Лена вспыхнула, как роза и рысью рванула из аудитории, чуть не сбив с ног Лёшу Синдицкого и Шумафа. Из глаз красавицы хлестал целый водопад слёз.  Оставить это без последствий никто не собирался.

Лёша, недолго думая, при появлении в аудиторию подошёл к этому борову и хряснул ему промежду глаз. Очки улетели на пол, стёкла в разные стороны, а под глазом на черномазой роже вспух солидных размеров фингал.

Скандал, конечно, стараниями старосты группы замяли. Очки наши умельцы подчинили, обнаружив, что помимо слухового аппарата в дужках имелась и другая интересная начинка. Вот только что за секреты эта обезьяна хотела выведать в Политехе, мне до сих пор непонятно.

Воцарившись в президентском дворце, этот Гандоя тут же присягнул на верность Её Величеству Королеве и объявил себя главой Бангали, повелителем негров, крокодилов, а также всяческих ползающих и летающих гадов.

На гербе этой самой Бангали он приказал изобразить нильского Крокодила и уже через неделю арестовал и укокошил всех бывших соратников и бывшее правительство в полном составе.

Ну ладно уконтропупил ты соратников – дело житейское, и у нас такое случалось, не жалко, так на хрена скармливать безвременно выпертых с тёпленького и хлебного места соплеменников крокодилам? Согласитесь – редкостная сволочь.

Дипломатов крокодилам скармливать Гобон не стал, да кто бы ему это и позволил, но выгнал из Бангали почти всех дипломатов, прислугу, шоферов и соответственно шпионов тоже. По крайней мере, в посольстве СССР осталось только двое: посол и его помощник по культуре.

У англичан было примерно тоже. Схватки под ковром диппредставительств утихли как-то сами собой – некому было шпионить, да и не за кем. Хотя англичане, продолжали нам гадить, по стародавней традиции.

И в это самое время помощником по культуре в Бангали назначили Сашу Петрова. Лейтенанта назначили на майорскую должность. Перспективы открывались самые радужные. Прибыв самолётом в Санто-Кроче Петров сразу же явился к послу.

Посол, невзрачный такой худющий, как глист мужчина, которому было хорошо за пятьдесят. Бывший партийный функционер, которого молодые и перспективные товарищи по партии сначала подставили, а потом и выперли из обкома, принял Петрова сухо:

– Развёртывать агентурную сеть я вам категорически не советую.

– Вы мне этим заниматься запрещаете официально, – вспыхнул Петров, – а как же указания из Москвы?

Действительно, Москва с дебильным постоянством слала депеши с требованием активизировать агентурную работу и сосредоточиться на нейтрализации англичан, правда, каким образом это проделать не уточняла.

Посол посмотрел на своего помощника, махнул рукой и ничего не сказав отпустил, напутствовав загадочной фразой:

– Как всю вашу агентуру сожрут крокодилы, приходите, тогда и поговорим.

Не поняв намёк, Саша развил бурную деятельность и уже через неделю завербовал троих негров из вновь назначенного правительства и даже имел встречу с третьей женой самого Гандоя. Купюры с ликами американских президентов для этих целей он получил от посла. Посол загадочно улыбался, но доллары дал в полном запрашиваемом Петровым объёме.

А в субботу вечером к посольству подкатил белоснежный Bentley, и Петрова попросили прибыть к Президенту. Посол как-то странно усмехнулся и незаметно перекрестил Сашу на выходе.

Президент демократической Бангали лично встретил Петрова. Надо сказать, что этого Гандоя мы ещё в Политехе неплохо обучили русскому разговорному, включая мат, так что переводчик им не потребовался. Они вспомнили русские берёзки, Гандоя рассказал о том, что всегда питал слабость к русским женщинам и как-то незаметно ледок между ними растаял.

Сашу пригласили к столу, отведать «чем бог послал» и тут он увидел на огромном блюде жопу, причём женскую в запечённом виде.

– Это моя третья жена, – поспешил проинформировать русского дипломата Президент, – она разговаривала с вами вчера и вы, кажется, даже заплатили ей некоторую сумму.

Петров почувствовал, как у него кольнуло в боку и по спине пробежала струйка холодного пота.

– Пройдёмте мой друг, я вам покажу нечто интересное, – Президент встал и показывал Саше на дверь, выходящую в сад.

Это был классический английский сад, все традиции и нюансы были скрупулёзно соблюдены и даже посредине наличествовал обширный водоём, к которому они и направились.

Вот только вместо золотых рыбок в водах водоёма плескалась дюжина огромных нильских крокодилов.

Вспомнив печальные глаза посла Петров на всякий пожарный случай занял такое положение, чтобы, в случае если его попытаются столкнуть в воду разделить свою судьбу с самим Гандоя. Президент широко улыбнулся и выдал тираду, которой мы его обучили ещё в Краснодаре.

Если её перевести с матёрного на дипломатический, то она звучала примерно так:

– Не ссы Саша, останешься жив, но если ещё раз попробуешь вербовать моих людей, пеняй, нехороший ты человек на себя. Я тебя, редиска ты этакая, предупредил.

Пока он щебетал, два десятка амбалов выволокли из ближайших кустов всех тех, кого успел завербовать Петров и пинками сбросили в водоём. Вода вспенилась, окрасилась в красное. Зрелище было жуткое и Петров даже и не заметил, куда и когда исчез Президент.  Пришёл он в себя уже у посольства. Его высадили из лимузина, придав для ускорения пинок, под пятую точку.

Это событие было освещено в местной прессе в самых цветистых красках, так что ни один местный негр ни смел и близко приблизиться к русскому посольству, а от Саши вообще шугались как чёрт от ладана.

Стало совсем грустно, и Петров явился в кабинет посла.

– Всю вашу резидентуру, я так понимаю, сожрали крокодилы? – скучным тоном констатировал чиновник. – Жаль, впрочем, я вас, кажется, предупреждал. Нет?

Петров виновато опустил глаза и согласился с тем, что имеет место именно то, о чём ему талдычил знающий человек.

– Эх молодость! Подойдите сюда молодой человек, – посол стоял напротив широкого, на всю стену окна, – вам не удалось завербовать людей, попробуйте привлечь на свою сторону местных аборигенов, и он взглядом показывал на огромного крокодила, жарившегося на солнышке на небольшой песчаной отмели, посреди мутной речки, протекающей невдалеке.

Саша удивлённо смотрел на посла ничего не понимая.

– Вы хотите сказать, что мне стоит вербануть крокодила?

– Можете начать с питона, но думаю крокодил всё же перспективней, – заметил посол и в его голосе Саша не услышал иронии.

Поняв, что его слова не воспринимают всерьёз, посол, махнув головой, пригласил Петрова пройти с ним. Они прошли в подвальное помещение и, открыв невзрачную дверцу, оказались в просторном помещении, под потолком которого, гудел вентилятор и волны холодного воздуха опускались на них.

Посередине помещения стояло с полусотни ящиков.

– Что это?

– Водка.

– А зачем?

– Молодой человек ну не пойдёте же вы на рандеву с пустыми руками.

«Он сумасшедший», – подумал Петров, но ничего не сказал.

На следующий день сразу после обеда Петров, положив в рюкзак десяток бутылок «Столичной», и четыре хлебных батона направился на берег реки. Река была не особенно широкой – метров сорок, может, чуть больше. Посередине её на песчаной отмели лежал огромадный нильский крокодил, а в окружавших реку зарослях кишела, орала и верещала всякая местная живность. Но намётанный взгляд разведчика всё сразу расставил на свои места.

Мелкие кайманчики, гадюки не в счёт, а вот огромный питон с большим оранжевым пятном на голове, обвивший ствол поваленного баобаба, худосочная мартышка, повисшая мордой вниз, и нильский аллигатор, валявшийся на песчаной отмели, выделялись на общем фоне.

Не раздумывая, Саша скинул одежду на бережку и, закинув на спину рюкзак с водкой, вступил в мутные воды местной реки.

Крокодил приоткрыл глаз, но остался на месте, мартышка удивлённо уставилась на пловца, а питон философски промолчал, переваривая очередного кабанчика, которого проглотил ночью.