Василиса посторонилась, впуская гостей в свою комнату, а после высунула голову в коридор, по сторонам поглядела. Чтоб ни единого соглядатая Кощеева рядом не оказалось, а не то враз донесут Бессмертному, что вместо того, чтобы слезы лить, решили несостоявшиеся невесты дружбу водить. Любава же задерживаться не стала, к Антипке поспешила.

– Яга, стал быть? – уточнила она, плотно закрывая дверь. – Слышала, слышала… Ко мне зачем пожаловала? Аль другие царевны не приглянулись в подруги?

– Подругу мне не надобно, – ухмыльнулась Яга.

– Чего же тогда? – улыбнулась в ответ Василиса. – Ни в жисть не поверю, что ты из праздного любопытства заглянула

Василиса была именно такой, как Любава говорила. Цепкая, упрямая, ума ей было не занимать. Да и одета она была не так, как основные царевны, уж больно сарафан на ней простой был. Ни тебе золотых нитей, ни узоров всяческих. Вместо нарядного кокошника – атласная лента вокруг головы. Чудная какая царевна. Или нет?

– Помощница мне нужна, – решилась наконец ведьма. – Такая, чтоб не испугалась, да шум не подняла. И чтоб подземелья дворца как свои пять пальцев знала. По всему выходит, одна ты тут такая. Али ошиблась я?

– Не ошиблась, – качнула пышными ресницами Василиса. – Да только зачем я тебе помогать буду? Я сбегать не собираюсь. Мне и тут хорошо.

– Знамо дело, хорошо, – согласилась ведьма. – Ты ж не царевна вовсе.

– Не царевна, – протянула девица. – Видала бы ты ту царевну, благодарна была бы всем богам, что повезло не такой родиться!

– Некрасива?

– Да не то слово, – махнула рукой Василиса. – Но главное даже не это.

– А что? – поинтересовался любопытный Баюн.

Василиса изумлённо уставилась на кота, зашевелила губами, точно что-то в уме прикидывала. А после со смехом спросила:

– Ты, что ли, тот кот, что библиотеку не сберёг? А потом крысу прямо на нос княжне уронил? – и она не выдержала, расхохоталась звонким колокольчиком.

– И тут уже слыхали, – насупился кот. – И вовсе не на нос… И мышка там крохотная была…

Тут уж и Яга не утерпела, засмеялась.

– Какая же тебе ещё нужна помощь, ведьма? – отсмеявшись, спросила Василиса. – Наворожить ты и сама можешь, ты ж тут единственная колдунья. А по подземелью и кот выведет.

– А сама ты отчего на волю не хочешь? – растерялась Яга. – Кот не выведет, чутья у него нет, сама видишь. А там такие подземелья, что коли заплутаешь – не выберешься. Не такой погибели я желала…

– А что меня на воле ждёт? – фыркнула Василиса. – Тут у меня и книги, и бумага писчая, и перья с чернилами диковинные. А домой вернусь – пустая изба да услуженье у царевны, умом обделенной.

– Неужто никто не ждёт? – изумилась Яга.

– Ты хоть знаешь, отчего я здесь вместо царевны оказалась? – вздохнула Василиса. Яга лишь головой качнула. – Ну тогда слушай, авось и поймёшь, отчего мне воля не мила.

В услужение к царевне Злате Василиса попала совсем еще ребёнком. Как-то раз кухарка приметила крошечную чумазую девчушку, обрывающую малину в саду, да пожалела. Тайком привела к себе в комнатушку, отмыла, накормила, да и призадумалась, что с ней дальше делать. Так бы и не придумала, да раздался из опочивальни юной царевны крик, полный негодования: грамоте Злата учиться не желала, почтенному господину , приглашенному обучить царевну придворным танцам, в парик жука сунула. А теперь и вовсе маялась от скуки, детей при дворце отродясь не водилось.

Выспросила кухарка всё, что могла у найденыша. И что мамка с батькой уехали на ярмарку торговать, да сгинули, а бабка старая, на которую дите оставили, померла несколько дней назад. А девчушке всего пять весен, сама она с домом, да скотиной не справится. Да и справляться не с чем, явились из ниоткуда какие-то бабы, выгнали сироту на улицу. Решила тогда кухарка, что может и поможет крошечной Василисе, а именно так звали чумазую девчушку, коли та при дворе останется. Кусок хлеба, да крыша над головой завсегда будет. Глядишь, и царевна смягчится, а то уж больно от неё слугам доставалось.Так и вышло. Василисе была отведена маленькая комнатушка без окон, но девочка и этому была рада. Во дворце к сиротке были добры, кухарка Аглая то и дело тайком совала припасенные в полах фартука пирожки, нянюшка царевны Прасковья, оказавшаяся знатной рукодельницей, нашила Василисе справных платьев. А надменная госпожа Катерина, что грамоте Злату, так и вовсе решила, что царевне на пользу пойдёт, коли на уроках она будет не одна.

Ученицей Василиса оказалась куда более старательной, чем царевна. Уже к Рождеству она бегло читала, выводила пером на бумаге красивые буквы с вензелями, а её манерам могла позавидовать любая придворная дама. Но, несмотря на учёбу, оставалась она той же кроткой и доброй Василисой, оттого и царевна её полюбила от всей души. Только вот забавы свои не оставила, по-прежнему доставалось от неё, только теперь одной лишь Василисе. Казалось, так и дальше будет, да настало время Злате жениха выбирать.

Потянулись во дворец женихи всех мастей: молодые, старые, сильные и смелые или немощные и трусливые. Всяк мечтал с царевной породниться. Одно лишь общим у них было: богатства несметные, дары для Златы и голодные, заинтересованные взгляды, которые они то и дело бросали на верную, всегда стоящую за царевной немой тенью, Василису. Ей счастья не полагалось, уже не раз говорила Злата, что никуда её не отпустит.

– Вот народятся детки, будешь им нянькой, – твёрдо решила царевна, а Василиса не спорила.

Хоть и подарил ей Царь-батюшка за верную службу небольшую избушку, да только и туда Злата не отпускала. Только Василиса за порог – уж гонец от царевны бежит, глаза испуганные, щеки белые, капли пота на лбу:

– Уж пощади, Василисушка, снова блажь на царевну напала, не серчай, воротись! Коли немедля к царевне не явишься, головы мне не сносить!

Так и жили. Царевна, да Василиса при ней. Ну и женихи, что бурной рекой текли во дворец. Подарки от них Злата принимала, а потом морщила рыхлый курносый нос:

– Этот слишком стар. Вон тот слишком юн. Этот некрасив. А у того смешной вихор на затылке.

А потом появился Иван. Нет, не принц. Кузнец. Высокий и широкоплечий, с ясными, голубыми глазами и золотистыми кудрями. Чудо как хорош. Потеряла царевна покой и сон, даже третий ужин пару раз пропустила от тоски. А Иван тот на Василису заглядывался.

Тогда и решила Злата, что негоже при себе такую девицу оставлять, на которую всяк мужик голодным взглядом глядит. И Ивана ей не простила. Как Серого Волка отыскала Злата, то Василисе не ведомо. Да только уснула она после обеда мертвецким сном, а проснулась уже здесь, в Кощеевой башне.

– Вот такая история вышла, – грустно закончила Василиса, смахивая с лица выбившуюся прядь волос. – Сама видишь, тут мне даже лучше. Коли царевна обо мне услышит, головы мне не сносить.

– А Иван что же? – не утерпел Баюн. – Заглядывался и всё? Али любит крепко?

– Да кто его разберёт, – пожала плечами Василиса. – Говорить-то все горазды.

– А ты, стал быть, любишь, – догадалась Яга.

– Люблю, – не стала спорить Василиса. – Одно горе мне от той любви вышло. Ты вот что, Яга. Слышала я, что ты кикиморам помогла? Коли и мне поможешь, я тебя выведу. Да только мне не зелье надо…

Василиса опустила взгляд, руки её нервно теребили ленту, вплетенную в русую косу. Вспомнила она, как высматривала ночами Ивана, как гуляли они под луной. Улыбку его добрую, да ямочки на щеках. Разве ж мог он её оставить? Клялся ведь из услужения забрать, свадьбу сыграть. Да только почитай уж год она во владениях Кощеевых.