Игра шла одна за другой. Эрик стал следить за возможными линиями ходов. Пару раз предугадал действия оппонента, но тот всё просчитывал намного дальше. Игра Эрика превращалась уже не в оборону, а в выживание. Кто-то из солдат подходил посмотреть на игру, но зрители быстро сменялись другими, – ничего интересного ни в одной партии не наблюдалось.

– Ну ничего, капрал, в следующий раз, – приободрил Эрика Форд, когда сигнал трубы заставил их прервать игру. – Эй, постой! – Эрик удивлённо посмотрел на него. – Всю ночь же будешь без дела сидеть, – возьми, – Форд протянул ему закрытую доску.

– С-спасибо, большое, – растерянно сказал Эрик.

– Вернёшь! – погрозил кулаком мужик.

– Ага, – доска оказалась небольшой, и Эрик, сунув её под мундир, побежал с толпой.

Эрик, может, и не хотел думать об этом, как о провале – всё-таки он новичок – но чувствовал он себя разбито. Как он себя ни утешал, ничего не помогало. Вместе с остальными он присоединился к строю, поспешно застёгивая верхнюю пуговицу мундира. Перед шеренгами солдат встал подтянутый коммандер. Его донельзя серьёзные глаза смотрели поверх голов, – ни выше, ни ниже. Он высоко задрал подбородок и стал кричать, как кричат обычно все офицеры, что было громко, однако абсолютно непонятно. Вставший в третий ряд Эрик кое-как мог разобрать смысл слов.

– Солдаты!!! Вы здесь по одной причине! Вы здесь, чтобы отдать свои жизни на благо великой империи!

«Ну-да, конечно», – недовольно пробурчал себе под нос Эрик. Эту песню он уже слышал в разных исполнениях от всех высокопоставленных чинов, а содержание её никогда не изменялось. И пусть говорили они, вкладывая всю душу, юноша не мог понять: «Вас самих ещё не тошнит от этого?» С таким же удивлением он оглядывал лица рядом стоящих рядовых, которые с трепетом в восторженных глазах смотрели на коммандера.

– Ваш вклад в развитие Кодиматриса неоценим! Сегодня, как и вчера, как и завтра, как и в любую минуту вашей жизни, вы послужите стране! Вы отдадите жизнь за императора?!

– ТАК ТОЧНО! – хором отозвались шеренги.

Эрик молча открыл и закрыл рот.

– Вы смелы, как никогда, бравые войны! Если сегодня ваши револьверы задымятся, а ваши штыки намокнут кровью, то только во имя Его Величества Императора! ЗА ИМПЕРАТОРА!

– ЗА ИМПЕРАТОРА!!! – воодушевлённо прокричали солдаты, и вместе с ними раскрыл рот Эрик.

– Капитаны пятого, шестого отряда, солдаты в вашем распоряжении! Капитаны остальных отрядов, отправить солдат на обязательные работы! – отдал приказ коммандер и покинул мнимую трибуну.

По группам солдаты разошлись, а его отряд – отряд Эрика – и пятый оперативно перестроились, встав перед своими капитанами. В сумме двести с лишним человек остались на поле, что временно выполняло функции плаца в лагере. Трава здесь была уже изрядно истоптана, когда вокруг жёлтая растительность оставалась ещё нетронутой. Капитаны о чём-то посовещались, и один из них вышел вперёд.

– Сегодня ночная смена ваша. Порядок патруля все помнят. Сейчас за оружием и к границе полмили шагом. Вопросы?! – с вызовом спросил капитан, хищным взглядом обводя подчинённых.

– НИКАК НЕТ!

Удовлетворённый их послушанием, капитан сделал знак второму. Оба подошли к своим отрядам, и прозвучали команды.

– Пятый отряд, направо-о!

– Шестой отряд, направо-о!

Одновременно и очень звучно грохнули по земле сапоги. Развернулись зелёные мундиры.

– Шагом… марш!

Под ободряющее «Левой. Левой. Р-раз, два, три!» отряды двинулись к расположению за оружием. Устало выстукивая ногами общий такт, Эрик шёпотом передразнивал капитана:

– …ųõŧa, sęŋd, jŧ [раз, два, три]…

Брат говорил, что служба поможет ему. Однако Эрику за несколько месяцев глубоко надоело это всё. Чрезмерный патриотизм в каждом слове, дисциплина за каждым действием, глубокое неуважение в глазах всякого офицера… С каждым днём Эрик всё больше чувствовал себя овцой в едином стаде. И, кажется, он один это чувствовал или, по крайней мере, не хотел принимать. Всем нутром ему было это отвратительно, но подписанная где-то в армейском штабе бумага никак не отпускала его отсюда. Вроде Ллойд и хотел помочь ему, но Эрик уже понял – армия не его стихия. Было острое ощущение, что после окончания службы он будет на седьмом небе, а пока он находился на девятом или хотя бы на пятом кругу Преисподней.

Вооружившись, отряды покинули расположение. В четыре колонны они шагали по наезженной дороге по направлению к заставе. Пыль, солнце, холодный ветер неустанно сопровождали солдат. Поминутно сбиваясь с шага, Эрик смотрел вбок, туда, где алое светило тонуло в лесном частоколе. Лучи рассеивались меж голых деревьев, падали на сухую траву, окрашивая её в ярко-рыжие цвета. Эрик любовался живым пейзажем, всё думая, как сохранить эту красоту.

«Элиза бы нарисовала точь-в-точь. Каждый лучик и травинку, и листок, – с трепетом мечтал он. – Её рука сделала бы это ещё красивее».

– Давай, иди, – кто-то злобно толкнул его сзади.

Блондин прибавил шагу, ровняясь на сослуживцев слева. Они шли под монотонный счёт, – две сотни здоровых молодых мужчин с грузом мешков, шинелей и железа. Что бы делали они на воле, в быту? Да то же самое: плясали бы под дудку дворян, которые, в свою очередь под, императорскую. «Император – под божественную… А может, он и есть верхушка пирамиды? Кто знает…» – Эрик мысленно пожал плечами.

На заставе отряд разминулся с предыдущей сменой. Солдаты стали расползаться вдоль линии костров – по несколько маленьких групп на один. Солнце совсем село. Начиналась тёмная, непроглядная, хоть и звёздная местами ночь. Обняв свой карабин, закутанный в шинель Эрик сел поближе к костру. Пламя играло на лицах его соседей. Самый заядлый подал голос, стал рассказывать историю. Слушая её краем уха, Эрик боролся со сном. Тепло и огонь магическим образом погружали его в медитацию.

– …был, но только на подавлениях. Да не стреляли в нас. Кому бы?

– Так сколько ты убил? – спрашивал другой.

– Да где-то пять.

Другой капрал, из отряда Эрика, заговорил:

– Зачем сравнивать эту войну и настоящую? По беззащитным змеям каждый может стрелять. Мой брат был на анимских островах. И вернулся… без рук. Мы с мамой думали, что это будет единственной проблемой… Ужасно. Но, оказывается, офицеры там дают солдатам «жёлтого короля».

– Что? – переспросил один из солдат.

– Это наркотик, Максвелл, – отвечал капрал. – Он используется для уменьшения боли, то есть его можно купить хоть у аптекаря. У тех, на Анимии, его наверняка было много, – «fłaõŗęjm» – так он называется по-научному. В малых дозах всё хорошо, а вот большое количество…

– А-а! Я слушал про эту штуковину, – сказал другой, широко улыбаясь.

– Солдаты, конечно, мало об этом знали, – продолжал тот. – Зачем использовать на солдатах лекарство, когда те под «королём» легко пойдут на убой? Мой брат был одним из таких. Дома у него началась ломка. Нам было больно смотреть.

– Твою мать, да. Я знаю друзей, что то сидят на этом! Они не с Анимии, но «жёлтый король» давно распространился по континенту.

– А я не слышал… – вздохнул Максвелл.

– Так вот, нам приходилось покупать его в недалёком городе. Потом даже шериф приходил… – голос капрала стал тонуть в стрекотании кузнечиков.

«Усну. Ничего всё равно не случится. – думал Эрик. – А если случится… проснусь…»

Он так устал, что совсем забыл про шахматы под одеждой. Юноша не помнил, как сдался сну, однако проснулся он, вероятно, так же быстро, как заснул, хоть его и не будили. Разговор на повышенных тонах над его ухом, заставил Эрика вскочить, одной рукой невольно схватившись за оружие. Почему-то ему в голове ясно представилось, что в них стреляют, однако то были следы уходящего сна.

Ночь только кончала свой дозор, где-то на востоке небо чуть посветлело. Ветер нагнал густые облака. Эрик чихнул, а затем взглянул на своих сослуживцев. Двое стояли на ногах и громко спорили, в то время как третьего не было видно.