Лето и сентябрь пролетели быстро…

Пока осваивался на новом месте, изучал город, совершенствовал язык и знание культуры и обычаев наступил и октябрь.

В Германии, как я сразу узнал, занятия начинаются в ВУЗах в октябре.

При подаче документов мне предложили… не терять времени… и поступить на двухмесячные подготовительные курсы при университете. По мнению доцента из приёмной комиссии это даст мне общее представление о системе образования в Германии и упростит вливание в учебный процесс. Я с ним был полностью согласен и вот сейчас… посещая первые занятия… я это воочию увидел.

Я выгодно отличался не только на фоне иностранцев, приехавших аккурат к началу учёбы, но и на фоне самих немцев, которые не прошли эти курсы.

Как то так выходило, что я постоянно оказывался рядом с одним немецким парнем, приблизительно моего возраста, скромного и воспитанного.

Решив, что это неспроста, я с ним познакомился:

– Привет, меня зовут Серж, я из России, – обратился я к нему в перерыве.

– Привет, а я Вальтер… из Саара, – ответил тот, представившись довольно типичным для немцев именем. Ну конечно после Ганс, Клаус и Фриц конечно…

После занятий, в этот же день, мы с ним отправились в ближайший гаштет поужинать и выпить пива за знакомство.

С тех пор мы стали «не разлей вода».

Семестр шёл за семестром, год за годом…

За это время я узнал, что Вальтер, как и я (так я решил) родился в 1910 году.

В городе Саарбрюкене, что недалеко от Бонна на самой границе с Францией, в Саарской области, которая сейчас была под управлением Лиги Наций. Его отец владел фабрикой роялей и звали отца Гвидо Шелленберг.

У Вальтера была большая семья и кроме него было в ней ещё шестеро детей.

Со слов Вальтера, он ещё ребенком испытал на себе ужасы войны. Особенно запомнилась ему зима 1917 года… голодная и холодная… с массированными и жестокими бомбежками его родного города французами, в сочетании с болезнями его родни.

Когда война закончилась, его отец был арестован французскими оккупационными властями по надуманному поводу, связанному с политическим мотивам. Правда вскорости его отпустили…

Во времена этих испытаний, его мать, пытаясь обрести моральную стойкость, с еще большим рвением ударилась в католичество.

Это отразилось и на воспитании Вальтера, и на его духовном развитии в строгом христианском духе. Что… правда… послужило отходу его от католичества.

Здесь Вальтер вспоминал одно происшествие, сыгравшее большую роль в его решении отойти от католической церкви:

– Как-то на исповеди я признался священнику об одной своей мальчишеской проделке – запер младшего брата в чулане, когда тот втихаря там ел варенье… сваливая потом на меня…

– И вот… когда я об этом рассказал святому отцу… тот… в наказание стал бить меня своей палкой… за такую ерунду…

– Меня охватил гнев тогда и с тех пор я стал относиться к моему церковному воспитанию с большим отвращением…

– И уже тут… будучи студентом, я не вступил в общество студентов-католиков, – резюмировал мой друг Вальтер Шелленберг своё отношение к церкви.

По рассказам Вальтера, ещё в гимназии его тянуло к истории, благодаря их преподавателю, который сумел привить ему любовь и интерес к эпохе Возрождения и истории Нового времени.

С тех пор внимание Вальтера всегда привлекали история и культура Запада.

В 1923 году родители Вальтера, в результате войны оказавшись на грани выживания (впрочем, как и все немцы) переселились в Люксембург, где располагался филиал фабрики их отца.

А в прошлом 1929 году он начал учиться в этом университете … правда сначала Вальтер поступил на медицинский факультет.

Но по настоянию отца, склонного к экономическим и гуманитарным наукам, Вальтер решил заняться изучением права.

Юридическое образование давало возможность сделать карьеру в области экономики или на дипломатическом поприще.

Больше всего Вальтер мечтал о дипломатической карьере в министерстве иностранных дел.

Так на это повлияла его жизнь в пограничной области, где с особенной остротой сталкивались политические устремления государств. Это и возбудило в Вальтере интерес к внешнеполитическим событиям.

***

Тем не менее, кроме самой учёбы и весёлого времяпрепровождения я выполнял и деликатные вещи по различным направлениям.

Первым таким важным делом стала Испания.

Наступил 1931 год…

В конце зимы из Испании пришли новости о победе республиканцев на муниципальных выборах… меня при этом как током пронзило: «Республиканская Испания», «Война в Испании», какой то «Франко», – замелькали мысли.

Поэтому в феврале, я на свой страх и риск, во время каникул, отправился в Испанию.

У меня были там кое какие связи по линии Коминтерна.

Я ещё слабо представлял, что я там смогу сделать. Но помощь мне оказала «Пассионария» Долорес, которая имела большой авторитет в компартии Испании.

Так вот… мой приезд туда ознаменовался провозглашением Второй Испанской республики.

После успеха республиканцев на муниципальных выборах, руководитель Революционного комитета в Мадриде – некий Нисето Алькала Самора, потребовал отречения Короля.

И Король Испании Альфонсо XIII бежал из страны во Францию, спасаясь от революции.

А этот Алькала Самора возглавил временное правительство испанской Республики.

Занятный тип… Родился в семье землевладельца. Получил юридическое образование в университетах Гранады и Мадрида. Преподавал право, получил известность как адвокат, судебный и политический оратор. – Были такие и в России. Тот же Родзянко с Керенским…, – услужливо мне напомнила моя память.

С юных лет Алькала Самора был членом Либеральной партии. Позже работал в разных правительствах.

Избирался членом кортесов – так тут парламент зовут.

Был министром общественных работ, а потом первым гражданским военным министром в Испании.

Также являлся представителем Испании в Лиге Наций.

В Испании выступал как противник диктатуры генерала Примо де Риверы, в период правления которого он перестал быть сторонником монархии и стал умеренным республиканцем. – Ну да… как только от кормушки отлучили… сразу стал революционером, – мелькнула у меня мысль.

Вскоре после падения диктатуры, год назад, в апреле 1930 года, Алькала Самора произносит яркую антимонархическую речь в театре «Аполо де Валенсия», в которой он назвал себя сторонником «консервативной республики, основанной на поддержке среднего класса и интеллектуалов».

Затем он представлял консервативных республиканцев во время подписания «пакта Сан-Себастьяна», который объединял антимонархические силы.

Потом Алькала Самора возглавил исполнительный комитет республиканцев.

В декабре 1930 года им была организована попытка антимонархического военного переворота, предпринятая офицерами-республиканцами. В результате его неудачи… он, как и другие лидеры, был арестован.

Был приговорён к шести месяцам и одному дню лишения свободы. И тут… Король бежал… и Алькала Самора «весь в белом»… из тюрьмы… прямо в кресло премьера… Ха-ха-ха.

На одном светском рауте местный популярный писатель со смешным именем и фамилией – Пио Моа сказал, что «если республика и была установлена мирным путем, то не благодаря республиканцам, которые пытались установить ее в результате недавнего военного переворота, а благодаря монархистам, которые позволили республиканцам участвовать в выборах всего лишь четыре месяца спустя после неудавшегося выступления. И, несмотря на то, что эти выборы были муниципальными, а не парламентскими, … монархия поспешила передать власть, отказываясь от насилия».

Тут я ему возразил:

– Здесь уважаемый Пио Моа «забывает», как «забывают» об этом нередко, когда речь заходит о начале Российской революции в феврале-марте 1917 года, что царь отдал власть не по доброте душевной, а оценив неблагоприятное соотношение сил, в ходе начавшихся в столице и других городах массовых революционных выступлений.