О Фудзивара-но Хидэсато почти ничего не известно, в том числе не известны и годы его жизни. Однако мы точно знаем, что он участвовал в подавлении мятежа Тайра-но Масакадо (?-940). Мятеж Тайра-но Масакадо описан в первом произведении жанра гунки «Сёмонки» («Записи о Масакадо»).^[10] Род Масакадо ведёт своё происхождение от императора Камму. Масакадо владел обширными землями в провинциях Симоса и Хитати. Масакадо добивался должности при дворе, желая стать главой «полицейского управления» (кэбииситё), но, не сумев её добиться, ушёл в отставку. У Масакадо была своя армия, и он поднял мятеж в 939 году, захватив провинцию Хитати и взяв в плен губернатора. Затем он захватил провинции Симоцукэ и Кодзукэ, после чего провозгласил себя императором. Масакадо построил себе дворец наподобие государева и стал сам назначать чиновников в подвластных ему землях. Правительственные войска проиграли несколько сражений Масакадо, но в 940 году его удалось убить, в первую очередь потому, что у него не было поддержки местной знати. Известно, что Фудзивара-но Хидэсато участвовал в подавлении мятежа в качестве специально посланного для усмирения мятежа чиновника (орёси). Мятеж Масакадо, безусловно, является событием из ряда вон выходящим в японской истории, где императоров не свергают и на престол никто не претендует. В легендах о Хидэсато даже этот единственный достоверный исторический факт — его участие в подавлении мятежа Масакадо — приобрёл совершенно сказочное звучание.

Минамото-но Ёримицу — представитель той ветви рода Минамото, родоначальником которой был император Сэйва (Сэйва-Гэндзи), к этой же ветви принадлежали Ёритомо и Ёсицунэ. Ёримицу служил регентскому дому Фудзивара. Это был один из первых представителей рода Минамото, прославившихся на военном поприще. Он был губернатором провинций Идзу и Кодзукэ, а после смерти своего отца унаследовал ещё и провинцию Сэтцу. Райко оказался героем целого пласта легенд. О победе над Сютэн Додзи рассказывается в отоги-дзоси. Знаменита легенда о пауке,^[11] Райко ассоциируется с легендой о мальчике-силаче Кинтаро, изображением которого украшают комнату японских мальчиков в праздник мальчиков.

Минамото-но Ёсицунэ часто называют самым любимым героем японской литературы.

XII век, последний век эпохи Хэйан, был бурным временем японской истории. Господство аристократии во главе с кланом Фудзивара подходило к концу, военные дома Тайра (Хэйкэ) и Минамото (Гэндзи) боролись за господство в стране. Сначала победа оказалась в руках Тайра и самым могущественным человеком в стране стал Тайра-но Кнёмори (1118–1181). Отец Ёритомо и Ёсицунэ — Минамото-но Ёситомо (1123–1160) был убит. В обычае того времени было покончить со всеми детьми врага, потерпевшего поражение, однако дети Ёситомо по разным причинам были оставлены в живых. Со временем подросшие сыновья Ёситомо начали войну против Тайра и победили. Во главе клана стоял Ёритомо, он был умным стратегом и значительной политической фигурой. Сам он не появлялся на полях сражений, но именно его руководство привело род Минамото к победе. В детстве Ёритомо и Ёсицунэ не знали друг друга. У них были разные матери и до поры до времени совершенно разная судьба, но когда брат восстал, Ёсицунэ присоединился к нему. Ёсицунэ оказался даровитым военачальником, смелым, порой почти безрассудным (возможно, в силу своей молодости). Он внёс немалый вклад в победу Минамото. Однако после победы его судьба сложилась трагически: видя в младшем брате соперника в борьбе за власть, старший стал его преследовать. Ёсицунэ был вынужден бежать и в тридцать лет покончил с собой. В народной памяти Ёсицунэ стал героем, а Ёритомо — палачом.

Как ответить на вопрос: почему именно этот человек так любим в народе? Айван Морис в книге «Благородство поражения» пишет так: «Славу в истории Ёсицунэ завоевал прежде всего своими военными достижениями, но действительная причина столь продолжительной популярности в качестве героя заключается в том, что его короткая жизнь сложилась в форме той драматической параболы, что сильнее всего апеллирует к японскому воображению: после внезапного взлёта на гребень успеха, в период самого расцвета своей славы, преданный теми, которым верил, он был разбит и ввержен в самую пучину несчастья, пав жертвой своей собственной искренности, перехитрённый людьми более от мира сего, более смышлёными в политике».^[12]

В том, что мы знаем о Ёсицунэ, трудно отделить вымысел от реальности, но и те факты, о которых доподлинно известно, кажутся «подогнанными» под легенду. Отец Ёсицунэ погиб почти сразу после рождения младшего сына, мать Ёсицунэ — Токива — была вынуждена бежать, боясь за жизнь троих сыновей, из которых старшему было пять лет, а младший был ещё грудным ребёнком. Всесильный Ёритомо сохранил детям жизнь в обмен на благосклонность красавицы-матери. Во время блестящей военной карьеры рядом с Ёсицунэ оказался завистник. А сердце ему отдала знаменитая танцовщица.

Корпус легенд о Ёсицунэ, возможно, самый значительный в сравнении со всеми другими героями средневековья. Устные легенды и письменная литература быстро сделали его своим героем. Его военные подвиги описаны в «Повести о доме Тайра».^[13] «Сказание о Ёсицунэ»^[14] рассказывает о детстве и трагической судьбе героя-беглеца. О Ёсицунэ много пьес в традиционных театрах: Но, Кабуки, кукольном. Самые невероятные, полные чудес легенды — это легенды о детстве и юности героя. Именно эти легенды и стали основой рассказов отоги-дзоси.

Маленькие герои

Любовь японцев ко всему маленькому является одним из стереотипов нашего знания о Японии. «Вообще, всё маленькое трогает своей прелестью», — пишет в знаменитых «Записках у изголовья» Сэй-сёнагон.^[15] В начале восьмидесятых годов XX века появилось исследование корейского учёного О-Ян Ли (в первом английском издании озаглавленное «Чем меньше, тем лучше»^[16]), где прослеживается свойственная японцам тенденция к минимизации в самых разных областях человеческой деятельности. Несколько страниц в этом исследовании посвящено и литературе. Автор пишет, что японская литература населена «маленькими гигантами». Самые сильные герои, богатыри японских сказок и литературы — не большие, а маленькие.

На страницах отоги-дзоси мы действительно часто встречаемся с существами, размеры которых отличаются от обычных. Обратимся для начала к «большим».

«Большими» являются они. В рассказах это слово переведено нами в ряде случаев как «чёрт», в ряде случаев как «демон». Они много превосходят размером людей, их рост называется то равным трём-четырём человеческим, а то возрастает до 30 и даже 50 метров.

«Тут появились два чёрта и сказали: „Мы посланцы царя Эмма, наши имена — Головобык и Головоконь. Мы приходим к умершему человеку и забираем его душу“.

Их глаза были так страшны, что не передать словами. Один чёрт — зелёного цвета, другой — красного. Когти — длинные, глаза — как луна и солнце. Высотой они были в три человеческих роста. В руках они держали железные пруты» («Ад»).

«У ворот стояли трое демонов с бычьими и конскими головами. Увидев Ондзоси, они закричали: — Отлично! Съедим его!

Ондзоси посмотрел на них: каждый был ростом примерно в десять дзё (30 м), у каждого на голове раскачивались двенадцать рогов, от их дыхания возник туман, стало темно, как ночью». «Он увидел выходящего короля: на нём была пятицветная одежда, ростом он был в шестнадцать дзё (50 м), восьмирукий и восьминогий, с тридцатью рогами. Его громоподобный голос был слышен за сто ри» («Путешествие Ондзоси на острова»).

На страницах нескольких рассказов появляются огромные змеи.

«В прошлой жизни ты была там змеёй длиной в шестнадцать дзё (50 м)». «Взглянули — длинный меч превратился в огромную змею длиной в двадцать хиро (35 м), а короткий меч стал маленькой змейкой» («Двенадцать сцен о прекрасной Дзёрури»).

«Хидэсато не поверил слухам и решил пройти по мосту, но там и вправду лежала огромная змея, достигавшая в длину двадцати дзё (60 м)» («Тавара Тода»),