Подозрительно это! Бдительные товарищи из числа соседей заинтересовались «профессором». Но, скорее всего, они попросту положили глаз на его комнатёнку в коммуналке, а может, ещё чего, но стали копать под бедного жида основательно и стучать не хуже дятлов в Органы.

 Раскопки обнаружили старый велосипед, который Самуил Саныч хранил в малюсенькой кладовой и любовницу – даму хоть и молодую, но к великому разочарованию всей этой своры доброхотов – вдову, коей по статусу не возбраняется крутить втихаря хвостом.

 Законом это не запрещено, но от греха подальше Либермана, из партии турнули, из института выперли и отправили в забытый богом сибирский угол заведовать леспромхозом и забыли о нём напрочь.

 Это в дальнейшем спасло любвеобильного еврея от больших неприятностей, потому что во времена Ежова почти все его коллеги отправились либо на лесоповал, либо в шахты, а некоторые переселились к Богу в гости или к Сатане. Ну, это как кому повезло.

 Пока ретивые следователи ОГПУ трясли коллег «профессора», Самуил Саныч исправно давал план, писал доносы начальству, лизал ему же попу и жил себе весьма скромно.

 Разменяв восьмой десяток, Либерман бодрости духа не растерял. Наоборот, скуки ради, вспомнив профессорскую молодость, стал обучать Русика, – смышлёного соседского паренька языкам, кои сам уже основательно позабыл.  Вначале он искренне удивлялся способностям ребёнка, а потом наслаждался, слушая провансальский говор паренька.

 К шести годам Баширов весьма сносно мог изъясняться на восьми иностранных языках, знал основы высшей математики, и по большому счёту мог преспокойно пойти аж в пятый класс, но выделяться среди, таких же как он «пердышей» не стал.

 Отец Руслана работал в местной жилищной конторе сантехником и считался хорошим специалистом по части унитаза, вантуза, газового ключа и прочистке всех и всяческих заторов. Пользовался заслуженным уважением у начальства, шабашил понемногу, но меру знал.

 Начальство ведь привыкло срать не только в душу.  Стать обладателем заветного фарфорового унитаза и гадить в тепле и неге, с работающим сливом и при тёплых батареях – это, брат, дорогого стоит.

 Баширов-старший сына учил на совесть и когда он закончил местную восьмилетку, а потом и десятилетку, то ни в какие институты, или там техникумы, отпускать отрока не стал:

– Нечего тебе дуру валять по столицам. Аттестат есть, а вот ума нет. Отслужишь срочную, а потом посмотрим, – так и порешили.

 Руслан хлюпиком отродясь не был – так, невзрачный серый мышонок, которого в толпе и различить было невозможно. За спинами старших он не прятался, но и напоказ не лез, инициативы и показного рвения не проявлял.

 А вот то, что пару раз на Мишку – Хозяина и Прокурора местных лесов с ножом хаживал, знали единицы, но молчали, да и не поверил бы никто. Отец Баширова был заядлый охотник-браконьер, и сына пристрастил лося с одного выстрела валить. А потом килограмм пятьдесят свежатины на себе, да по сопкам и буреломам по пояс в снегу вёрст тридцать не раз тащить приходилось. Тут здоровье и силушка требуется.

 В армию Руслан ушёл как все – по повестке и попал в провинциальный забытый богом и начальством военный городок. «Дедушки», как и положено по уставу, молодого припахали в первую же неделю. Мухи в руках Русика не сношались, но побои за нерасторопность он принял, даже не пикнув – традиция.

 А вот когда один из ретивых дембелей решил продолжить «марлезонский балет», то получил от «молодого» в рог вполне качественно.

 Это был вызов! Нарушение устоев, бунт на корабле.  В эту ночь было решено для начала, прокатить наглого «духа» на «велосипеде».

 Но «поездка» сорвалась, и шестеро оболтусов отправились в медсанчасть с поломанными носами и рёбрами, причём у каждого из нападавших.

 А «молодой» даже и не особо запыхался. Рельефными мышцами в духе Арни Шварценеггера Руслан похвастать не мог – жилистый был, как сыромятный ремень, а вот напавших на него сослуживцев уложил в три касания и не запыхался.

 Таким, как он дурное мясо на себе таскать и не нужно, а вот в драке, на охоте, да и просто в жизни они опасны как мангусты – жёсткие и стремительные.

 Офицеры, с подачи замполита, написали рапорты о случившемся, но наверху дело мягко спустили «на тормозах».

 Группа поддержки из «дедов» попробовала повторить наезд, но работы местной медички только прибавилось, а вот желающих попробовать Русика «на зуб» резко убавилось. А вот когда на стрельбах все пули «сибиряка» легли в десятку, оставив на её месте зияющую дыру, начальство поскребло «репу» и на погоны комроты прилетела внеочередная звёздочка.

 Докладная от Замполита улетела в дивизию, – так, на всякий пожарный случай. Но её опять «по-тихому» спустили на тормозах, к великой радости, всех заинтересованных сторон.

 Солдат, спит, а служба себе идёт.  Вот уже и второй год пошёл, дембель замаячил на горизонте.

 За год начальство выяснило, что к ним попал самородок.  Баширов не только отремонтировал гарнизонную котельную, от которой грелся весь небольшой городишко, но и водопровод заработал вполне себе исправно и даже канализация.

 Зампотех попытался привлечь сержанта к ремонту автопарка, но вышестоящее руководство заявило, что помимо казённого транспорта есть и личный, а вот стоящих спецов днём с огнём не сыщешь, и пришлось Руслану заняться ремонтом Волг и Жигулей офицерского состава.

 Но это, в сущности, такие мелочи. Главное – в квартирах военного городка появилось тепло, батареи стали горячими, туалеты заработали, как им и положено, а из кранов полилась вполне себе чистая вода.

 ЧП случилось за три месяца до дембеля. Городское начальство выбило из области деньги, и в город прибыл груз из самой Японии с новым суперсовременным котлом, немецкими насосами и прочими прибамбасами. А с грузом и пара специалистов. Один маленький косорылый японец и толстый рыжий немец.

 По-русски забугорные спецы ни бельмеса.  Лопочут что-то по-своему, по-буржуински, руками машут.

– Матерятся, сволочи, – констатировал Главный инженер местного ЖЭКа. Солидный такой дядька в годах с пивным брюшком и лысиной на всю голову.

 Зам Городничего по образованию срочно командировал учительницу немецкого языка в качестве переводчика. Про японца речи пока не шло.  И тут случился казус.

 Представьте себе:

 Начальство, в лице Градоначальника с толпой бездельников в виде всяческих там Замов и Помов, прибывшее на монтируемый объект городской инфраструктуры, стоит с довольными рожами.  Рыжий Фриц машет перед своей мордой, какими-то бумажками и лопочет что-то по-своему, а училка, коей положено переводить всю эту немецкую тарабарщину глазами хлопает, и ни хрена понять не может. Назревает конфликт.

 Прибывший Первый секретарь местного Горкома, просит учительницу немецкого перевести им, что «фриц» хочет.

– Я ничего не могу понять – смущённо заявляет женщина, виновато опустив глаза.

– Почему? – не понимает Начальство.

– Он говорит так, как нас не учили в институте, – пытается оправдаться преподавательница.

 Первый секретарь, не выбирая выражений, процедил сквозь зубы такую фразу, что преподша враз побурела и чуть не опустилась своим тощим задом в лужу.

 Если перевести реплику партийного Босса с матерного на общечеловеческий, то это звучало примерно так:

– Чему вы наших детей учите. Сволочи?

 Ситуация становилась интересной! Эмоции уже перехлёстывали через край. Ор стоял вселенский, и непонятно чем бы всё это закончилось. И тут, откуда ни возьмись, появляется Русик со схемой подвода воды к монтируемому агрегату.

 Будучи занят делом и не зная причину начальственного гнева, сержант СА спокойненько так обращается к японцу с интересующим его вопросом, на японском.

 Японец, приняв вопли местного начальства за проявление «русского гостеприимства», о котором был наслышан у себя на островах, начинает объяснять русскому "инженеру" в зелёной с погонами спецовке, суть проблемы. А там и рыжий «фриц» подсоединился к разговору.