Машка не стала ждать повторного приглашения: живо забралась в телегу, нагруженную мешками с вышеупомянутыми горшками и ответила:

– Машей меня кличут! Марья Владимировна Соколова я!

– Ох, как по княжески тебя нарекли! Уж не из благородных ли ты?– поразился Еремей. – Да ведь не помнишь… Эх жаль! Но ничего! Ежели ты из благородных, то тебя непременно будут искать. Так что не печалься голуба, и память вернётся и родня найдётся.

Корчмарь пошебуршил в мешке, лежащего у ног, достал оттуда краюху белого хлеба и круг колбасы, сунул еду в руки благодарно пискнувшей девушке. Телега медленно двинулась в сторону города Славля, где Машку ждала новая жизнь -в новом, незнакомом мире.

Утолив голод вкуснющей колбасой и ароматным деревенским хлебом, Машка немного пришла в себя, стала крутить головой по сторонам, разговорилась с Еремеем Прозоровичем. Она уже была несказанно довольна тем, что речь была понятная, русская, имена тоже русские. Мир похожий на родной. Значит не сильно будет отличаться от местных, пока определится, как дальше жить, как попасть обратно в свой мир, к бабушке. Про Валеру Машка не помнила. Именно часть жизни, связанная с ним, выпала у неё из памяти. Что-то свербило там, в глубине, что-то грустное, но вспомнить причину этой грусти пока не удавалось.

Меж тем, Еремей Прозорович поинтересовался таким странным методом борьбы с икотой, который она продемонстрировала ему.

Машка засмеялась:

– Это меня бабушка так учила, наклониться, завести за спину руки, пить маленькими глотками. Вот грудина сожмется и больше не будет вызывать икоту!

– Так ты помнишь свою бабушку! Это уже хорошо! Значит и вся память к тебе в скором времени вернется, – уверенно заявил Еремей. На что Машка только неопределенно хмыкнула.

– Лучше бы она тебя заговору научила, и быстрее и легче, -продолжал мужик, жалостливо поглядывая на девушку.

"Так! Здесь имеются заговоры. А может и магия тоже, как в классических попаданских романах? – подумала Машка. – Надо будет осторожно выспросить потом, между делом."

Под мерный цокот коняшки вели неторопливую беседу. Еремей Прозорович охотно и обстоятельно отвечал на многочисленные машкины вопросы, которыми она засыпала его. Город Славль по местным меркам был большой: жителей было около 200 000, он подковкой раскинулся у побережья Спокойного моря. Имелся даже порт. Правил в городе боярин Всевежд Мудрый – мужик строгий, но справедливый. Славль входил в Росское княжество, во главе которого вот уже несколько столетий были отпрыски князей Соколовых. При последних словах Еремей испуганно дернулся:

– Так твоя же фамилия тоже Соколова!? Ай, родня?

– Да ну что вы такое говорите! Где князья, и где – я! Это просто совпадение! Да и не местная я, сами говорите -по мне видно сразу, что не местная! – успокоила его Машка.

Мужика больше успокоили не слова девицы, а её беззаботный тон. Другая бы сразу ухватилась за совпадение, а эта даже засмеялась. Да так светло, весело! Одно слово-Солнечная деваха! Еремей с какой-то отцовской приязнью глянул на Машку и решил про себя, что поможет девице, чем сможет. А то мало ли охальников на такую необычную красу найдётся. Найдутся и хорошие и плохие, поди сразу разберись с каким умыслом начнут подкатывать! А что так и будет, Еремей уже не сомневался – деваха красивая! Ещё отбиваться поди придётся!

Глава 4

Пока вели неторопливую беседу, я искоса рассматривала своего попутчика. Широкий разворот плеч, крепкая стать, густая, аккуратно подстриженная борода, пышной волной лежащая на груди. Зоркие карие глаза в обрамлении сеточки морщин. На селянина, за которого сперва я его приняла, он мало походил. Проглядывала порода и военная косточка. На нем была льняная, домотканная косоворотка с обережными орнаментами(такие я видела в этномузее славянского мира), подпоясанная разноцветным кушаком, серые замшевые штаны, заправленные в добротные полусапоги из- за голенищ которого выглядывало навершие то ли ножа, то ли кинжала. У ног лежал топор и торба с едой. Мужчина много повидавший на своём веку, пока был служивым. Оружие всегда при нем.

Он поведал о том, что его жена и маленькая дочь погибли несколько лет назад. На обоз в котором ехала его жена (она возвращалась из гостей от родни, живущей в дальней деревне), напали лихие люди. Все погибли. Так корчмарь остался бобылем.

Пока я разглядывала своего попутчика, за спиной- в рюкзаке, почувствовала шевеление.

Блиииин! Чудик проснулся! Я усиленно стала вспоминать его внешность, в надежде выискать черты похожести на домашнее животное. Но образ не складывался никак. Вздохнув(будь что будет!), я сняла рюкзак и вытащила малыша дракончика, запакованного в оренбургский платок.

У Еремея Прозоровича в очередной раз глаза полезли на лоб!

– Откуда у тебя детеныш горрона? У вас там что, за Порубежьем, научились их приручать? Ну дела! Кому рассказать вруном обзовут!!!

Еремей с опаской стал разглядывать закопошившегося Чудика.

– Вот неспроста тебе, голуба, удалось вырваться от супостатов! Это все магия горронов! Они же, подобно фамильярам магов, оберегают своего хозяина от чужеродной магии и от всяких нападений врагов! -дядька Еремей с восхищением посмотрел на меня. – Наличие такого существа у тебя говорит о том, что точно ты не из простых! Видно кто-то из родни маги!

Я благоразумно помалкивала, усваивая вываливающуюся новую информацию от своего знакомца, затем пожала плечами и горестно вздохнула:

– Не помню!

Еремей кинул взгляд на шебуршившегося в платка Чудика и поцокал языком: – Есть хочет, видно!

Я полезла в рюкзак за сливками. Малыш уже приноровился лакать капающую мне в ладонь из пластмассовой трубочки вожделенную еду. Опустошив последнюю коробочку, облизнулся, завертел головой по сторонам, задвигал носиком и, вытянув шею, стал таращить свои огромные синие глазищи в сторону мешка с провизией, лежащей у ног корчмаря.

– Ага! Колбасу унюхал!– Еремей засмеялся и развязав мешок, вытащил полукруг ароматной колбасы. Вот когда я наконец увидела, как маленький хищник, размером с котёнка, может быстро оприходовать такой кус, которым хватило бы наесться взрослому человеку! Чудик быстро и жадно работал острыми (пока- мелкими!) зубами!

Расправившись с колбасой, он лизнул своим длинным язычком мою ладонь, как в прошлый раз! Благодарно посмотрел мне в глаза, потом перевел взгляд на Еремея, сыто рыгнул и запросился на землю. Я поняла-в кустики!

Сделали небольшую остановку. Пока Чудик справлял свои дела, Еремей все не мог угомониться. Восхищенно поглядывая на дракончика, он, время от времени, всплескивал руками и повторял:

– Ну надо же! Живой горрон!

Пользуясь моментом, я стала выпытывать у дядьки Еремея(а он попросил его так называть!) всю известную информацию по этим зверям, упирая на то, что эти знания выборочно тоже выветрились из моей головы.

Оказалось, что эти животные когда-то давно населяли почти весь континент. Но с увеличением численности людей(пришедших на эту землю неизвестно откуда), были оттеснены за лесные массивы, в горы Порубежья. Одни люди пытались их приручать, глупые- убивать. Престижно было каждому магу иметь горрона – фамильяра. Эти магические животные могли делиться со своим хозяином магией. Но вот приручить горрона было очень трудно-они сами выбирали себе хозяина, по одним, известным только им, признакам.

Наличие фамильяра поднимало статус мага на почти недосягаемую в обществе высоту.

– А как быстро они растут?– поинтересовалась я.

– Быстро! За год вымахает ростом с теленка. Питаются в основном мясом, но за отсутствием оного, могут и другую пищу потреблять.

– Для людей они опасны?

– Только если угрожают жизни и здоровью хозяина. А так вроде хорошего умного пса совершенно преданного своему хозяину. Ну ещё говаривали, что обладают телепатией и портацией. Но, думаю, это уж совсем сказки.

Дядька Еремей вновь угнездился на козлах, я последовала за ним, прежде укутав зевающего Чудика в платок и засунув его в рюкзак-дальше дремать.