– Ты кто, что орёшь, что случилось? Сергей удивлённо поднял бровь. Перед ним стояла молодая девчонка в национальной одежде и грязной накидке на голове в виде платка. В руках она держала тряпичный узелок. На первый взгляд показалось, что она не мусульманка, что то ему подсказывало, да и говорила на чисто русском языке.

– Ой-ля-ля-й бис-ми-ляй, вдруг выкрикнула она, и оттолкнув Сергея в сторону, подпрыгнула на месте быстро забралась в машину и забилась в угол на заднем сиденье, обхватив свои колени руками. Тонированные стёкла автомобиля быстро скрыли её испуганное лицо. Сергей заглянул внутрь.

– Не выдавай меня, дяденька!

– Умоляю, она сложила ладошки вместе перед лицом, и замерл, раскрыв большие карие глаза.

Со стороны ближнего кишлака послышался шум, топот, какой то непонятный лязг, как будто целый отряд вытащили сабли из ножен. Сергей автоматически, машинально пошарил рукой под водительским сиденьем, открыл потайной лючок и вытащил гранату Ф – 1 на солдатском жаргоне "лимонка". Так, на всякий случай, держал он при себе этот опасный вид оборонительного оружия. На самом деле, он себе льстил, ещё с Афганистана – это как плохая привычка курить. Граната это всегда гарантированная безопасность, и если что, " уйду не один" приговаривал он играя словами. На самом деле всё так и было бы, в опасной не разрешимой ситуации. Тогда в мёртвом кишлаке, под шквалом вражеских пуль и криков призывов к сдаче в плен, только, этот дорогой металл согревал его слабой надеждой, на спасение либо на героический подвиг, это было непередаваемое чувство, во славу Родины и никакого страха. В памяти отпечатался этот миг, сладостно горький до такой степени, что при опасности рука сама искала кольцо, которое нужно было выдернуть. Ничего, ни могло остановить, может быть опрометчивый но в тоже время решительный шаг к действию.

Люди испытывающие чувство страха за свою жизнь, как правило, ретировались очень быстро. И таких было очень много, даже среди прошедших войну. Ни кто не хотел испытывать свою судьбу, ещё раз, на прочность. И сейчас в голове у Сергея что то щёлкнуло, как затвор автомата и остановилось на замедленном одиночном действии. Он почувствовал опасность, даже не за себя, а за эту девчонку, которая просила его о помощи и смотрела на него испуганными глазами взывающими к спасению. Спасать и защищать это было свято для каждого кто прошёл Афганскую войну. И вот это чувство, сидело у него в мозгу. И всякий раз, когда это случалось, что то щёлкало у него в голове. На встречу бежали люди они приближались так быстро, что показалось, что его окружают со всех сторон.

– Эй, ты кто такой? Кто то крикнул из толпы, которая остановилась в метрах десяти от него, окружая кольцом.

– Тихо, тихо, стойте где стоите, крикнул Сергей и подался вперёд на встречу, сжимая гранату в руке за спиной.

– Я здесь проездом, остановился отдохнуть, после долгого пути.

– Я из России, еду к другу, крикнул он.

– Вам что нужно?

– Здесь девчонка, не пробегала?

– Нет, не видел, быстро ответил Сергей.

– Ты что делаешь, здесь?

– Уезжай от сюда, кто то крикнул из толпы, на русском языке с сильно заметным акцентом.

– Здесь нельзя стоять!

– Почему, не понял Сергей и заметно занервничал.

– Это собственность Абул – хана, здесь всё его собственность!

– И ты, раз стоишь здесь!

– Плати пайса, если хочешь уехать здоровым и живым! Из толпы вышло два человека и направились к Сергею. – Стоять!

– Что, вам нужно?

– Ми машину проверим, кто то снова сказал на плохом русском.

– Нечего здесь проверять, грубо ответил Сергей. Толпа почувствовала его агрессию и заметно напряглась. Люди остановились. Он уже не мог себя контролировать, эта грубость показалась ему чрезмерной наглостью, со стороны незнакомцев. Сергей решительно взял себя в руки и в пол силы заговорил.

– Уважаемые аксакалы и все люди вашего кишлака!

– Я не хочу проблем!

– Я просто еду к своему другу, на свадьбу в Термез.

– Давайте, по хорошему разойдёмся.

– На сколько я знаю, узбекский народ всегда был гостеприимным, и всегда рад гостям.

– Не важно каким! Сергей самопроизвольно поднял руку с гранатой вверх. В утренней прохладе, где тень от деревьев, которые ещё не проснулись и скрыли в своих ветвях неминуемую проблему, для всех. Конечно они об этом не знали, поэтому вели себя так нагло и бесцеремонно.

Здесь нужен "Калаш," два по сорок пять спаренные, мелькнула мысль в голове. Ни кто не знал, и даже не предполагал, что перед ними стоит простой русский парень, который прошёл войну и боятся ему по большому счёту, было не чего, и что творится у него в голове ни кто об этом не знал. А страха не было вообще. Последнее время после возвращения Сергей постоянно ввязывался в разные разборки и опасные как всем казалось дела. Всё было потеряно там, в Афганистане, в разорванном БТРе залитым кровью, его друзей. Всегда хотелось отомстить за них, только мстить было некому. Союз, это не Афган! Может быть поэтому он так быстро уехал из дома. Да и требовалась смена обстановки.

– Почему эти люди, такие злые? подумал он.

– Я уезжаю, от греха по дальше. Ни хочу начинать день так. Пусть я бегу, ну это будет лучше для всех, сказал он сам себе.

Девяностые годы и здесь по полной стучались в открытую дверь. Серей решительно сел в машину и тронулся подымая пыль, развернулся на месте. Густая пыльная завеса скрыла людей которые бежали за машиной с криками и угрозами. Это он понял, удаляясь прочь. Машина лихо взобралась на высокий грейдер дороги и взвизгнув покрышками по чуть схваченному росой асфальту, сорвалась с места.

– Я вернулся, с ухмылкой проговорил Сергей и посмотрел на заднее сиденье где сидела незнакомая ему девчонка и благодарно хлопая длиннющими ресницами, улыбалась.

– В Термез? Буру – бухаер, сказал Сергей и засмеялся.

– Да, услышал он у себя за спиной, утвердительный ответ.

– Тебя, как зовут ребёнок?

– Зулейха.

– Зуля, если просто, ответила девчонка и радостно засмеялась.

Сергей мчался по автотрассе, а на заднем сиденье машины сладко сопела Зуля. Сегодня он спас эту девочку от раннего замужества или от рабства, на благо большого семейного клана, где с мнением женщин в этом незнакомом чужом не приемлемом мире, не считались, где все кто живёт эту жизнь, не согласны. Мнение женщины здесь, не было в приоритете и с их желаниями ни кто не считался. Ни чего не изменилось, восточные законы и обычаи требовали исполнения и беспрекословного подчинения, иначе с ними поступали очень жестоко. Чтя древние правила своих предков, старейшины или безмолвные родители соглашались с мнением большинства, а калым это плата за своих детей – девочек. Когда "калым" был уплачен девушка становилась собственность того кто заплатил. И не важно было, сколько лет девочке.

Сергей вспомнил один случай, который произошёл во время его службы в Афганистане. В санчасть батальона постоянно в течении нескольких недель приходила девочка лет пятьнадцати, которая просила медбрата, чтобы он сделал так, чтобы у неё не было детей. Измождённая жизнью и работой этот ещё по сути ребёнок, не мог справится со своей ролью жены. На тот момент, как мы поняли у неё уже было двое детей, и она была беременна третьим. Она сидела возле шлагбаума при въезде в батальон и плакала. Потом она исчезла, возможно её желание выполнили советские врачи, потому что больше её ни кто не видел. И вот сейчас он смотрел на спящую Зулю и ему было хорошо на душе, спокойно, что он спас ещё одну непокорную душу, неизвестно от какой участи.

Машина остановилась перед бетонной стелой на которой красовались большие буквы приграничного города ТЕРМЕЗ.

– Вот тебе и Термез!

– На той стороне Афган, короткая мысль пронеслась в голове.

– Когда то я уже был здесь, подумал в слух он.

– Приехали, Сергей вылез из машины и потянулся всем телом, хрустнув суставами аж поморщился от боли и резко присел на корточки. Эта нудная боль которая не беспокоила его уже некоторое время снова напомнила о себе.