В: А с каких позиций ты критиковал Малькольма?

БР: Между нами все-таки была некоторая разница. Потому что Малькольм основывался на предпосылке, что все средства хороши, правильно? Я имею в виду «теорию ситуационистов». А если все средства хороши, то и статус-кво тоже может быть любым. А я считаю, нужно определить свои границы и в них уже работать. У всех свой метод работы, но у Малькольма была привычка схватиться за идею, разрабатывать ее достаточно долго, а потом полностью изменить ее, перевернуть вверх ногами — это и был его метод.

Я не думаю, что наши цели совпадали. У нас был пункт, где необходимо было интенсивно работать вместе. Где можно было работать двум людям. Но, говоря о сотрудничестве, нужно иметь в виду разницу в воспитании, понимаешь, в происхождении. У него было одно происхождение, а у меня совсем другое. И наши способы ведения дел тоже различались.

Малькольм сам говорил про себя, что он сноб. Это так и есть. Такая у него натура. Я тоже немного сноб, но не до такой степени.

ЭЛ КЛАРК: Малькольм все еще злится на Ричарда (Брансона), и это заметно по каждому интервью, которое он дает. Я думаю, причина здесь в том, что он чувствует себя обманутым, его гордость не может этого стерпеть. Понятно, что слово «обман» я беру в кавычки. Но он привык во всем гнуть свою линию, знаешь, это человек, который вышел из «ЕМI» с солидным чеком и из «А & М» с чеком, а в лице Ричарда он натолкнулся на равного себе — такого же проницательного, такого же неуловимого, находчивого, цепкого. Поэтому, я думаю, горечь его коренится в том, что, пока он, Малькольм, пытался проделывать свои любимые фокусы, Ричард обвел его вокруг пальца.

ДЖУЛИАН ТЕМПЛ: Что я нахожу крайне смешным, так это мысль, что Малькольм гений. Знаешь, это полный бред. Но он слишком в это верил, что бы он ни изрекал — пошлые стихи или не очень разумные идеи, — он считал, что это гениально. И люди верили, что он гений в своем деле, и вот это я нахожу крайне смешным.

ФРЕД ВЕРМОРЕЛ (написано для первого издания книги 1977 года): Мышление Малькольма в основном визуально: он мыслит в цветах и формах и склонен видеть вещи «целиком». Его мышление также склоняется к мифологичности. Другими словами, он представляет собой контраст преобладающему типу критически-аналитически-литературной интеллигенции — вместо того, чтобы раскладывать все по полочкам или исследовать структуру, Малькольм творит воображением, сводит воедино и МИФОЛОГИЗИРУЕТ структуру.

Его работа, обнаруживая замечательную последовательность, посвящена одной теме: черноты и отсутствия; черноты как антицвета, отрицания, «негодности». Его первая заметная работа (когда ему было девятнадцать лет) — серия рисунков-автопортретов, глубоко прорисованных на бумаге: рисунков, где интенсивный черный проглядывает сквозь блестящие графитовые слои штрихов. Эта самоидентификация с «чернотой» развивается у него в живописи, в скульптуре и в моде.

Очарованность Малькольма «злом», возможно, оппортунистична и антигуманистична. Для примера: использование Малькольмом в эстетических целях портрета «кембриджского насильника»[21] на майках кажется жестоким по отношению к жертвам изнасилований.

Малькольм был «панком» до панка: к примеру, он всегда пренебрежительно называл хиппи «хиппосами» (от слова гиппопотам): вялые, ленивые и скучные.

Его кричащий сюрреализм исходит из середины 60-х. Я отлично помню возмущение студента-маоиста из артшколы, когда Малькольм появился на революционном митинге во флуоресцентных зеленых женских туфлях с пряжкой. «Контрреволюционер» — таков был вердикт «китайцев».

Следует отметить, что Малькольм, по-пуритански презирая сексуальные извращения — нарциссизм, эксгибиционизм и фетишизм, — охотно задействовал их в своей работе.

Малькольмовская охваченность чернотой исходит из его потребности спрятать себя, стать «невидимкой», потребности, обнажающей в нем ультраэксгибициониста и выражающейся в его громких и решительных заявлениях — как устных, так и поведенческих.

Малькольм необыкновенный рассказчик, его рассказами можно заслушаться. Тем интереснее, что он культивировал примитивно-грубую лексику в имидже «Sex Pistols».

Еще интереснее, что малькольмовский стиль щеголя и придиры с его рассчитанным возмущением и вызывающими понтами — выросший из его личной реакции на социальную маргинальность (еврейство) и психологическую отверженность (из-за строгой семьи) — сейчас в готовом виде принят многими людьми как модель социального поведения.

Малькольм обладает зрением художника, сердцем анархиста, воображением спекулянта. Есть подозрение, что его предпринимательский успех сведет на нет его восприимчивость и созидательность. Я надеюсь, что это подозрение не оправдается.

ПАНК. 1. (устар., архаизм, 1596. Неизв. источник) Проститутка, шалава, профура. 2. (в осн. в США, 1707. Неизв. источник, также ФАНК, СПАНК) Гнилое дерево или древесная плесень, используемая в сухом виде для разжигания костров, гнилушка; трут. 3. Соединение, которое долго тлеет; используется для разжигания костров. 4. Китайский ладан, фимиам.

Краткий Оксфордский словарь английского языка

Дети Южного Сомерсета обозначают словом «панк» самодельный фонарь из кормовой свеклы, обработанный много художественнее, чем фонари из тыкв для Хэллоуина. В Хинтон-Сент-Джордже, где Ночь Панков празднуют в последний вторник каждого октября, около 60 детей выходят на улицы с подобными фонарями и, разбившись на соперничающие отряды, маршируют по деревне и останавливаются у домов с песней:

Кстати, это один из обычаев, которые полиция пытается запретить.

Иона и Питер Опии. «Язык и привычки школьников»

ТОММИ ВЭНС: Кто-то мне сказал, что Малькольм фашист — это правда?

ДЖОННИ РОТТЕН: Полная чушь. Как он может вообще быть фашистом — он еврей для начала. Нет, никто, никто не должен быть фашистом.

Радио «Capital», 16 июля 1977 года

ДЕББИ: Я иногда предаюсь фантазиям. И как-то я нафантазировала себе, что «Пистолеты» завладели всей страной. Я просто слушала их пластинку и думала, что они могли бы завладеть всей страной. Не было бы больше парламента, всем управляли бы люди вроде Джона. Нет, никто никем бы не управлял, но для всех так или иначе настала бы свобода. Благодаря Джону. Я думаю, чтобы изменить порядок вещей, требуется много людей, а сейчас их просто нет, этих людей. Но если посмотреть на эту страну, то таких людей становится все больше и больше. Все эти мальчики, они вышли из благополучных семей, они взбунтовались, они облачились в рваную одежду, жили в трущобах. Они не хотели жить в богатых домах с мамой-папой и с их снобизмом. И эта музыка, она обращена не к какому-то особому типу людей, она предназначена для всех.

БЕРНИ РОДС: Политика — это когда в комнате собирается более трех человек. Вот что такое политика. Без политики не проживешь. Но при этом не нужно демонстрировать э го каждые десять минут. Это просто есть. Как собственные штаны, понимаешь? Они просто на месте. Не нужно каждый раз хвататься за них и убеждать других, что ты их носишь.