Из всего им сказанного самым страшным было слово «невеста». Потому что невеста Скованного лорда всё равно что невеста Смерти. Моя жизнь никогда не была ни лёгкой, ни зачастую радостной. И я искренне надеялась, что, получив должность камеристки, наконец вздохну с облегчением и поживу спокойно. Ну, почему из всех девушек Флуэна именно меня угораздило стать невестой этого душегубца?

– Я даже не знатных кровей, – взмолилась, роняя зеркальце на одеяло. – И не умею заклинать никакие камни. Уверена, на вашем острове найдётся более подходящая кандидатка.

– О твоих способностях и родословной я знаю побольше тебя. И повторю, наша свадьба состоится завтра.

– И вы считаете, я вот так просто должна согласиться отдать свою жизнь?! Ради чего я должна умирать?

Лорд Шенье обречённо вздохнул и нахмурился.

– Ты не умрёшь, – ответил он. – По крайней мере, не сразу.

– Не сразу? – с губ сорвался нервный смешок. – И каково же это, пожертвовать кем-то ради собственного долголетия? Наверно, вам это по нраву?

– Ради долголетия?! – закричал он. – Наслушаются легенди несут всякую чушь! – он сжал кулаки и зажмурился, пытаясь вернуть самообладание. Резко выдохнул. – У меня есть остров, – процедил он, открывая глаза, – и я на нём эрр. Ты же знаешь, кто такой эрр? Тот, кому принадлежат земли и на ком держится магия Твердыни. А знаешь ли ты, что означает название острова Иль-Нойер?

Хотя меня и учили грамоте, но древних языков я не знала, поэтому отрицательно покачала головой.

– Иль-Нойер означает «тонущий остров», – лорд Шенье на секунду замолчал, глядя мне в глаза. – Тонущий, понимаешь? – переспросил он. – И у меня почти не осталось сил, чтобы держать его на воде.

Его слова оседали в моём сознании медленно. Кристаллизуясь и формируя целостную картину.

– А у меня, значит, эти силы остались, верно? – спросила я. – И когда мои закончатся, тогда-то вы и будете растрачивать остатки своих, правильно? – меня вдруг затрясло.

– Не совсем, – лорд Шенье вздохнул и отвёл взгляд.

– Но в целом я изложила всё верно, так ведь? – он молчал. – Так ведь?!

– В целом так.

– И по-вашему, моя жизнь в обмен на плавучесть острова Иль-Нойер цена допустимая?

– А по-твоему, нет?

Моя рука дёрнулась, и пальцы сами вцепились в лежавшее на одеяле зеркальце. Оно сверкнуло в воздухе и полетело в лицо моего самозваного душегубца. Увы, но реакция у него оказалась спорой. Он резво пригнулся, а зеркальце, пролетев над его головой, ударилось об пол и со звоном разбилось.

– Ну, допустим, твоя жизнь – высокая цена, – согласился лорд Шенье. – Но что, по-твоему, я должен делать? Позволить острову утонуть? Сказать его жителям, что у них больше не будет дома, и лишить королевство уникальных по силе заговорённых камней? Это я, по-твоему, должен сделать?

– Да, примерно это и должны.

Лорд Шенье натянуто улыбнулся и кивнул, якобы понимающе.

– Свадьба завтра, – отрезал он, стерев с лица улыбку, и направился к двери каюты. Коснувшись ручки, оглянулся. – Осторожнее, – кивнул подбородком в сторону лежавшего на полу зеркальца. – Не поранься об осколки.

Ключ звякнул, поворачиваясь в замке, и в каюте наступила тишина.

В груди у меня клокотало, а руки тряслись. Имей я хоть что-нибудь ещё под рукой, то непременно отправила бы и это вслед за ушедшим графом Ильнорским.

«Несносный, упёртый и язвительный негодяй!» – ругала его мысленно и одновременно сокрушалась о своём незавидном положении. Я сидела взаперти на корабле, плывущем к месту моего пожизненного заключения.

– Ну, и что мне теперь делать? – спросила зачем-то вслух. Услышав собственный вопрос, мой паникующий разум не растерялся и тут же начал подбрасывать идеи, одна из которых оказалась на удивление здравой и удачной.

Я скользнула взглядом по уставленным сундуками стенам каюты и ринулась к тому из них, на котором не висело замка. Подняла тяжёлую крышку и оценила содержимое. Внизу – аккуратно сложенная мужская одежда, поверх – пара ремней, фляга, завёрнутые в ткань ботинки и сбоку от них две увесистых шкатулки.

Взяв самую верхнюю, я заглянула внутрь и ничуть не расстроилась, когда не нашла в ней дорогих украшений или монет. Потому что искала я нечто совершенно дешёвое и простое, но при этом способное спасти мою жизнь. Отодвинув в сторону шило, я порылась в лежавших в шкатулке мотках ниток, запонках и пуговицах и с ликованием нащупала между ними клочок плотной ткани, в который было воткнуто несколько иголок, крупных и помельче.

Хотя лорд Шенье, уходя, благоразумно запер каютную дверь, меня этот замок не пугал. Мне не раз приходилось выбираться из закрытых комнат. Приёмные родители, вырастившие меня и семнадцать моих братьев и сестёр, тоже любили запирать. Двери, шкафы, амбары, детей. Особенно на ночь. Надо ли говорить, что детям не нравится сидеть взаперти и что рано или поздно они находят способы для побега?

Однажды Томас, один из моих старших братьев, пришёл домой довольный и пообещал научить нас чему-то невероятному. Этим невероятным оказалось умение отпирать замки. Самые простенькие, конечно, но нам и такого навыка хватало. Поэтому найдя в графском сундуке иголки, я сочла их инструментом, пусть и не самым лучшим. С их помощью мой отчаянный план вполне мог бы сработать.

А планировала я следующее: незаметно, пока графане будет поблизости, сбежать из своей каюты, найти самый укромный и тёмный уголок на корабле и дождаться, когда мы причалим к берегу. А уже после – затеряться на острове и при первой возможности отправиться обратно на материк.

Подойдя к двери, я воодушевлённо принялась за дело. Но каютный замок, с виду казавшийся простым, на деле потребовал особого мастерства, коим я, к собственному огорчению, не обладала. Испробовав все до единой иголки и даже толстое шило, я расстроенно бросила его на пол, и сама плюхнулась рядом. Оперлась спиной о запертую дверь и откинула голову назад, прикрывая веки и чувствуя под затылком шершавую поверхность досок.

Голова гудела, а на глаза наворачивались слёзы. Не от отчаяния, а от бессилия. Быть не в состоянии повлиять на собственное будущее – это злило меня больше всего. Я раздражённо стукнула кулаком по каютной двери, и она вдруг поехала назад, резко распахиваясь и лишая меня опоры. Следуя за ней, я эпично вывалилась в коридор и, распластавшись на полу, встретилась взглядом со стоявшим у моей головы графом.

В одной руке он держал отполированный и явно заставленный чем-то поднос, а другой придерживал только что распахнутую дверь. Тут-то у меня и закралось подозрение. Уж не подпирал ли он её специально, пока я мучилась и думала, что замок не поддавался?

На лице моего самозваного жениха читалось самодовольство и искреннее веселье.

– Не прошло и часа, а ты уже у моих ног, – сказал он ухмыляясь. – А сама говорила, что против.

Вскипевшая во мне ярость и нежелание сдаваться, придали мне безосновательной решимости. Вместо тайного и оправданного логикойпобега, я собралась устроить явный и совершенно бессмысленный.

Пока мой душегубец радовался удачной шутке, я юркнула между ним и открытой дверью и бросилась к лестнице, ведущей на верхнюю палубу. Полсекунды – ровно столько понадобилось графу, чтобы среагировать. Позади меня раздался грохот упавшего на пол металла и бьющегося фарфора, а следом – быстрые и почти бесшумные шаги.

С ловкостью хищника в разгаре охоты лорд Шенье, пропуская ступени, взлетел по лестнице, догнал меня и рывком потащил назад. Толкнул к деревянным перилам и обхватил, прижимая мои руки к телу и не давая вырваться.

Несколько раз дёрнувшись в его цепком захвате, я зарычала от досады и яростно посмотрела на этого самозванца, мечтая испепелить его на месте. К этому моменту с лица лорда Шенье уже сползло и самодовольство, и веселье. Теперь на меня смотрели с должной серьёзностью.

Правда, от этой серьёзности у меня по спине пробежал холодок.

В жизни я видела немало крупных мужчин. Среди крестьян и обычных работяг порой встречались почти великаны, таскающие мешки с такой лёгкостью, будто там пух, а не зерно или песок. Но даже при виде подобного громилы мне было бы не настолько неловко и страшно, как при виде посерьёзневшего лорда Шенье.