– Выбирай холодильник, – кивнул Степан на заполнившую огромный зад технику.

– Мне нужно что-то совсем небольшое, – сказала я, – и желательно, не очень дорогое.

Когда с выбором холодильника было покончено, Степан спросил:

– Телевизор проверила? Работает?

– Нет, – мотнула я головой. – Я его не включала. Не смотрю.

– Нотубук, компьютер? Нужно что-то?

– Нет.

– Деньги не проблема, – вдруг положив руку мне на предплечье, сказал Степан. – Если надо, я помогу, Тая.

Руку прострелила острая боль.

– Отпусти! – побледнев, попросила я.

– Извини, – тут же убирая руку, сказал Степан.

– Я сама справлюсь. Мне не нужна помощь! – Я развернулась и пошла прочь, пытаясь не расплакаться от пронзившей боли.

– Продуктовый супермаркет на этом же этаже, одежда и все остальное – этажом выше, – догнав меня, объяснил Степан. – Я разберусь с доставкой холодильника, а потом буду ждать тебя в машине.

Я остановилась, вытащила деньги и сунула ему в руку.

– Вот.

Его глаза сузились, но он ничего не сказал. Я же, будто, оправдываясь, бросила через плечо:

– Извини, мне нужно в туалет.

Степан понимающе кивнул.

– Иди, с холодильником сам закончу. Встретимся у машины.

Рука болела. Степан, сам того не зная, схватился как раз там, где были наложены швы. Мне казалось, что они лопнули, и теперь по руке стекали струйки крови. Наверное, это просто иллюзия, но я ни о чем не могла думать, чувствуя, будто рукав наполняется вязкой красной жидкостью. В висках стучало.

Найдя туалет, я закрылась в кабинке и сняла куртку, свитер. Облегченно выдохнула. Никакие швы не разошлись и не могли разойтись. Они уже давно начали затягиваться, да и Степан взял меня за руку легонько. Да, было чуть-чуть больно, но скорее от неожиданности и страха, что он дотронулся до меня.

Простояв в кабинке минут пять, пока сердцебиение не успокоилось, я вышла, сполоснула лицо ледяной водой.

В продуктовом отделе я справилась быстро: прошлась по списку и не стала покупать ничего лишнего, кроме шоколадных конфет. Так же я сунула в тележку несколько коробок краски для волос. Белые локоны я перекрасила в каштановый еще у Любаши, но скоро придется обновлять цвет, чтобы он не вымылся до желтого. Теперь я напоминала себя прежнюю, ту, которой была до замужества. Денис же видел во мне только блондинку, и мне приходилось ею быть. Мне много что приходилось делать, лишь бы снизить градус его раздражения, лишь бы пережить еще один день.

Перемещаясь между полок супермаркета, я пыталась вспомнить, когда в последний раз вот так, сама, без надзора, ходила по магазинам? До свадьбы. Да, до свадьбы. А потом все изменилось…

Впервые в дом Дениса я попала только в день свадьбы. С того дня и до самого конца он так и остался для меня домом Дениса и никогда не становился моим, тем более – нашим.

После непродолжительного свадебного торжества, устроенного в виде фуршета, как это принято на Западе, но не у нас, и куда не был приглашен ни один человек с моей стороны, Денис усадил меня в лимузин, который привез нас к большому шикарному особняку, стоявшему посреди огромной территории. Дом окружал забор, а на въезде у главных ворот двадцать четыре часа в сутки дежурила охрана.

Я вышла из автомобиля и с удивлением откинула голову, уставившись на трехэтажный особняк.

Денис не дал мне времени полюбоваться домом. Подхватив меня на руки, муж, смеясь, перенес меня через порог. Дверь за нами закрыл охранник, а Денис со мною на руках устремился вверх по поистине королевской лестнице. Он толкнул ногой дверь спальни и, внеся меня внутрь, опустил на кровать. Затем сорвав с себя пиджак и ослабив галстук, муж тут же навалился на меня и начал жадно целовать лицо, шею, плечи.

– Извини, что спешу, – прошептал он, – я так долго этого ждал.

Его рука задрала широкую юбку моего свадебного платья, скользнула по бедрам и, нашарив трусики, стянула их.

В те недолгие три месяца, что прошли с момента знакомства до свадьбы, у нас с Денисом были только жаркие поцелуи и объятия. Он не пытался затащить меня в постель, а всегда вел себя как настоящий джентльмен. Его руки были нежны, когда легонько гладили, изучая мое тело поверх одежды, а губы и поцелуи заставляли кружиться голову. Однако дальше них мы не заходили.

Теперь же Денис был так возбужден, что забыл о нежности. Не было ни прелюдии, ни ласк. Он так резко вошел в меня, что я вскрикнула от боли, хоть и была достаточно возбуждена. Однако я заставила себя расслабиться и попытаться забыть о неприятном чувстве, которое окатило душу холодной отрезвляющей волной.

Получить удовольствие или испытать хотя бы чуть-чуть приятные ощущения от первого соприкосновения наших тел у меня не получилось. Денис кончил меньше чем за минуту.

– Видишь, до чего ты меня довела, – со смешком отвалился он в сторону. – Не было сил терпеть, как я хотел кончить.

– Ничего. – Я попыталась совладать с разливающимся по телу разочарованием. – Во второй раз обязательно будет лучше.

Он встал с кровати и вжикнул молнией брюк.

– Лучше? – каким-то странным голосом проговорил он. – Все могло бы быть лучше, если бы ты меня не обманула.

Я непонимающе посмотрела на него.

– Обманула? – Я села, одергивая подол свадебного платья.

– Ты, Таисия, оказывается, уже порченная. – Денис дернул плечом. – Нужно было предупредить меня.

– Предупредить? О чем? – Я смотрела на него во все глаза.

– О том, что ты не девственница, что тебя уже кто-то поимел. – Он сделал характерное движение пальцами, сложив их в кольцо на одной руке и поводив в нем средним пальцем другой.

– Ты не спрашивал…

– Если я не спросил, значит, не нужно говорить? – грубо спросил Денис.

– Если это было так важно для тебя, ты должен был спросить. – Я старалась совладать с охватившим меня чувством омерзения от всего происходящего.

– Ах, это я должен был спросить, а ты у нас невинная овечка! Только вот невинность твою серый волк унес, – скривился он.

– Денис, мне кажется ханжеством в наше время говорить о невинности. Ты ведь тоже не девственником на мне женился.

– Я мужчина!

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он не дал сказать мне ни слова, резко бросив:

– Извини, я чувствую себя вывалянным в грязи. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что моя невеста обманула меня и уже с кем-то спала до меня.

Он вышел из комнаты, а я, опустившись на кровать, разрыдалась. Я не узнавала того утонченного мужчину с галантными манерами и прекрасным чувством юмора, который был рядом со мной все это время. Передо мной будто возник совсем другой человек. Пройдет еще немного времени прежде, чем я пойму: именно в тот день, день нашей свадьбы, мне открылось истинное лицо Дениса Королева.

Оправившись от первого потрясения от катастрофической брачной ночи, я попыталась поговорить с Денисом на следующий день. Он грубо оборвал меня, сказав, чтобы я не смела заговаривать с ним, пока он сам не захочет.

Всю следующую неделю он игнорировал меня и практически не появлялся дома. В один из дней, когда я хотела съездить в город, чтобы развеяться, к своему изумлению, я обнаружила, что оказалась взаперти.

– Денис Игоревич приказал вас никуда не выпускать, – сказал мне охранник на воротах.

Когда Денис вернулся, я обратилась к нему с возмущением, объясняя, что не хочу такого к себе отношения. Он не дал мне договорить, набросился с поцелуями и стал приговаривать:

– Милая, прости. Я сам не знаю, что на меня нашло. Просто я не ожидал… Я почему-то был уверен, что ты девственница, и был так удивлен и ошарашен, что не знал, как реагировать.

Я приняла его извинения, потому что хотела их принять. Тогда мне, глупой, казалось, что я люблю его. В тот вечер мы впервые после брачной ночи снова оказались в постели. На этот раз муж вел себя как тот Денис, которого я знала раньше. Его поцелуи дразнили, а ласки приводили в трепет. Однако, когда прелюдии пришел конец и Денис вошел в меня, все опять закончилось за пару толчков. И снова муж отвалился, тяжело дыша, а я осталась лежать абсолютно обескураженная.