– Я предполагал, что люди не знают языка. Но вести переговоры с тёмным эльфом…

– Я один достаточно знаю язык, чтобы быть посредником, – перебил его Драм.

– Что он сказал? – с нетерпением спросил лорд Раурлинг. – Переводи всё, что он говорит.

– Ему не нравится, что говорить с ним буду я, – нахмурился Драм.

– Вот ведь… – хотел было что-то сказать лорд, но прервался и добавил: – В любом случае, другого выхода у нас нет. И у него тоже.

– Он говорит, у нас нет иного выхода, – передал слова Драм.

Языки эльфов и этельдиар, хоть и были близки, всё же отличались. А поскольку Драм не знал современного эльфийского в совершенстве, ему пришлось употребить слово «выход», означающее выход, например, из помещения.

– Хорошо, – сказал эльф, и уголки его губ приподнялись в усмешке. –Тогда выслушайте моё видение событий. Армии Акаллантира сильны и многочисленны. Наша победа неминуема. А потому, милостью Элеадара, командующий Финвелир предлагает вам следующее: армия Энгаты покидает этот город, а древний Эарисхен возвращается к нашим лесным братьям. В таком случае мы обещаем сохранить вам жизнь.

– И что он наговорил?

– Они хотят, чтобы мы ушли. Оставили Эарисхен.

– Эарис-чего? – нахмурился сир Торрен.

– Старое эльфийское название Лейдерана.

– Передай ему, – Раурлинг шумно втянул воздух носом и побагровел. – Что такие предложения для нас неприемлемы. Если это всё, что он хотел сказать, то пусть катится ко всем чертям. А если он намерен предложить ещё что-то ещё в этом духе, то обратно отправится только его голова. Мы не оставим Лейдеран.

– Наш командующий отклоняет ваше предложение. Мы намерены оставаться здесь, – Драм сам понимал, что сказал фразу не совсем правильно: она получилась более категоричной, чем он хотел. Дословно последние слова означали: Мы будем тут.

– Я предполагал такой ответ, – с лёгкой улыбкой сказал эльф. – Но прежде, чем я уйду, ответь мне на вопрос. Что делает этельдиар среди людей? Разве тебе не будет лучше среди своего народа? – он прищурился и добавил: – Или хотя бы среди эльфов?

– Эльфы давно стали нам чужими, – нахмурившись ответил Драм.

– Но с каких пор вам стали родными люди? Сомневаюсь, что ты для них больший союзник, чем я.

– Что там? – спросил лорд Раурлинг. – Не молчи, Драм.

– Пытается запугать, – уклончиво ответил тот. – Я скажу ему, что мы не боимся их армии.

– Они требуют перевода моих слов, не так ли? – улыбался эльф. – Но ты не можешь сказать им, что на самом деле я говорю. Они начнут относиться к тебе с недоверием, хотя какое доверие может быть к этельдиару, который настолько предал идеалы своего народа, что обратился к людям.

– Я не предавал свой народ. Это меня предали. И тебе незачем об этом знать.

– И теперь это твой дом? Они теперь твоя семья? Люди? Не говори глупостей. Если угодно, можешь отправиться со мной. Мы отправим тебя в Лунное пристанище, которое скоро тоже станет нашим. А чтобы тебе было легче определиться с выбором, я помогу тебе, друг. – Последнее слово было произнесено им на энгатском языке.

Драма словно ударило молнией. Он понимал, что подумают окружающие, услышав это, и тут же почти кожей ощутил изумление и недоверчивые взгляды со всех сторон.

– Он что, только что назвал его другом? – послышался голос юного сира Робина Гвила.

– Драм, как это понимать? – сурово спросил лорд Раурлинг. – О чём вы говорите?

– Он провоцирует, пытается обмануть вас, – ответил Драм, стиснув зубы.

– Вижу сомнение на их лицах, – вновь заговорил эльф. – Пожалуй, моё дело здесь окончено.

Посол развернулся и отправился к выходу. Сделав несколько шагов, эльф остановился и добавил, оглянувшись:

– Но помни, тебе всегда есть место у нашего костра. Мы ждать тебя, бледный брат.

В этот раз эльф обескуражил окружающих, закончив речь целой фразой на ломаном энгатском, хоть и с сильным акцентом. Улыбнувшись, он развернулся и направился к выходу. Драм стоял, шумно вдыхая воздух и не слыша ничего, кроме собственного сердца и крови, стучащей в висках. В нём клокотала ярость и злоба. Рука сама собой легла на рукояти клинков.

– Cainen dhroigos! – внезапно прорычал он, после чего глаза застлала тёмная пелена.

Всё произошло настолько быстро, что никто не успел ничего сделать. Драм словно обратился в стремительную молнию, а мгновением спустя эльфийский посланник уже лежал лицом на каменном полу. Его шея была взрезана с обеих сторон, а на спине, шипя от ярости, сидел Драм, сжимавший рукояти клинков, что глубоко пронзили спину эльфа. Из-под тела посланника медленно растекалась кровавая лужа.

Как только Драм осознал, что произошло, его напряжённое, словно пружина, тело расслабилось, а сам он, пошатываясь, встал.

– Я… Не хотел… – начал было он, но лорд Раурлинг тут же его перебил.

– Пусть это будет им ответом, – сказал он с плохо скрываемым торжеством. – Он видел лагерь, видел нас, мог посчитать численность наших сил. Признаться, мне и самому не хотелось его отпускать, так что ты всё сделал, как надо. К тому же избавил господина посла от необходимости возвращаться в такой дождь.

После этой фразы раздался негромкий смех командиров, а сир Торрен Гвил пригладил пышные усы. В его взгляде теперь читалось уважение.

– Но ведь это посол… Безоружный… – в глазах Драма застыла злость на самого себя. – А я убил его в спину, как…

– Как паршивого пса, – закончил за него сир Торрен. – Эльфы начали войну с того, что напали на детей Рейнаров. И отправили голову энгатского посла к королевскому двору. Это меньшее, чего они заслужили. Считай, первая кровь в этой войне твоя.

Лорд Раурлинг велел вернуть тело посла его сопровождающим и, наконец, отпустил Драма. Позже, когда большая часть замка погрузилась в сон, Драм ещё сидел у окна, глядя на луну. Впервые за долгое время он не смел произнести ни слова. Ни вслух, ни про себя. Не Селименора Среброокая направила его руку в этот вечер, а Уларун, Тёмный паук. Эльф чувствовал это всем своим естеством. Тот самый мрачный и мстительный покровитель этельдиар, от власти которого Драм так стремился сбежать. И теперь ему оставалось лишь смиренно надеяться, что богиня простит ему этот порыв.

– Да сих пор не спишь? – послышался заспанный голос Игната. Юноша спрыгнул с кровати и почесал подбородок. – Лучше бы тебе отдохнуть как следует. Лорд Раурлинг сказал, эльфы атакуют утром, а значит, собираться начнём рано.

– Мне не спится, – сухо ответил Драм.

– Слушай, эти сволочи виновны в смерти Таринора, ты ведь сам сказал. Надеюсь, завтра удастся как следует подпалить им задницы. А ты поступил… Ну, уж точно не так плохо, чтобы теперь убиваться.

– Таринор погиб в сражении как воин. Встретил противника лицом к лицу и спас всех нас…

– Думаешь, он поступил бы иначе? – усмехнулся Игнат. – Да он бы тому эльфу меч в глаз воткнул ещё после первых слов. Ишь, чего придумали, уходите из города. Мы ещё до Халантира дойдём!

– Может, ты и прав, Игнат, – ответил эльф. – А может и нет. Время покажет. Но сейчас и в самом деле лучше отправиться спать.

– Давай, давай, отдыхай. Я во двор по нужде собрался, не потеряться бы, – зевнул юноша. – А то они нужник аж возле стены устроили, представляешь? Дождь вроде кончился, но ещё по грязи топать… Как же в этой крепости всё далеко друг от друга!

Игнат ушёл, шаркая ногами, а Драм взглянул в окно. Небо прояснилось, и за серой стеной дождя, темноту ночного неба рассекла падающая звезда. Пройдя прямо через серебряный лик луны, она скрылась за горизонтом. Эльф улыбнулся и опустился на кровать, мысленно поблагодарив Селименору за то, что богиня не оставляет заблудших.

– Веди меня, Селимэ, – тихо проговорил Драм, закрывая глаза.

Ночь после дождя выдалась особенно зябкой. Рия то и дело просыпалась от холода, не понимая, как Кавигеры вообще выживают в этом огромном каменном замке, который даже в тёплое время года наверняка невозможно обогреть. Она даже думала попросить Игната развести костёр прямо в комнате или согреть её каким-то иным способом, но справедливо решила, что лучше не утомлять его перед важной битвой.