В нынешней ситуации мировой депрессии подобная практика была весьма распространенной.

Однако это не устраивало советскую сторону, которая, несмотря на экспорт большого количества золота, не располагала достаточным количеством валюты. Более того, в качестве предварительного шага к договору мы настаивали на установлении дипломатических отношений.

Примирить политические и торговые интересы было нелегко, к тому же правые в Испании продолжали размахивать жупелом коммунистической угрозы.

Все это осложняло и без того осторожные контакты, которые осуществлялись

за пределами Испании.

Цель нашей дипломатии была понятна… Но уже и испанские экспортеры стали все больше интересоваться возможностями, которые предоставлял советский рынок. Не только нефти.

И вот провозглашение Республики и приход к власти прогрессивных, в том числе и левых сил, сумел сдвинуть с мертвой точки вопрос об установлении дипотношений.

Тем более, что после такой сокрушительной победы нацистов на выборах в Германии в прошлом году, международная обстановка изменилась кардинальным образом.

Уже садясь в поезд, я узнал из экстренных выпусков парижских газет «об обмене нотами между правительствами СССР и Испании о составе посольств и консульств и о невмешательстве во внутренние дела».

– С другими вопросами можно и подождать до учреждения дипмиссий, – подумал я, прочитав это короткое сообщение. Тем более, что это распространённая практика в дипломатии.

***

Сталин в своей манере расхаживал по своему кремлёвскому кабинету с трубкой в руке и размышлял.

У него освободилась масса времени.

До этого, когда его интересовали только вопросы борьбы за власть, он занимался почти круглосуточным одним тайным делом… лично слушал разговоры членов Политбюро и ЦК, что те вели по своим телефонам, наивно полагая, что их не прослушивают.

Это заблуждение повелось ещё со времён Ленина. Когда правительство переехало из Питера в Москву и Ленин приказал установить в Кремле автоматическую телефонную станцию. Опасаясь прослушки разговоров членов революционной верхушки телефонистками.

Якобы в автоматической станции всё соединяют бездушные реле и никто уже не узнает секретов власти рабочих и крестьян.

Эту автоматическую телефонную станцию установил в Кремле чешский коммунист, имя которого история не сохранила… Сгинул он потом в революционном вихре.

А так как Сталин ещё не имел должного веса в 1923 году, когда его назначили генеральным секретарём ЦК ВКПб, как впрочем и сама эта техническая должность, то и кабинет ему в Кремле выделили рядом с этой автоматической телефонной станцией.

А так как АТС была немецкой, то есть очень качественной, то и не ломалась вовсе.

Поэтому техников-телефонистов сократили до минимума и переселили в подвал.

А комнаты, где размешались специалисты по её обслуживанию, отдали под нужды секретариата ЦК.

Таким образом в кабинете новоиспеченного генерального секретаря ЦК товарища Сталина оказался пульт управления АТС.

И вот однажды… при очередной подстройке АТС… Сталин обнаружил, что техник абсолютно свободно мог подключатся к любым линиям секретной правительственной АТС, именуемой уже «кремлёвской вертушкой» или просто «вертушкой», и никем незамеченным слушать разговоры абонентов.

Сталин не мог поверить своей удаче.

Перед этим он… честно говоря… затаил обиду на коменданта Кремля за такое унижение… и в мозгу строил коварные планы, как ему отомстить.

А теперь в том же мозгу он возносил осанну, как бывший семинарист, этому незадачливому служаке, что сам не зная того, дал в руки Сталина такое оружие.

И вот с тех пор он только и занят был тем, что слушал разговоры своих противников… и противников противников…

Это давало ему неоспоримые козыри…

Одно только предвидение, как будет голосовать большинство на очередном заседании Политбюро сделало ему славу «гениального провидца».

А всего то надо было знать настрой большинства и в самом конце обсуждения вопроса взять слово и сказать: «…правильно предлагает товарищ Бухарин… а то что… товарищ Каменев… это не пойдёт…».

Теперь слушать уже было некого… Да и не за чем…

Вернее… сохранять это в абсолютной тайне… Теперь этим занялся его доверенный зам – товарищ Каннер. Непревзойдённый спец по тайным делишкам.

– Как мастерски «вылечил» от язвы прямо на тот свет нашего «бонапарта» – Фрунзе?, – подумал Сталин и с удовольствием затянулся трубкой.

Затем его мысли переместились в другую сторону…

Он подошёл к своему столу, сел в кресло и ещё раз перечитал депеши и докладные по испанскому вопросу.

Если отбросить крайности, то снова этот Козырев подкинул им заманчивое дельце.

Надо же? На самом краю земли, а тоже своя революция случилась. Народ сбросил Царя! Или там Король? Неважно…

И это без всякого Коминтерна и миллионов золотых рублей, что ахнули, как в топку, при попытках революций … прежде всего в Германии.

Нет… конечно испанские товарищи тут… в Коминтерне… довольно активны. Эта… как её…

Тут Сталин подсмотрел имя женщины-коммунистки из Испании.

– Пламенная «пассионария» Долорес…, – прошептал он, пробуя это словосочетание на вкус.

– Нужно срочно послать туда и проверенных товарищей и двигать официальные связи, – пришёл к выводу Сталин.

Вернувшись назад к учёбе, я с интересом узнал о пропущенных мною событиях в Германии.

Оказалось, что тут был очередной провалившийся путч.

Внутри нацистского движения произошёл мятеж. Его поднял некий Вальтер Штеннес…

Мне всё об этом подробно рассказал мой друг Вальтер Шелленберг.

Он с некоторых пор стал проявлять интерес к делам вокруг НСДАП.

Впрочем, тут ничего неожиданного не было.

Это для меня они «исчадья ада», с моими смутными предчувствиями будущего.

А для всё большей части немцев их программа возврата Германии былого величия становилась всё более интересней.

Так вот, про этого Штеннеса мне Вальтер впервые поведал ещё осенью.

Когда мы разговорились с ним про прошедшие выборы и неожиданную победу на них НСДАП. Вернее то, что они тогда заняли второе место и взяли 107 мест в рейхстаге.

Этот Штеннесс был монархистом, убеждённым сторонником сильной власти и Германской империи. Активно боролся со спартаковцами, участвовал в подавлении коммунистических восстаний и выступлений рабочих. Естественно, – ярый противник Версальского договора и участник борьбы против его выполнения.

Основатель штурмовых отрядов СА, и как он их рассматривал – «главную движущую силу новой народной революции и построения общества национального социализма в Германии».

Один из первых он открыто выступил против партийно-государственной политики Гитлера.

Всё дело в том, что накануне досрочных выборов в рейхстаг в сентябре прошлого 1930 года, в ходе агитационной кампании НСДАП, участие отрядов СА резко возросло.

Они представляли из себя группы опустившихся до крайней нужды молодых люмпенов.

Я и сам их с удивлением наблюдал на улицах Бонна и Кёльна.

Крайняя нужда выгоняла их тысячами по всей Германии на улицу, где они с запечатанными кружками обращались за помощью к сострадательной публике.

Я им так же подавал, не рассматривая в этом поддержку нацизма.

Так вот… со слов Вальтер… их и без того крайне бедственное финансовое положение ещё больше ухудшилось.

Участие штурмовиков СА по охране митингов и собраний НСДАП оплачивалось несвоевременно… их руководство вообще не получало никаких средств… партийные кассы были для них закрыты.

Штурмовики вообще редко получали денежное вознаграждение!

В основном они служили за еду и ночлег.

– И поэтому Вальтер Штеннес, будучи оберфюрером СА по восточным округам и Берлину, решительно выступил против «показной роскоши партийных бонз и византийского стиля руководства Гитлера», – повторил тогда мой друг Вальтер чьи-то слова.