Жёны завздыхали и возроптали:

— После такого кто станет верить бодхисаттве Каннон! Зря прошли годы и месяцы!

Даже самые высокородные жёны так ревновали, что не могли этого вынести. Они заявили:

— Мы позвали тебя не просто сделать предсказание, гадатель! Ты должен сделать плохое предсказание.

Гадатель ответил:

— Если я предскажу то, чего нет в гадательной книге, моим потомкам до седьмого колена нельзя будет заниматься этим ремеслом. Мои глаза выпадут и окажутся на земле. Даже слышать такое, и то страшно!

Тогда жёны закричали:

— Если так, то мы все, все девятьсот девяносто девять жён, превратимся в демонов и убьём тебя, и потомков твоих убьём до седьмого колена!

Предсказатель задрожал от страха. Ужасно навредить принцу, но ведь жаль и вот так вдруг расстаться с жизнью и тем более потерять семь колен потомков. И он пообещал сделать так, как велели жёны.

Жёны несказанно обрадовались, надарили ему одежды и всякой всячины и велели:

— Скажешь так: Госуйдэн беременна сыном. У неё родится сын. Когда ему исполнится три года, придут демоны и уничтожат многих людей, а когда ему будет семь лет, он убьёт своего отца — великого государя.

Жёны отправились в Госуйдэн. Государь спросил их:

— Что вам здесь нужно?

— Мы знаем, что Госуйдэн беременна, это великое счастье. Мы пришли помочь. Непременно следует узнать у гадателя, будет ли сын или дочь.

Государь посмотрел на гадателя и велел ему:

— Что ж, хорошо, говори всё как есть.

Гадатель открыл книгу, разложил палочки и сказал, что будет мальчик. Все — придворные, знать, чиновники, стража — радостно заулыбались.

Великий государь так расчувствовался, что и словами не описать. Он взглянул на жён, и подумал: «Кажется, это не то предсказание, какое они велели сделать». Все жёны заметно волновались. Гадатель, испугавшись, вдруг прервал речь. Великий государь спросил:

— Что случилось?

Тогда предсказатель ещё раз взглянул в сторону жён. Те со страшным видом придвигались к нему.

— Это будет мальчик, но когда ему исполнится три года, с небес сойдут демоны, они принесут смуту во дворец, уничтожат здесь многих людей, а в семь лет он убьёт своего отца, великого государя, вот что я вижу, — закончил гадатель.

— Это хорошее предсказание. Так везде в Индии, и в Магадхе тоже, если правитель большого царства слишком мягкосердечен, то другие царства захотят посеять здесь смуту. А вот если правитель свирепый, в других государствах его не станут презирать. Кроме того, в нашем бренном мире часто случается, что день рождения является и днём смерти младенца. Дожить до трёх лет — уже благословенно, а уж прожить целых семь лет — поистине радостно.

Как благородна была душа государя! Всё вышло вовсе не так, как желали жёны.

После этих событий прошло день или два, жёны собрались вместе и задумали страшное. Они решили:

— Подберём девятьсот девяносто девять столетних женщин, оденем всех их в красную одежду, пусть они отбивают такт дощечками сякубёси^[340], и в тёмную ночь двадцатого дня учинят смуту в Госуйдэн, когда там будет великий государь.

И вот, когда наступила эта ночь, девятьсот девяносто девять женщин в красных одеждах, в нарядах разных демонов ворвались в Госуйдэн и заголосили так, что стало страшно.

— Великий государь! Скорее! Скорее! Возвращайся в свой дворец! А если не вернёшься, всех, кто есть во дворце, мы перебьём этой ночью. А когда рассветёт, возьмём великого государя за пучок волос и поднимем в небеса! — кричали они.

— Было бы так радостно иметь ребёнка! Но с неба спустились демоны. Нельзя допустить, чтобы они перебили людей. Тут уж нечего делать, — сказал государь, он обернулся к Госуйдэн, потом, не прекращая плакать, отправился в свой дворец.

Госуйдэн тяжко вздыхала: «Впредь меня ждут одни горести». Она тосковала, ведь расставание неизбежно, наш мир — мир горестей, и человек в нём страдает. Обливаясь слезами, она прочла:

Лишь темнота

Впредь ждёт меня.

Хоть я беременна,

Но свет луны-любви

Не светит больше.

Тем временем девятьсот девяносто девять жён бесконечно радовались, говоря:

— Великий государь перебирается в свой дворец. И всё это благодаря нашей хитрости.

Однако никакой замысел таких поверхностных существ, какими являются женщины, не может быть безупречным. Жёны стали обсуждать, что делать дальше.

— Когда Госуйдэн родит, но никакие демоны не спустятся, великий государь поймёт, что это мы велели гадателю сделать такое предсказание. К тому же и придворные и знать, без сомнения, согласятся с ним. Так что нужно убить Госуйдэн.

Тайком от великого государя они взяли его карающий меч, тот, что вонзится на один сун — тысячу человек убьёт, вонзится на два суна — двух тысяч нет, и сумели обмануть семерых воинов, сказав так:

— Великий государь приказывает вам этим мечом обезглавить госпожу Госуйдэн. Отправляйтесь на юг и выполните приказ в семи днях и семи ночах пути у подножия Горы послушника в Долине демонов и зверей у Пещеры тигра.

Поскольку всё было подробно объяснено, воины тут же повиновались. Хоть и не знали, куда именно они направятся, они были готовы на всё. Это ужасно!

Воины подошли к дворцу Госуйдэн и наперебой закричали:

— Мы получили приказ убить Госуйдэн, поскольку у неё в чреве дурной государь!

Даже те люди, кто давным-давно служил ей, — все разбежались, ни одного человека не осталось. Она оказалась совсем одна. Что могло быть у неё на сердце? Её страдания были безграничны. Не нашлось ни высокородного, ни низкого человека, кто бы сказал ей: «В этот последний период твоей жизни…» — это было выше её сил. Она собиралась растереть тушь в тушечнице, но захлёбывалась слезами и ничего не видела, поэтому прокусила себе палец и написала кровью:

Написанное здесь,

Как и моих следов,

Не различить.

На горную дорогу мёртвых

Вступить я тороплюсь.

«Правду говорят, и в прежние времена, и теперь женщины так Ревнивы, что готовы осквернить сердце, строя козни, и даже убить человека. Как это горько!» — вздыхала она.

Тут воины заорали:

— Мы выполняем государев приказ, так что быстро выходи! — и, отбросив всякий стыд, бесцеремонно вломились прямо в драгоценный чертог.

Госуйдэн даже не подумала о том, что ей суждено умереть, она переживала только за великого государя.

— Это же государев чертог! Отчего вы оскверняете его? Скорее! Скорее уходите! — повторяла она.

Когда она выходила, её длинные, до пят, волосы развевались. Грустная картина! Волосы зацепились за драгоценный занавес и удерживали её.

— Даже бездушный занавес жалеет о том, что приходится расставаться, и старается меня остановить. Отчего же не видно ни одной из жён, с которыми я жила бок о бок? — она не могла унять слёз.

Что ж, делать нечего, она стряхнула с рукавов слёзы-росинки, и лишь сложила:

Драгоценный занавес

Привык ко мне.

Ему жаль расстаться,

Тянет назад. На рукава

Падают слёзы.

Она освободила волосы, зацепившиеся за занавес, и отправилась в путь в окружении семи воинов. Что тут скажешь? Раньше она тяготилась даже лёгким ветерком в роскошном дворце, ступала только по золотому и серебряному песку в саду, усыпанному драгоценностями, теперь же всё изменилось: она шагала босая по крутой дороге между скалами и деревьями. Прекрасная, как небесная дева, Госуйдэн была как во сне. Даже у бесстрашных воинов рукава так намокли от слёз, что их можно было выжимать: