали, а потом пошли мыть посуду. Тарелка словно выскользнула из моих рук по невнимательности и рухнула на парочку кружек. Звук битого стекла привлёк внимание Вовы, моего отчима, он сидел на кухонном диване. Он всё видел. Я встревоженно посмотрела на него, потом на эту девочку. Не прошло и секунды, как я резким движением потащила её к раковине, а сама отошла на несколько шагов. И в это же время на кухню ворвалась испуганная и недовольная мама. Вы поняли? Я скинула свою вину на подружку.

– Почему вы так поступили?

– Я знала, что за эти несчастные тарелки выслушаю бесконечную тираду о собственной ничтожности, а, возможно, получу пощёчину. Мать ещё неделями будет презрительно отводить взгляд при виде меня. Я долго и отчаянно пыталась убедить мать в своей невиновности. Эта ситуация ужасно пугала меня, но страшней всего был следующий момент.

– Какой?

– Мама не ругала эту девочку. Но после её ухода, она отчитывала меня и запретила приводить кого-либо в дом. Может, меня выдавал мой виноватый вид, не знаю, но она заподозрила что-то неладное и позвала на разговор отчима. Вова медленно зашёл в комнату, помню как сейчас. Он спросила его о том, что произошло на кухне на самом деле. Я замерла от ужаса. Я смотрела ему в глаза и пыталась предугадать ответ. Расскажет или нет? Как отреагирует? Что скажет мама, если узнает о вранье? Сердце замерло, я не могла дышать, к горлу подступил ком. Только он знает правду обо мне. Только он видел всё.

– И что он ответил?

– Подтвердил, что посуду разбила подружка.

– Он подыграл вам, так? Почему?

– Может, пожалел меня? Он всегда так жалостно на меня смотрел, но никогда не защищал. Остаток дня я размышляла о том, почему он не выдал меня. Чего он хочет? Неужели использует это против меня? Как теперь к нему относиться? И это было очень страшно.

– Не находите в этих историях ничего общего?

– Нет. Я тону в каких-то новых незнакомых ощущениях – ответила она, устраиваясь в кресле поудобнее.

На этот раз оно показалось ей более жёстким, а Ульяна немного строже, чем в первый раз.

– Как вы спали? В каком настроении пришли?

– Мне снова снился отец. Хоть я видела его только на старых фотографиях, он часто мне снится. Он держит меня за руку, поёт какие-то очень странные, но очень ласковые колыбельные. Это один из моих обычных снов.

– Обычных снов?

– Да. Обычные сны. Время от времени я вижу тонущий во время шторма корабль и огромной высоты волны, которые сметают всё на своём пути. Но чаще всего отца. Иногда бабушку.

– Как вам жилось у бабушки?

– Прекрасно. Богатый дом, карманные деньги, много свободы! У бабушки очень много денег, она работала сутками напролёт. Только вечером она позволяла себе прилечь на уличный диван на веранде и неспешно выпить чашку обжигающего кофе. Она любила одиночество и редко разговаривала со мной. А ещё она находила меня глупой. Хотя я была развита не по годам, ей казалось, что лучшее время для воспитания упущено. Она устроила меня на вокал и секцию тенниса, наняла талантливых репетиторов. А всё оставшееся время я проводила так, как хотела. Я гуляла с ребятами, читала книги, бездельничала и ощущала вкус денег. Теперь у меня были все козыри – ум, богатство и красота. Я стала номером один в чёрном списке у каждой девчонки в школе. Знаете почему? Хах! Я намеренно флиртовала со всеми парнями, по которым они сохли. Мне было важно чувствовать превосходство. Я встречалась с разными мальчиками, но ни к одному не испытывала трепета или вожделения. Я всегда была безучастна, расчётлива и никогда не испытывала любви. Ни к кому. Может только лишь в детстве, прежде чем полностью разочаровалась в матери.

– Вы намеренно встречались без чувств?

– Что ж! Пусть это звучит ужасно. Я делала это из любопытства и желания возвыситься над другими. В тайне я всё же мечтала хоть что-то почувствовать. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, на секции тенниса появился новый тренер. Он был гораздо интереснее, чем все эти недальновидные и обыденные сверстники. Мне показалось хорошей идеей заполучить и его внимание. Ведь это означало особую победу, особое превосходство. Его звали Кирилл. Это был высокий кареглазый брюнет двадцати пяти лет, признанный спортсмен и известная личность в своих кругах. Соблазнить его было невероятно трудно. Это цель была куда сложнее всех предыдущих. Тем более что у Кирилла была невеста. Но всё же мне удалось. Мы начали встречаться у него дома. Мне не терпелось попробовать заняться сексом. Всё, что я читала в книгах и смотрела в кино, было представлено прекрасно. Это было так загадочно, так непредсказуемо. Как же я мечтала ощутить хоть каплю того блаженства, что испытывают там, в моих любимых книгах. Как же я хотела наконец-то почувствовать хоть что-то, о чём все вокруг говорили. Но этого не случилось. Мой первый раз был подобен первому поцелую, первым объятиям. Пустой, холодный и бессмысленный. Однако роман продолжался… вскоре об этом узнала невеста Кирилла. Она со скандалом ушла от него и раскрыла все карты в его спортивных кругах. Кирилла негласно уволили.

– Двадцатипятилетний мужчина спал с пятнадцатилетней девочкой? И вашу мать, и бабушку это не смутило?

– Мать мной не интересовалась с тех пор, как я переехала. А бабушка… я всегда ей врала. К семнадцати годам мне стало совершенно скучно. Мне нужны были новые впечатления. У меня в голове зрел новый план и теперь моей целью и наркотиком стал адреналин. Оставалось лишь избавиться от бабушкиного контроля и надоедливого парня. Я сказала бабушке, что влюбилась в тренера, и молила её отправить меня подальше от запретной любви. Я врала изящно, чувственно, почти проникаясь тем, что говорю. Бабушка отправила меня залечивать раны в столицу.